Я начала открывать свой чемодан и крышка упала на пол.
– Что он сделал?
– Это было только на проселочных дорогах между шоссе и Кларенсом, так что никаких проблем...
– Полиция может быть где угодно, – запротестовала я. – Несчастные случаи могут произойти где угодно. – Мне ли этого не знать.
– Все было прекрасно – возражала она. – Он даже сказал, что я проделала действительно хорошую работу. Так что я была профессионалом.
Возможно, я должна быть рада, что она становилась дружелюбной по отношению к дампирам, но я не могла.
– Я не думала, что Эдди из всех людей сделал бы такое. Это безответственно.
Она кивнула:
– Он сказал, что ты скажешь это и что я должна сказать тебе, что, по крайней мере, это была не Ангелина.
Я ничего не могла поделать. Я рассмеялась.
– Это правда. У неё же есть границы.
Увидев, что я расслабилась, она опять оживилась:
– Кстати об Ангелине... ты можешь поверить, что она никогда не пробовала мороженое пралине? Я отвела их в то место, куда мы с тобой ходили, и это было так смешно. Мы все старались не смотреть на то, как она ела, но это было невозможно, не тогда когда ее глаза были такими большими. Она съела три миски и, вероятно, взяла бы и четвертую, если бы у нас оставалось больше времени до комендантского часа.
Я смотрела на блестящие глаза Зои в изумлении, радуясь, слушая ее разговор о тусовке с Джилл и дампирами, как будто они обычные человеческие друзья.
– Извини, – сказала Зоя, прерывая мое молчание. – Я даже не дала тебе ничего сказать. Как все прошло? Что-нибудь важное произошло?
– Да, определенно.
– Мы ждем, чтобы увидеть, как это подействует, – сказала я, возвращаясь к распаковке. – Они ввели кровь Олив в Нейла, и возложили большие надежды на то, что она защитит его от превращения в стригоя.
– Это было очень храбро с его стороны, – признала она.
Я отвела глаза от рубашки.
– Как, Зоя! я думаю, что ты сказала хорошие вещи о дампирах дважды за прошедшие пять минут.
– Не пользуйся случаем, – но она улыбалась – Но... да, возможно, они не так плохи. Я имею ввиду, они не мы, но они не так плохи, чтобы быть рядом. Это на самом деле делает вещи проще, не ненавидеть их.
– Определенно, – согласилась я. Лучик надежды мелькнул во мне. Жить с Зоей и ее суровыми алхимическими взглядами было мучительно весь предыдущий месяц или около того. Но могла ли я винить ее? Не была я такой же? Потребовалось много времени, чтобы прийти к этому... могла ли она? Может быть, со временем, она могла бы преодолеть попытки впечатлить нашего отца и осознать, что морои и дампиры – просто обычные люди. Было пьянящей мыслью то, что мы могли бы действительно стать сестрами снова и частью мятежников против философии алхимиков. Может быть, Маркус в конце концов сломал бы ее тату.
Я сохранила эти мысли при себе, осознавая, что я не могу прыгнуть выше своей головы. Но было тяжело не быть полной надежд после того, как мы пообедали с другими, и я увидела, что она больше не выглядела так, будто она хотела подпрыгнуть и убежать прочь. Все пребывали в хорошем настроении, пока глаза Джилл не сфокусировались на чем-то позади меня, и она тяжело не вздохнула. Я повернулась и увидела двух девушек, вешающих объявление о танцах на День Святого Валентина.
– Я хотела бы пойти, – печально сказала она.
– Я тоже, – добавила Ангелина.
– Так почему бы вам не пойти? – спросила я.
Джилл кинула косой взгляд на Нейла. Он был погружен в свой собственный мир.
– Нам не с кем, – ответила она. Ангелина кивнула в знак согласия.
– Я уверена, что вы сможете найти кого-нибудь, – я посмотрела на Зою. – Ты тоже можешь.
Ее глаза расширились:
– Что? Танцы?
– Конечно. Все остальные это делают. Тебе стоит попробовать.
– А ты пробовала? – спросила она. – При нашей работе это кажется легкомысленным.
– Я пробовала, – несколько секунд я не могла продолжить, вспоминая одни единственные танцы, в которые меня втянули. Адриан появился пьяный, и, в конечном итоге, я отвезла его домой, где мы столкнулись с проявлением духа. – Иногда не мешает расслабиться.
Эдди, казалось, не настроенный шутить, усмехнулся:
– Сидни, когда мы впервые встретились, я бы никогда не подумал, что ты можешь сказать такое. Что с тобой случилось?
«Все», – подумала я.
Я улыбнулась в ответ:
– Все мы нуждаемся в веселье. Мы должны забыть про эти танцы, прогуляться и посмотреть кино этой ночью. Когда в последний раз мы все это делали?
– Я думаю, ответ – «никогда», – сказала Джилл.
– Итак, мы идём. Мы купим билеты и оставим один для Адриана, – я кинула на Ангелину испытующий взгляд, который она не заметила. – Может быть, кое-кто ещё присоединится. – Я чувствовала себя виноватой, пообещав Трею держать Ангелину подальше от Нейла, видя, что Нейл сам заботится об этом. И, возможно, привлечение его к нашей групповой прогулке на фильм поможет ускорить процесс его «испытательного срока».
