Они не ушли. Мирон дёрнул меня за больную руку. Я захрипел. Ноги еле двигались. Им пришлось тащить меня по земле.
Дом рухнул. Нас догнало облако пыли, и мы закашлялись. От усадьбы осталось немного: две стены и кусок крыши, на котором висело пустое гнездо аиста.
И как Палач сумел подстроить обрушение целого дома? Выбивал по кирпичику, ожидая нашего визита?
Но мы все остались живы!
Я, Мирон и Вика стояли у березняка; смотрели, как рассеивается пыль. Жалко… красивая была усадьба.
– Я его видел в окне, – сказал Мирон. – Жаль, не удалось его схватить. Он бы рассыпался в моих руках.
– А я чуть не умерла от страха, – поделилась Вика. – В такие опасности я ещё не попадала. Он же надеялся убить нас.
Я стоял, согнувшись, как старик.
– Если хотел убить, значит, боится. Он допустил большую ошибку,
познакомив всех своих врагов
. Теперь ему от нас не уйти.– Ха! Дело говоришь! – согласился Мирон. – Вместе мы поймаем любого незванца.
– Я не против, вы интересные ребята, из нас может получиться хорошая команда, – согласилась Вика.
Похоже, я нашёл новых друзей. Нас объединяло общее дело, и расставаться нам теперь было нельзя.
Мирон вправил мне плечо. Мы пошли к посёлку, где меня дожидался Даниил. Я сказал Мирону и Вике, что нас подвезут.
Последняя ловушка
Хорошая квартира. Музей девяностых годов. У порога – вязаный коврик. Обои с цветущими фиалками. Рыжий вздутый линолеум, деревянные плинтусы.
Одна комната служила сразу и спальней, и гостиной. Здесь сохранилась «стенка». Тёмно-коричневая махина со множеством шкафчиков и полок. За стеклянными дверцами – выставка гордости тех, кто жил в период нехватки вещей: старые книги, чайный сервиз, фарфор, хрусталь.
Кресло с обшивкой в цветочек и деревянными подлокотниками. Раскладной диван, застеленный простынёй, подушкой и одеялом. Всю эту аутентичную картину портил только современный плоский телевизор.
В кухне клеёночные обои в грушах, плитка… На этом я бросил рассматривать обстановку, вспомнив, зачем сюда пришёл.
Вот он – труп. Немолодой мужчина в одних спортивных штанах лежал лицом в пол. Вокруг него застыла лужа крови. Жил один, но до смерти носил обручальное кольцо. Трогательно…
Я присел на корточки, сильнее натянул кожаную перчатку и приподнял мёртвого за плечо. Лежал он давно, поэтому пришлось отдирать его от пола.
С ним произошло нечто ужасное, но лицо было спокойным, как у любого мертвеца. Говорят, на лицах покойников остаются предсмертные эмоции. «В его глазах застыл ужас», – пишут в книжках. Это неправда! Мёртвые всегда похожи на спящих. Даже если у них вырвали сердце, как у этого бедняги.
У мужчины была вскрыта грудь.
Сердце отсутствовало
.– Угу, – сказал я вслух.
Почерк знакомый. Слышал о таком незванце от Никиты. Но он рассказывал, что убил его… Что-то тут не сходится! Трупу всего два дня.
Значит, этот незванец всё ещё топтал нашу землю. Он близко. Я чувствовал. Где?.. Рядом! Прямо за этой стеной. В квартире соседнего подъезда. Моё особенное зрение позволяло видеть его тёмную ауру даже сквозь бетон и кирпичи. Незванец лежал на полу, весь скрючился. Похоже, прятался где-то под кроватью.
Он тоже почувствовал меня и начал беспокоиться.
Я осторожно вышел из квартиры. Если попадусь на глаза соседям, то потом, когда найдут труп, будут рассказывать, что видели странного человека в кожаном плаще. Мне не нужны лишние проблемы с полицией.
Я вышел на улицу. Обогнул палисадник, приложил свой ключ от всех дверей к соседнему домофону. По лестнице мимо прошла старушка и сквозь зубы сказала:
– О господи…
Люди часто на меня так реагировали… Постойте-ка! Она ведь вышла из той самой квартиры! Незванец не убил эту женщину. Не съел её сердце. Почему? Они что, договорились? Или старушка просто не знала, кто обитает в её доме?
Сколько живу, столько и удивляюсь новым фокусам потустороннего мира.
Хорошо, что хозяйка квартиры ушла. Лучше разобраться с незванцем один на один.
Замок простой. Легко вскрыть отмычкой. Мне понадобилась всего минута. Я открыл дверь и увидел мальчика. Вот уж не ожидал встретить ребёнка в квартире. Как это понимать?
Невысокий, лохматый, в светлой футболке. Смотрел он на меня агрессивно и напоминал злого щенка, который хотел казаться сторожевой собакой. Я чётко видел его лицо, потому что недавно напитался тёмной энергией и зрение обострилось. Обычно я слеповат.
– Ты пришёл за ним? Да? – Мальчик прикрывал собой дверь в комнату. – За моим Плакальщиком? Ты как тот человек… Хочешь убить его, да?
Я шагнул через порог. Что за представление? Это ведь просто ребёнок! Может, его околдовали? Некоторые незванцы это могли.
– Отойди, мальчик, – попросил я.
