Клементина тоже наблюдала за Джеком. Она заметила его реакцию, но пока не знала, что она означает, и потому решила устроить небольшую проверку.
— Я уверена, ты отлично проведешь время, Эбби! — пропела она. — В Мануре всегда отличные танцы… А Хит Мэйсон будет прекрасным и галантным сопровождающим.
Сказав это, она быстро посмотрела на Джека. Эбби мечтала, чтобы Клементина замолчала — она только подливала масла в огонь. Было похоже, что она делает это нарочно, но с какой же целью?
— А ты не хочешь пойти на танцы, Клементина? — неожиданно спросил Джек.
Клементина моргнула от неожиданности. Это было последнее в списке того, что она надеялась услышать в ответ.
— Я?
— Мы уже целую вечность не проводили вечер вдвоем, — добавил Джек.
— Верно, — согласилась Клементина. — Ведь ты всегда так занят.
Ей казалось подозрительным, что Джек так легко нашел время, для того чтобы уехать из Бангари.
— Так ты хочешь пойти? — настаивал Джек, чувствуя на себе взгляд Эбби.
Внутри у Клементины все дрожало от негодования. Теперь она ясно понимала план Джека. Он хотел присмотреть за Эбби. Хорошо же! Ему придется заодно присмотреть еще кое за кем…
— Только если с нами отправится и Том! — кокетливо произнесла она.
Том вскинул голову от тарелки.
— Я?
Он был явно удивлен, что и его вовлекли в эту историю.
— Ну да, Том! — прощебетала Клементина. — Ты же не собираешься найти будущую миссис Том Хокер посреди паддока с коровами?
Сибил громко рассмеялась, а ее младший сын покраснел от смущения.
— Думаю… нет, не собираюсь.
— Значит, решено, — просияла Клементина. — Мы все пойдем на танцы!
Она победно взглянула сначала на Тома, а потом на Эбби, явно чувствовавшую себя очень неловко.
Собственно, меньше всего на свете Клементина хотела бы встречаться с Хитом Мэйсоном. Однако увидеть собственными глазами, что же он замышляет в отношении Эбби, она могла, только увидев их вместе.
Уильям радостно сообщил:
— Мама, мы выбрали нашему сыну имя. Собирались объявить это в воскресенье вечером, но можно и сейчас.
Он нежно улыбнулся своей жене.
— О! — воскликнула Сибил. — Не томи, скажи же скорее!
— Джеральд Гастингс Хокер! — торжественно объявил Уильям. — Джеральд — в честь моего отца, Гастингс — в честь отца Марты.
— Малыш Джеральд станет пятым поколением Хокеров, носящим эту фамилию, — улыбнулась и Марта. — Надеюсь, наш мальчик передаст ее и дальше.
Глаза Сибил увлажнились слезами.
— Это прекрасно! — всхлипнула он, сияя от счастья. — Уильям, твой отец был бы так рад… И твой, Марта!
Братья Хокеры встали и звонко чокнулись.
— За малыша Джеральда — за Джеральда Гастингса Хокера!
После ланча Джек и Фред отправились к загону, где осваивались вновь прибывшие бараны. Том уехал домой, Джек пообещал через часок-другой приехать в Анаму и помочь с бурением скважины. Пока Уильям и Марта готовились к отъезду, Сибил пригласила Клементину выпить чашечку чая. Она позвала и Эбби, но девушка сказала, что у нее есть кое-какие неотложные дела.
Усевшись за стол и разливая чай, Сибил заметила:
— Утром мы отправимся в Клэр — купим Эбби платье, а я хочу подобрать подарок моему внуку. Сама я вязать не умею, но дамы из женской ассоциации делают и продают очаровательные пинетки и одежду для малышей. Деньги идут на благотворительность, так что мои покупки кому-то принесут пользу!
— Мне тоже совершенно нечего надеть на танцы! — пожаловалась Клементина. — Все мои платья погибли при пожаре.
— О, разумеется, дорогая! Как глупо с моей стороны… Хочешь поехать с нами?
— Да, мне бы очень этого хотелось, Сибил!
— Тогда решено. Мы отправимся пораньше, сразу после завтрака.
Эбби отправилась на поиски Сабу. Она хотела поговорить с ним до того, как Джек уволит повара. Поскольку Макса уже перевели из амбара обратно в его конуру, к другим собакам, она думала, что знает, где найти Сабу.
Эбби открыла дверь в амбар и увидела, что Сабу молится. Она вошла тихонько и встала в стороне, чтобы не мешать ему.
Почувствовав, что его уединение нарушено, Сабу резко обернулся.
— Что надо?! — прошипел он. — Я желаю молиться в одиночестве!
— Прошу прощения за беспокойство, Сабу, но я хотела поговорить — и это не может ждать. Джека сейчас нет, но когда он вернется, полагаю, он тебя уволит.
— Мне все равно! — вызывающе ответил повар.
Эбби удивилась: неужели Сабу уверен, что Джек никогда его не уволит?
— О, вероятно, у тебя уже есть на примете другое место работы и тебе есть, где жить. Так бы и сказал.
Сабу смотрел в сторону. Эбби шагнула к нему, и он поднялся с соломы.
— Я думаю, Сабу, что это не так, верно ведь? Так почему же ты сам напрашиваешься на увольнение? Мне кажется, служба в этом доме не слишком тяжела, да и дом прекрасный. Хокеры — хорошие люди.
— Мою религию здесь не уважают! — буркнул Сабу.
