Она колебалась надо мной в течение нескольких напряженных секунд, и в каждом из нас велись напряженные баталии. В тот момент искушение прошло, и мы внезапно посмотрели друг на друга, как будто ничего не случилось с яростью, разрушившей память о ее крови. И у меня было море желаний, и все были связаны с ней. Ее страсть была взаимной, поскольку она пробормотала мое имя и прижалась ко мне так крепко, что её ногти впились в мою кожу, как будто она боялась, что может потерять меня, если отпустит.
Позже она упала сбоку от меня, все еще прижимаясь ко мне, пока ее прерывистое дыхание приходило в норму. Я обнял ее за плечи, сердце мое неистово стучало в груди от случившегося. Я больше не злился. Скорее, был напуган тем, как близка она была к смерти. Но она жива. Я повторял это про себя снова и снова, крепче сжимая вокруг нее свои руки. Она цела и невредима. И не собиралась никуда уходить.
Если честно, я признавал, что понимаю причину, по которой она держала меня в неведении. Мне не нравилось это, но я понимал. И если бы мы поменялись ролями, я сделал бы то же самое, чтобы защитить ее. Также мне было сложно судить это потому, что я сам скрывал некоторые секреты после того, как стал принимать стабилизаторы настроения.
Последний важной частью во всем этом было то, что их риск окупился. Я не мог отрицать результаты. Кровь Олив работала. Так или иначе, через нашу неуклюжесть и догадки, мы фактически создали волшебную вакцину против стригоев. Если бы только был способ снова повторить ее.
– Ты знаешь, – я размышлял, обдумывал рассказ, – Ангелина и Нейл действительно поставить все на поток сегодня вечером. Я никогда не буду смеяться над ними снова.
– Никогда? – передразнила Сидни.
– Ну, может быть, не так много.
– Эдди тоже «поставил все на поток», – напомнила она мне.
– Да, я знаю, но это нормально для него. – Я вспомнил сказанные ею ранее слова. – Подожди. Ты сказала, Джилл поцеловала его?
– Ага. Это было на самом деле очень романтично, в некоторой степени это выглядело как «почему-ты-просто-рискуешь-собой-ты-дурак». – Она сделала паузу. – На самом деле, это было на подобие того, что только что произошло с тобой и мной.
– Лучше бы этого не происходило, – проворчал я.
– Хорошо. Давай скажем просто: мотивы были те же самые, – поправилась она.
Я вздохнул, делая мысленную пометку поговорить с Джилл завтра.
– Видя всех живыми, я могу признать, что большое дело было провалом. Это взорвет им мозг при Дворе.
– И завтра ночью мы увидимся с Маркусом и передадим другое большое дело, – сказала она. – Может быть, это все достаточно безумно, чтобы сработать.
– Это всегда так, – ответил я, поглаживая пальцами ее влажное от пота плечо. Когда я двинулся к ее шее, пальцы мои коснулись тонкой металлической цепочки, и я обнаружил, что она сняла не все. На ней все еще был деревянный крестик из ипомеи, который я сделал для нее, и внезапно это показалось мне еще более сексуальным, чем если бы она была полностью обнаженной.
– План побега номер сорок пять, - сказал я. – Присоединиться к нудистским колониям на Фиджи.
– Есть ли такое на Фиджи?
– Ну, они должны быть там, где тепло, не так ли?
Паники, нахлынувшей на меня от возможности потерять ее, было почти достаточно, чтобы вновь побудить меня к сексу. Но мы проговорили всю ночь, и по мере этого наши мысли и чувства стали одним целым. В объятиях друг друга мы испытывали радость и покой, а равновесие, которое мы привнесли в жизнь каждого из нас, позволило мне забыться более глубоким сном, чем тот, который у меня был раньше.
Я не знал, с какими вопросами она столкнется на следующий день. Мисс Тервиллигер оправдывает уход на долгое время, но, конечно, Зою заинтересует, что задержало Сидни на всю ночь. Может быть, Сидни могла бы сказать, что было так поздно, что она осталась на диване Джеки. Как бы там ни было, я мог видеть в решимости Сидни на следующее утро, что она столкнется с этим. Это ее битва, не моя.
Она порыскала среди ингредиентов, оставленных Кэсси, и нашла достаточно, чтобы приготовить нам блинчики. На самом деле у меня не было сиропа, но было малиновое варенье. Мы намазали его на блины, и это было лучшее, что я когда-либо пробовал. И так мы сидели за кухонным столом с нашими блинчиками и кофе, Сидни читала новости на своем телефоне, я листал сборник стихов, и я не сомневался, что я мог бы делать это всю свою оставшуюся жизнь.
– План побега номер семьдесят три, – произнес я, – открыть блинный ресторан в Швеции.
– Почему Швеция?
– Потому что у них там нет блинов.
– На самом деле есть.
– Хорошо, тогда, похоже, у нас уже есть рынок в этом месте.
С двойственными чувствами я оставил ее в Амбервуде, скорее потому, что это означало конец тому очарованию, в котором мы пребывали с прошлой ночи. И хотя нам было чем заняться, я все равно собирался увидеть ее позднее.
– Ты же знаешь, я люблю тебя, – желание поцеловать ее на прощание было настолько сильным, что я чуть не нарушил наши правила.
Она улыбнулась, такая прекрасная и золотистая в позднем утреннем свете.