Жизнь вскоре вернулась в прежний ритм. Я возобновила свои шаблонные быстрые визиты к Адриану после школы, хотя уровень того, что мы делали, сейчас стал определённо выше. Я тосковала по тем долгим, томным моментам, проведённым в гостинице, но мы, безусловно, делали всё, что могли. Я продолжала «навёрстывать упущенное время» и даже зашла настолько далеко, что начала читать книги о сексе. Я приостановилась, когда заработала впечатленное «Где ты научилась этому, Сейдж?"
Новые события с Адрианом дали мне еще больше мотивации, чтобы защитить нас, это означало, что я изо всех сил старалась умиротворять Зою. Мы все еще не проводили достаточно времени вместе, чтобы сделать ее счастливой, но я делала другие вещи, которые она любила, разрешала ей водить автомобиль время от времени. Я также одобрила безопасные мероприятия c остальной частью компании и наблюдала, как она довольствовалась ими.
Единственной вещью, усугубляющей наши отношения, была угроза развода наших родителей. Зоя продолжала думать, что я на стороне нашего отца. Моя неуверенность насчет вопроса исчезла после того ланча/ужина с ним. Я намеревалась свидетельствовать в пользу нашей мамы, даже при том, что я знала, что это может привести к серьезным последствиям в моей спокойной жизни. Остался один месяц до слушания и я приложила все усилия, чтобы продолжать напоминать Зое о том, насколько наша мама любила нас и что она действительно не была плохим человеком. Я даже как-то предположила, что, если суд предоставит совместную опеку, Зоя смогла бы разделить свое время между нашими родителями вместо того, чтобы быть сто процентов преданной работе алхимиков, чего моя мама так боялась. Зоя на мгновение просияла от этой мысли, а затем покачала головой.
– Папа не хотел бы этого, – сказала она. Ее страх перед ним был слишком большим.
Одной из более странных вещей, произошедших со мной, было то, что я училась использовать татуировочный аппарат. Мой добросовестный триумф при возвращении с чернилами алхимика исчез, когда я поняла, что не могла допустить, чтобы Вульф татуировал Трея. Мало того, это бы опровергло нашу историю об удалении татуировки, это бы также означало, что Вульф стал бы свидетелем проведения заклинания. Таким образом, я заставил мисс Тервиллигер убедить Вульфа оставить машину у неё, на случай, если он нам снова понадобится. Тем временем я искала модель и прочитала все, что могла, о том, как использовать ее. Когда я сообщила Трею новости, он остался не в восторге.
– Как я могу быть страшнее человека с одним глазом? – спросила я, когда мы встретились у мисс Тервиллигер.
– По крайней мере, он делал татуировки несколько лет. А сколько сделала ты?
– Ни одной, – сказала я. – Но держу пари, я знаю об этом больше, чем он.
Единственное, о чем я переживала, однако, было то, что, в отличие от соляных чернил, чернила с кровью имели цвет. Они оставят след. Поскольку я понимала, что вторая татуировка должна быть сделана почти над первой, я должна была сделать её над татуировкой Вульфа – которая, в свою очередь, находилась над татуировкой Воинов света. Я надеялась, что смогу просто проследить линии солнца, но я не знала насколько опытными окажутся мои руки.
– Если я испорчу ее, я заплачу тебе, чтобы ее переделать, – заверила я его.
Это смягчило его, но, когда он лег на рабочий стол, я услышала, как он начал ворчать:
– Напомни мне, почему я согласился на это.
– Потому что я держу Ангелину подальше от других людей. Хотя... Не думаю, что ты хочешь, ну, сходить в кино с ней в День Святого Валентина. Со всеми нами, то есть.
Он застонал:
– Я должен держаться подальше от нее.
–Ну, тебе не обязательно сидеть рядом с ней. И ты не будешь один.
– Я подумаю об этом, – сказал он неохотно.
Я не знала, приведет ли этот план с фильмом к чему-нибудь. У меня не было большого количества практики в сватовстве, но Трей и Ангелина, очевидно, не имели успеха, преобладающего друг над другом. И мне пришло в голову, что, если они начнут встречаться снова, конечно, он должен будет сломать свои связи с Воинами. Не будет ли это достижением для общего блага? Или я просто все усложняю?
Но это была проблема, о которой можно подумать потом. На данный момент, всё моё внимание сосредоточилось на татуировке, которую я сделала почти что хорошо. Я повторила изгибы солнца, отклоняясь от линий не так уж плохо. Трей хотел взглянуть на это в зеркало прежде, чем я закончу заклинание. Прелесть принуждения земли была в том, что оно могло держаться долгое время, связанное с каким-либо событием. Эйб наделил кровь принуждением, но оно не имело конкретную направленность. Когда кровь была доставлена, волшебство было разблокировано и готово к действиям. Трей сел, и я наклонилась вперед, заглядывая ему в глаза.
В ритуале алхимиков, после того, как кровь была доставлена, верховный жрец давал новобранцу стандартный набор инструкций: «Наши слова – ваши слова, наши цели – ваши цели, наши убеждения – ваши убеждения». Я никогда не задумывалась об этих словах. Они носили ритуальный характер, и до недавнего времени я никогда не понимала, как буквально они работали. После этого верховный жрец добавлял: «Вы никогда не будете говорить о сверхъестественном с теми, кто не является частью этого. Вы будете охранять свои секреты». Это было тем, с чем чары могли справиться. Вы не могли дать множество команд. Морои накладывали достаточно принуждения, чтобы они наделили кровь только низким уровнем магии. Ну, или, по крайней мере, большинство мороев. Судя по всему, так как некоторые алхим