– Нет! – Он сжал кулаки, будто готовился со мной драться. –
Я не дам убить своего друга
.Он это серьёзно? Я посмотрел на него, прищурившись:
– Друга? Он же монстр! Он убийца.
Сухие губы на бледном лице задрожали. Мальчик еле сдерживал слёзы.
– Нет, он больше никого не убивает.
Я глубоко вздохнул:
– Послушай! В другой квартире лежит человек. Не хочу говорить такое ребёнку, но… у него вырвано сердце. Это твой «друг» его убил! И тебя он тоже убьёт. И твою бабушку. Ты этого хочешь?
Мальчик обдумывал мои слова, и я воспользовался этими секундами тишины, чтобы прислушаться. Незванец мог попытаться сбежать через окно, пока ребёнок отвлекал меня.
– Неправда! – сказал мальчик, стараясь не смотреть мне в глаза. – Он обещал, что никого не будет убивать. Поищи другого монстра. Мой Плакальщик теперь хороший. Он никого не убивал!
Да что здесь происходит? Я ещё не видел случаев, когда
человек дружил с чудовищем
. Они же все чистое зло, несущее страдания ради страданий. Или это коварная игра? Незванец притворился добряком, чтобы использовать ребёнка в своих целях? Скорее всего, так!Шорохи. Скрипы. Он выбрался из своего укрытия и шёл к двери.
Я не сомневался в себе – знал, что если не моё присутствие, то прикосновение развеет любое зло. Но всё равно нервничал. Я не бессмертный.
Дверь за мальчиком открылась. Из комнаты выглянуло неживое лицо. Высокий незванец с мертвенно-голубой кожей. На лице застыла гримаса скорби. От его глаз до подбородка тянулись борозды, прочерченные вечными слезами. Плакальщик. Так назвал его ребёнок.
Почувствовав ледяное дыхание страха, я принял боевую стойку. Пусть нападёт. Мне нужно лишь прикоснуться к нему!
Но незванец не приближался. Он присел на одно колено рядом с мальчиком, посмотрел в его лицо и заговорил низким голосом:
– Этот охотник говорит правду. Я убил…
– Почему? – Ребёнок утёр неосторожную слезу.
– Я не могу есть то, что ты мне даёшь. Мне нужны живые сердца. Не стой у него на пути. Я несу слёзы, несчастье и смерть.
Незванец
каялся перед ним
?! Я поверить не мог в то, что вижу и слышу.– И что теперь делать? – спросил мальчик.
– Пусть он меня заберёт.
– Нет!
– Но знай: я бы никогда не стал есть твоё сердце. Или сердце твоей бабушки… Ты – мой друг.
Без тебя я бы не узнал, что это такое
.
Я наблюдал за этими двумя, подняв бровь. Не верил, что незванец способен добровольно сдаться. Он осознал свою чудовищную природу?
Хотя если задуматься:
чем я отличался от него
? Голод вынуждал меня искать незванцев и есть их. Все обитатели нашего мира кого-то ели. Живые погибали в зубах и когтях хищников, трупы становились кормом для червей, и даже горстка пепла от сожжённого тела станет подпиткой для растений. Так устроена сама природа: одни едят других.Я подошёл на пару шагов. Плакальщик не смотрел на меня. Только на ребёнка.
– Лучше тебе этого не видеть, – предупредил я мальчика. – Уйди.
– Нет, – ответил он, утирая слёзы.
Я снял перчатку и коснулся плеча незванца. Этого хватило, чтобы он начал увядать за считаные секунды. Его кожа высохла и потрескалась. Волосы клоками осыпались с головы. Глаза провалились в череп, губы вывернулись. Плечи опустились, одежда стала ему велика. Плакальщик тлел и рассыпался в прах.
Ребёнок прижался к стене, наблюдая, как останки друга превращались в чёрный дым и то, с какой жадностью я его впитывал. Всё закончилось быстро. На полу остались только комья пыли и нити от одежды.
Поняв, что друга больше нет, мальчик зарыдал. Его лицо покраснело, слёзы катились из глаз.
И вдруг ко мне пришло осознание: я убил незванца, хотя даже не был голоден.
Нет уж…
Сочувствовать им нельзя
. Чего стоил только один мертвец в квартире за стенкой. Без Плакальщика мир станет немного лучше. Надеюсь, и мальчик поймёт это, когда повзрослеет.Как он вообще сумел подружиться с монстром? Что могло их связывать?
Когда я вышел на улицу, в кармане завибрировал телефон. На дисплее высветилось – «Охотник». Лёгок на помине.
– Мирон? – раздалось из трубки.
– Никита, – ответил я.
Молодой парень, охотник на незванцев, не имеющий мистических способностей. Я вспомнил, как его чуть не завалило обломками заброшенной усадьбы, когда мы ловили Палача.
– Чем сейчас занят? – спросил он.
– Заканчивал твою работу, – усмехнулся я.
– Что?!
– Ты рассказывал, как убил незванца, который пожирал сердца. Похоже, не добил. Мне пришлось разбираться.
– Да как так?.. Неважно! Слушай: я поймал Палача!
Этого я не ожидал.
– Серьёзно? Ты его убил?
– Нет! Поэтому и звоню. Он заперт. Теперь надо придумать, как его убить.
Меня не нужно было долго уговаривать. Тот хитрый незванец будил во мне злобу и ярость. Я, Никита и Вика в прошлый раз чуть не погибли в его ловушке. Мне хотелось превратить Палача в пыль! И я немедленно поехал, куда сказал Никита.