– Не так сильно, как люблю тебя я.
– О боже. Мои мечты наконец сбылись: мы спорим, кто кого сильнее любит. Так вот. Я начну. Я люблю тебя больше. Теперь ты.
Сидни рассмеялась и открыла дверь:
– Я брала курсы искусства спора. Твоей логике не сравниться с моей. Спокойной ночи.
Я наблюдал, как она уходила, и не двинулся с места, пока она не скрылась внутри здания.
Звук входящего сообщения настиг меня, когда я вошел в свою квартиру. На секунду мне показалось, что это Телефон Любви, но потом я вспомнил, что был идиотом и потерял его. Когда я позвонил в кофейню, в которой это произошло, мне сказали, что в их бюро находок есть несколько телефонов, так что я намеревался зайти туда чуть погодя. Тем временем сообщение пришло на мой обычный телефон, писала Лисса: «Бегом к ноутбуку. Нужно поговорить с глазу на глаз».
У меня появилась одна отличная идея, о чем пойдет речь, и когда мы соединились, ее сияющее лицо только подтвердило мою догадку.
– Ты это слышал? – взволнованно спросила она.
– Об опасной и полностью несанкционированной детской экскурсии, на которою они отправились прошлой ночью? Да, я слышал.
Лисса проигнорировала мою шутку:
– Адриан! Это монументально. Это удивительно. Это мечта, ставшая реальностью. Я знаю, что они не должны были делать этого, но все закончилось, они в безопасности, и теперь у нас есть реальный ответ.
– Я знаю.
Она одарила меня озадаченным взглядом:
– Для этого ты ужасно спокоен.
– Я узнал об этом еще прошлой ночью. У меня была уйма времени, чтобы все обдумать.
– Это, а также мысли о том, какой опасности подвергала себя Сидни, лишили данную авантюру всей удивительности.
– Ты хоть осознаешь, какую важную роль сыграл в этом? – она смотрела на меня своими пронзительными нефритовыми глазами. – Ты понял то, до чего не додумался никто из нас. Это все случилось благодаря тебе.
Я пожал плечами:
– Как бы ни так. Одна умная девочка тоже бы догадалась.
– Но ты один, кто сделал это. Сейчас мы должны найти более эффективный способ делать это, чтобы не прибегать к восстановлению стригоя каждый раз. – Ее энтузиазм угас. – Я хочу...
– Я знаю, – сказал я. Я предполагал, что так будет. – Но я не могу, Лисса. Я на таблетках.
Она кивнула, смирившись:
– Я предполагала. И это моя ошибка – спрашивать. Ты хорошо выглядишь, ты знаешь, и без шуток об этом, как ты всегда делаешь. Есть что-то другое. Свет. Счастье. Я не знаю.
– Эй, не все в солнечном свете здесь. Я слушал The Wall на другой день. Боже, позволь мне сказать тебе мое мнение об этом.
– Может быть, в другой раз, – проговорила она с усмешкой. – И сейчас, может быть, ты сможешь только помочь советом остальным из нас. Нина и я восстановили стригоя. Соня была восстановлена. Ты и я воскресили умершего.
– Впечатляющее резюме, Ваше Высочество.
– Ты знаешь, о чем я говорю. Между нами всеми, мы сделали достаточно и видели достаточно, чтобы понимать, как это работает. Мы не позволим духу одолеть нас. – Ее прежний восторг вернулся. – Я не хочу известности и славы, Адриан, но мне нравится оставлять после себя такого рода наследие. Это можно сделать. Я не хочу быть одной из тех монархов, которые только правили. Я хочу что-то сделать для моего народа.
– Ты собираешься сделать многое для нас, кузина. Ты собираешься принять возрастной законом, верно? И семейный кворум?
– Ах, – она посерьезнела. – Это... Я собиралась рассказать тебе позже. Совет на грани голосования о правиле о семье из двух человек, и я могу сказать, что у нас есть все голоса, которые нам нужны.
– Черт побери! – воскликнул я, чтобы поддержать себя. – Если получится... Джилл в безопасности. Она сможет уехать из Палм-Спрингс.
Это означало, что Сидни тоже придется уехать.
– Я знаю. Это будет в прошлом. Я уверена.
Мир, который я знал, внезапно изменился.
– Что тогда с ней будет?
– Она сможет вернуться ко Двору, пойти в школу здесь, изучить королевские вещи. Я знаю, она захочет увидеть свою маму, – Лисса вздохнула. – И я была бы не против узнать ее получше. Я знаю, ты думаешь, что я отношусь к ней плохо.
– Ты сделала то, что должна была, – сказал я, не подтверждая, но и не отрицая. Обстоятельства поставили двух сестер в очень, очень плохое положение.
– Хорошо, ты можешь рассказать ей новости, но в остальном постарайся хранить молчание, пока голосование не состоится. После того, как это будет гарантировано, мы сможем рассказать миру.
Я отсалютовал:
– Как прикажете, - я мог сказать, что она готовилась закончить звонок. – Эй, твоя худшая половинка рядом? Мне нужно спросить его кое о чем.
Вспышка удивления мелькнула в ее глазах. В последнее время мы с Кристианом вовсе не походили на лучших друзей.
– Конечно. Он как раз идет сюда, – я наблюдал, как она поднимается и уходит, а через мгновение появился Кристиан со своей коронной саркастической усмешкой.