Обычно Вернон проводил подобные процедуры в местной больнице, где условия получше, однако сейчас он не мог рисковать: вдруг за этим делом его застанет какой-нибудь нежелательный свидетель, а посему он решил все проделать у себя в кабинете.
— Вот и чудесно! — с удовлетворением проговорил Хит. — Прошу вас сделать все поскорее и о результатах сообщить мне незамедлительно.
— Утром я сразу же этим и займусь и о результатах сообщу вам лично, — обещал Вернон, хотя решил проделать все нынче же вечером, когда его уже вряд ли кто потревожит.
— А я займусь формальностями, связанными с похоронами, сразу, как только получу ваш отчет.
С этими словами Хит откланялся, довольный, что, если против отца действительно были задуманы какие-то козни, это непременно вскроется.
Вернувшись в дом после разговора с Джеком, Эбби столкнулась в коридоре с Эльзой и Марией.
Девчушки сказали, что на сегодня закончили всю свою работу и теперь собираются пойти к себе отдыхать.
— Умеете играть в карты? — вдруг спросила их Эбби.
Девчушки удивленно переглянулись.
— Не так чтобы очень, — ответила Эльза. — А вам-то что?
— Миссис Хокер хочет после прогулки поиграть в карты, и вот было бы здорово, если бы за столом оказалось несколько игроков!
Мария заметила, что они вряд ли для этого сгодятся, хотя такая мысль показалась ей замечательной, тем более что им нечем было заняться вечером.
— Я бы с радостью, если бы вы меня подучили, — призналась она.
— И я тоже, — подхватила Эльза. — А миссис Хокер, думаете, согласится?
— О, думаю, да. Уж коли она готова сыграть со мной, то и вас примет. Давайте накрывать стол. Знаете, где миссис Хокер держит карты?
— В выдвижном ящике серванта, — сказала Эльза. — Я принесу.
Они втроем находились в кухне — готовились к игре, когда туда вошел Сабу. Он был явно недоволен, увидев девушек.
Эбби посмотрела на него с опаской. Она чувствовала, что им нужно пойти на мировую, чтобы ужиться под одной крышей, и такая возможность сейчас представилась.
— Вы играете в карты, Сабу? — спросила она.
Сабу метнул в нее суровый взгляд.
— В карты? — Он решил, что она шутит.
— Да, мы тут собрались перекинуться в картишки. Хотите с нами?
Мария с Эльзой съежились, ожидая, что он скажет в ответ. Уж они-то знали точно — карты никак не вязались с его верой, как, пожалуй, и многое другое.
— И во что же вы будете играть? — спросил Сабу подозрительно.
— Может, в покер? «Веришь — не веришь» называется. Только предупреждаю, в эту игру я переиграла с отцом и его дружками раз сто, а то и больше, и собаку на ней съела.
У Сабу заблестели глаза: ее слова прозвучали как вызов.
— И ставки будут?
— Вы имеете в виду деньги? — спросила Эбби. Она знала, что отец с друзьями всегда выкладывали деньги на стол, и они назывались у них «ставками».
— Конечно, будут. Какой же покер без ставок.
Тут в дверях появился Джек. Он взглянул на карточную колоду на столе.
— В картишки решили перекинуться? — полюбопытствовал он, довольный, что отношения у Эбби с прислугой вроде как налаживаются. Да и Сабу не кричит, а это уже кое-что.
— Да, ваша матушка придумала, — сказала Эбби. — Мы как раз говорили о покере, и Сабу предложил обсудить ставки, но… — Она вдруг запнулась, потому как ей было стыдно признаться, что у нее нет денег.
Джек тотчас смекнул, что к чему.
— Могу выдать тебе аванс из будущего жалованья, — предложил Джек. — Но только с одним условием, — прибавил он.
— Каким? — осмелилась спросить Эбби.
— Я тоже в игре, — сказал Джек, доставая из кармана купюры и пригоршню мелочи.
Эбби была на седьмом небе. Джек посмотрел на повара.
— Ну что, Сабу, сыграем?
— Будут ставки — будет игра, — сказал повар, усаживаясь за стол. Сабу все обижался, что ему могут не заплатить за те дни, когда он постился и не занимался кухней, и теперь он задумал отыграться на Эбби — что ж, прекрасная мысль.
Через некоторое время до них донеслось, как Сибил окликнула Эбби из гостиной.
— Я на кухне, миссис Хокер, — отозвалась Эбби.
Сибил направилась туда и воззрилась на их компанию в полном недоумении. Она представить себе не могла, что Джек с Эбби усядутся за один стол с прислугой, но тут она заметила карты.
— Это ты здорово придумала, мама, — организовать партию-другую в покер, — заметил Джек, взял колоду и принялся тасовать.
— В покер? — удивилась Сибил. И посмотрела на Эбби. — А я думала, мы сыграем в канасту, криббидж или джин-рамми, — прибавила она.
— Я не знаю этих игр, миссис Хокер, мы с отцом только в «веришь — не веришь» играли.
— «Веришь — не веришь»?! — в ужасе проговорила Сибил. Так, должно быть, называлась одна из тех игр, в которые ирландцы резались в закоулках Дублина.
Джек встал и пододвинул матери стул.
— Надеюсь, мама, у тебя найдутся деньги на ставку, — с азартом сказал он.
Сибил не верила своим ушам, но заметила его горячность.
— А я надеюсь, ты не будешь жульничать, — ответила она, присаживаясь к столу. Сибил впервые в жизни сидела в кругу прислуги и чувствовала себя не в своей тарелке.
