План был прост: сначала избавиться от ее напарника, а потом и ее саму расстрелять издалека.
Но когда до мужчины оставалось еще несколько метров, раздался крик боли, а через секунду – звук спускаемой арбалетной тетивы. Канон попытался вскочить, чтобы быстрее преодолеть разделяющее их пространство, но неосторожно наступил на травмированную ногу и снова рухнул на землю. Тем временем второй убийца умудрился выстрелить повторно и снова начать заряжать арбалет. Канону пришлось метнуть свой единственный и неповторимый нож, успокаивая наемника раз и навсегда.
Когда же он, холодея от нехороших мыслей, подковылял к Экуппе, выяснилось, что в ее теле нет посторонних предметов, но, все равно, она не дышит. Наемницы на месте тоже не было. Можно, конечно, было попытаться разыскать ее следы в грязи, но Канон решил, что попытка вернуть девушку к жизни гораздо приоритетнее, и взялся за это дело.
Оказавшись внутри больницы, он передал Экуппу девушкам, которые уже оказали помощь Элизи и могли уделить все свое внимание следующей пациентке. Сам же Канон вернулся на улицу, чтобы заняться мародерством.
Тело парня лежало там же, где он его и оставил. Забрав у покойника все мало-мальски ценное имущество, Канон пошел назад, по пути обнаружив оба болта, выпущенных в Экуппу. На них были специальные наконечники останавливающего типа. Убивать девушку второй наемник явно не собирался…
- А собака, а Эдвардс, а как Элизи оказалась в больнице? – снова засыпал я вопросами своего спасителя.
- Пес, как только привел меня к дому, сразу же куда-то убежал. Я подумал, что он собирается еще кого-то привести нам на помощь. – Ответил Канон. – Больше я его так и не видел. Вполне возможно, что он побежал караулить Эдвардса, когда тот пересечет Засечную черту.
- Элизи? – напомнил я свой последний вопрос.
- А вот тут я ничего не могу рассказать! – развел руками Канон.
- Ты несла ее на руках. Когда силовое поле отказало тебе в доступе на территорию, ты просто бросила девочку через барьер, который не могла преодолеть сама, - проговорила одна из девушек-докторов, подходя к Элизи и проверяя ее состояние.
- С ней все будет в порядке? – уточнил я показывая глазами на девочку.
- Да, она в полном порядке. А ты как себя чувствуешь? – не без профессионального интереса посмотрел на меня девушка.
- Болит плечо, голова, подташнивает и хочется спать, перечислил я, прислушиваясь к ощущениям.
- В твоем состоянии это нормально, - сухо прокомментировала девушка, - если еще раз задумаешь умирать, а потом сама по себе воскресать, предупреди нас, пожалуйста, мы хотим посмотреть а это в спокойной обстановке. Может, со второго раза нам удастся разгадать твой фокус.
Мне захотелось сказать ей пару ласковых, но отсутствие сил помогло мне не сделать глупость. Вместо этого я лишь промолчал с видом оскорбленной невинности, кряхтя, перевернулся на бок, отворачиваясь от нее, и тут же заснул.
Проваливаясь в сон, я успел услышать, как Канон начинает торговаться с доктором по поводу оплаты за услуги местной медицины.
Да уж, сходил Эдвардс на заработки: дом чуть не раскатали по бревнышку и я еще загремел в больничку без медицинского полюса…
Глава 16
Три сцены из прошлого
Во сне ко мне тут же пришла Экуппа. Оказалось, что она следила за восстановлением моего здоровья и ждала момента, когда угроза жизни совсем пройдет, и она сможет оттянуть целительное воздействие амулета на себя.
- Ты пойми, пожалуйста, - говорила она мне, трагически заламывая руки, - я потратила последние силы, чтобы повесить на нее Печать и не умереть от боли. Сейчас же мне жизненно необходима энергия, чтобы дистанционно напитать Печать хотя бы каплей Дара. В противном случае весь этот смертельный риск был зря!
Если честно, я не до конца понимал, в чем суть Печати, и что за риск был при ее наложении, но Экуппа переживала по этому поводу так искренне, что я решил не вдаваться в детали и согласился со всеми ее предложениями. Девушка просеяла, и я тут же снова очутился в белой комнате. В этот раз я не стал зря терять времени и сразу же сделал прозрачной следующую стену. Не одной же Экуппе, находясь в изгнании, путешествовать по просторам моей памяти.
В этот раз дело происходило на кухне. Девочка явно пробралась туда тайком от родителей и, спрятавшись за шкафом, следила за тем, как женщина с холодным и надменным лицом отчитывала собравшуюся в комнате прислугу.
Я, видимо, попал на самый конец экзекуции, так что уже спустя полминуты, «Снежная королева» удалилась, гордо вскинув нос чуть ли не к потолку, а плотная прилично одетая женщина в возрасте с приятным лицом добрыми глазами тихо обратилась ко всем оставшимся:
- Ну, что ж, все всё слышали. Работаем дальше, как и работали, но, если спросят, отвечаем так, как нам только что велели. Благородным виднее, как должно вестись хозяйство!