— Так-то гораздо лучше, — широко улыбаясь, заметил Джек. — Неужели, мама, ты боишься, что я тебя обыграю? — поддразнивал он.
Сибил пользовалась у сыновей репутацией женщины, знающей счет деньгам. И они частенько посмеивались над ее излишней расчетливостью, но поделать с собой она ничего не могла. Отец ее когда-то был врачом в окружном городке и жил там себе припеваючи, пока однажды, когда она была совсем малютка, не слег. Прошло два года, прежде чем он смог вернуться к своей практике и содержать семью. Тогда все семейные заботы: чем кормить и во что одевать домашних — легли на плечи ее матери. И Сибил, как старшей из пяти детей, приходилось ей помогать, трудясь уборщицей и прачкой у местных лавочников. Так что она на собственной шкуре узнала истинную цену каждому грошу и запомнила это на всю жизнь.
Не забыла Сибил и то, как не раз и не два просила Джека составить ей компанию за картами, а он все отнекивался под предлогом того, что дел у него по горло.
— Это уж навряд ли, держу пари, — сказала она и встала, извлекая из кошелька горстку монет.
Хотя Джек и подтрунивал над нею, он, однако же, не позволил ей потратить ни гроша с тех пор, как она переехала жить к нему, так что проиграть ей было не жалко. Она даже могла выиграть, благо в карты ей частенько везло.
Джек рассмеялся.
— Береги рассудок, если я выиграю, — пошутил он.
— И тебе того же, — ответила Сибил, приняв шутку.
Эбби объяснила правила игры в «веришь — не веришь», сказав, что в ней нужно уметь думать и блефовать, и тут же привела пример:
— Как только карты сданы, я могу сходить с трех шестерок. Кто-то из вас может их покрыть, например, тремя семерками или четырьмя пятерками, или оспорить мой расклад. Если он оказывается в мою пользу, я выигрываю у каждого из вас по три пенса или по шесть, или по шиллингу, в зависимости от того, какие мы назначаем ставки. А если нет, тогда я выплачиваю каждому из вас объявленную ставку.
— По-моему, здорово, — сказал Джек. — Можно, я буду сдавать?
И вскоре они все с головой ушли в игру. После нескольких партий, в которых каждому из игроков более или менее везло, Джек показал всем, что такое настоящий покер.
К тому же он достал бутылку вина, а Сабу приготовил для всех легкую закуску. Эбби отказалась от вина, когда ей предложили бокал: она очень разволновалась, и Джек понял, что это напомнило ей о том, что с нею случилось в Мартиндейл-Холле.
— Прости, Эбби, — шепнул ей он, заметив, что ей вдруг стало не по себе. — Кажется, я свалял дурака.
— Все в порядке. Вы пейте с миссис Хокер, а обо мне не беспокойтесь. Я лучше выпью молока с Эльзой и Марией.
Джек налил Сабу стакан вина, и тот с удовольствием его принял.
Потом они сыграли еще четыре партии, и Джек с Эбби дважды выигрывали.
Девчушки-служанки вышли из игры, а вслед за тем Сибил выиграла три партии подряд, что привело ее в восторг. Когда они это осознали, было уже одиннадцать часов.
— Нам бы лучше пойти спать, — зевая, обратилась к Марии Эльза. — А то завтра на работу вставать ни свет ни заря.
Эльза и в самом деле выглядела усталой, к тому же они с Марией поначалу выигрывали и под конец остались при своих.
— Спасибо, что позволили нам сыграть, — обратилась Мария к Хокерам. — Было очень приятно.
— Нам тоже, — ответил Джек, взглянув на мать. Ей, очевидно, тоже все понравилось, и она пребывала в прекрасном расположении духа.
Сабу встал и принялся убирать посуду из-под закусок.
— С первым успехом тебя! — сказал он Эбби. — Но в другой раз я непременно отыграюсь. — И, пожелав всем спокойной ночи, он вышел из кухни.
Эбби улыбнулась, радуясь в душе, что обыграла его и что он не держал на нее зла за это.
— Пойду спать, — сказал Джек. — Завтра рано вставать, надо осмотреть новорожденных ягнят. — Он поднялся и наклонился к матери.
— Спокойной ночи! — ответила Сибил, когда он поцеловал ее в щеку.
— Доброй ночи, Эбби! — сказал Джек. — Рад был научиться этой твоей «веришь — не веришь».
Она тоже была рада, о чем говорила ее улыбка.
— Доброй ночи, мистер Хокер!
И он направился к лестнице.
— Мне бы очень хотелось научиться играть в канасту. Покажете? Или, может, вы устали? — спросила работодательницу Эбби. Та пребывала в благодушном настроении, к тому же это отняло бы не слишком много времени, а пойти спать еще успеется.
Обрадовавшись предложению Эбби, Сибил кивнула.
— Ни капельки не устала. И с удовольствием научу, — ответила она.
Так, вдвоем, они играли еще целый час, прежде чем наконец закруглились.
— Надеюсь, вы не сердитесь на меня за то, что я позвала Сабу и Эльзу с Марией? — спросила Эбби, когда они уже поднимались к себе.
— Нет, играть в компании было приятно. — Самой Сибил такое бы и в голову никогда не пришло. — Надо бы как-нибудь повторить, — прибавила она. По возвращении в Бангари Сибил впервые не пришлось скучать вечером, и все благодаря Эбби, и она это хорошо понимала. — И с Джеком приятно было поиграть.