При этом она так лукаво и лучезарно улыбнулась, что в комнате даже стало немного светлее. Вся челядь тоже невольно заулыбалась, люди тут же деловито стали расходиться по своим делам!
- Тетушка Элла, – выскочила Экуппа из своего укрытия, когда кухня совсем опустела, - но ты же тоже благородная! Я это точно знаю! Я много-много раз видела, как ты пользуешься Даром!
- Этот мир не так прост, как тебе кажется, дитя мое. Еще мой прапрадед по линии отца был изгнан из нашего клана. И с тех пор все его потомки – в том числе и я – были лишены возможности называться благородными!
- Но ведь ты же носишь родовое имя! – возмутилась девочка, удивленно хлопая ресницами.
- Ну, это еще более невероятная история, чем с моим опальным предком, - рассмеялась женщина.
- Расскажи, расскажи! – тут же насела на нее Экуппа.
- Да я же уже рассказывала тебе эту историю! - притворно возмутилась добродушная Элла.
- А я не помню! – хитро прищурилась девочка. – У меня память девичья!
- Есть достоверная информация из не единожды проверенных источников, что хождение ремешка в гости к попе помогает маленьким девочкам лучше запоминать и усваивать информацию! – попыталась нахмурить брови женщина, но сама тут же и рассмеялась на мгновение раньше Экуппы.
И женщина в лицах и красках в очередной раз поведала своей любимице довольно интересную историю про то, как однажды под конец безлунной ночи две пары наемных убийц проникли в родовое поместье клана, чтобы умертвить единственного наследника престарелого лидера.
Убийцы тихо расправились с охраной, проникли в комнату, где в люльке лежал малыш, но на свою беду разбудили его кормилицу, уснувшую прямо на полу няньку. Подославшие убийц благородные знали, что Дар у младенца пробудился необыкновенно рано, и боялись, что этот факт слишком сильно изменит расстановку сил в их извечной политической борьбе. Однако, они не знали, что Дар был настолько сильный, что к малышу приставили специальную няньку с довольно редким проявлением Дара.
Элла умела предчувствовать чужое волшебство и блокировать его. Сдерживать магию будущего отца Экуппы она могла часами, потому что его Дар еще толком не оформился. Со взрослыми было гораздо сложнее, а в каждой паре убийц было по одному наделенному Даром. Но, видимо от страха, нянька в ту ночь в магическом смысле прыгнула выше головы.
Как Элла это сделала, до сих пор не знает никто, даже она сама, но в той комнате до сих пор никто, кроме нее не может воспользоваться Даром. А она тогда им попользовалась на славу. Боевых заклинаний женщина вне клана не знала, да и знать не могла. Но еще от бабки ей досталось умение без рук отжимать прокипяченное белье…
Когда на долгие нечеловеческие крики в комнату сбежались слуги, а потом и благородные, их глазам открылась довольно неприятная картина – четыре кожаных мешка неопределенной формы.
Это было очень хорошее заклинание. Ни одна кость не пробила кожу и не вылезла наружу, но и целой их ни одной не осталось.
- Надеюсь, они успели испытать боль?! – невозмутимо спросил отец малыша, держа на руках упавшую от увиденного и осознанного в обморок жену.
- Заклинание работает медленно и обычно сверху вниз, но я от испуга перепутала потоки и начала с ног… - потупившись, призналась Элла.
На следующее же утро клан стал больше на одного человека.
А ребенок в ту ночь даже не проснулся: нянька успела на время притупить его слух в промежуток между тем, как лишила дара двух убийц, и сделала из всего квартета мясокостное желе.
Это все, естественно, в моем кратком пересказе. Сама Элла довольно долго все это рассказывала в лицах и красках, не скупясь на весьма жуткие подробности. Но девочке, как, наверное, и все детям, безумно нравились страшилки. Тем более, когда их рассказывает непосредственный участник событий.
К тому моменту, как Элла перешла к сцене, где ее посвящают в члены клана, в кухню важно, на правах хозяина зашел все тот же кот. Подойдя к очагу, он уселся и, не глядя на людей, требовательно мяукнул.
Обычно, когда я просматривал воспоминания Экуппы, и появлялся этот персонаж, меня, почему-то, выбрасывало из этого режима. В этот раз кот снова пристально посмотрел в мою сторону, но я остался на месте. Тогда он прищурился, нервно дернул хвостом и отвернулся.
Картинка резко поменялась. Я наблюдал уже практически ту Экуппу, которую при случае могу в любой момент увидеть в зеркале. Девушка с печальным лицом ходит из комнаты в комнату. Она сильно сутулится не то из-за плохого настроения, не то из-за тяжелой ноши – на руках у нее все тот же кот. Но на этот раз выглядит он совсем не так величаво, как обычно. Животному явно нездоровится.
Экуппа проходит мимо двух молоденьких горничных. Те почтительно склоняют головы, девушка грустно кивает им в ответ. Когда она удаляется на приличное расстояние, одна горничная тихо говорит другой:
- Эббот совсем сдал, не думаю, что он протянет хотя бы до утра.
- Ну, еще бы! – отвечает ей подружка. – Я работаю здесь с детства, и, сколько себя помню, этот кот всегда тут жил. Ему лет двадцать, не меньше!