— Я не очень много знаю о твоей религии. У вас принято вообще не есть по некоторым дням?
— Такие, как вы, просто не понимают, что пост есть очищение тела!
— Ты прав. Я не понимаю, как голод может быть очищением. — Эбби даже не хотела делать вид, что понимает это.
— Я ем весь день только фрукты и совсем немного плотной пищи вечером — так что я не голодаю! — сварливо отозвался Сабу. — Это здоровый образ жизни, а кроме того — аскеза, которая немного приближает меня к Высшему Бытию.
— О!.. — Эбби немного смутилась, чувствуя, что в этих материях она совсем не сильна. — Я уважаю твои верования. Но объясни, почему ты еще и не готовишь в те дни, когда приближаешься к Высшему Бытию?
Глаза Сабу сузились — он подозревал, что Эбби смеется над его религией.
— Нет, правда! Я этого совсем не понимаю.
— Это потому, что никто не уважает меня и не ценит то, что я делаю. Вы еще слишком молодая ирландка, чтобы понимать такие сложные вещи!
Эбби вздрогнула. При чем здесь «ирландка»?
— Ты уверен? Это не потому, что ты просто не в силах смотреть на вкусную еду, когда сам не можешь ее попробовать? Ирландка или нет, но я знаю, как это трудно.
По лицу Сабу она видела, что удар попал в цель, хотя бы частично. Сабу молча отвернулся.
— Миссис Хокер и ее сын не понимают, как это трудно, да? — тихо спросила Эбби. — А вот я понимаю. У меня есть идея, Сабу. Я буду с удовольствием готовить в те дни, когда у тебя праздники. Почему бы и нет? Знаю, мистер Хокер сказал, что не будет платить тебе в дни, когда ты не готовишь, но зачем тебе деньги? У тебя нет семьи, которую надо кормить, в город ты не ездишь и почти ничего не тратишь.
— У меня нет семьи в Австралии, но зато большая семья дома, в Индии, — неохотно сказал Сабу.
— Что?! И ты посылаешь им деньги?
— Большую часть своего жалованья я отсылаю в Индию, — он почти шептал. — Моя семья зависит от этих денег.
Эбби была искренне удивлена и почувствовала уважение к повару. Она-то считала его эгоистом, а дело было совсем в другом.
— Хокеры знают об этом?
Сабу гордо и мрачно молчал.
— Ясно! — Эбби все поняла. — В Берре я жила в трущобах. И тоже никому об этом не рассказываю. Но иногда гордость — не лучшая черта характера. Я думаю, Хокеры поняли бы тебя, если б знали правду.
— Они должны были доверять мне и уважать меня! Я давно здесь служу! — нервно воскликнул Сабу.
— Они тебя уважают, Сабу. И считают прекрасным поваром. Иначе, как ты думаешь, почему они так долго терпят все эти твои… тантры-мантры?
Сабу посмотрел на Эбби, и девушка улыбнулась ему, а он поспешно отвернулся.
Сабу боялся улыбнуться в ответ — это был бы признак слабости.
— Если ты уйдешь отсюда, то у тебя не будет шанса отыграть у меня те деньги, которые ты продул в покер! — лукаво заметила Эбби. — Да ты и так не сможешь — я в этой игре ас!
Сабу немедленно повернулся к ней.
— Я обыграл бы вас при первом же удобном случае!
— Но мы никогда этого не узнаем наверняка, если ты уйдешь.
— Если мистер Хокер уволит меня, с этим ничего не поделаешь.
— Он не уволит тебя, если ты скажешь ему правду! — В голосе Эбби звучало сочувствие, и Сабу немедленно вызывающе вскинул голову.
— Я не могу!
— Хорошо. Я, по крайней мере, попыталась… — Эбби повернулась и пошла к дверям, затем невинным голосом бросила через плечо:
— Когда тебя уволят, я, пожалуй, перестрою кухню по-своему…
Кухня была царством Сабу, и эти слова ему были как нож в сердце.
— И выброшу все эти странные индийские специи!
Уже от дверей она украдкой обернулась на Сабу. Повар был очень, очень зол. Эбби надеялась, что эта злость заставит его рассказать правду Джеку и Сибил, пока не поздно!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Перед сном Эбби решила прогуляться, поскольку снова накатила дурнота. Стоял приятный теплый вечер, и она медленно шла по саду, глубоко дыша, чтобы утихомирить приступы тошноты. Джек все еще не вернулся из Анамы, хотя Эбби предполагала, что по дороге домой он мог просто завернуть к своим ненаглядным баранам. Ей было жаль его — он наверняка очень устал.
Эбби нерешительно посмотрела в сторону паддока, где содержались бараны. На время их разместили вместе с недавно родившими овцами, как раз позади навесов для стрижки. Джека там не было… там вообще никого не было видно. Эбби решила, что Эрни и Уилбур снова пасут овец где-то в буше, а Элиас — его она не видела с самого утра. В домике за паддоками она увидела свет, наверное, Фред Раундтри устраивался на ночь, чтобы насладиться сном в настоящей постели, после нескольких дней, проведенных в дороге. Он собирался вернуться в Труро на следующее утро. Хороший человек — Эбби уже знала, что у него пятеро сыновей и одна дочка. За ланчем он много рассказывал о своей ферме близ Труро. Там он разводил овец породы рамбулье и меринос. Джек был у него на ферме, когда покупал баранов, и рассказывал, что это чудесное место.
Стоя возле изгороди, Эбби жадно прислушивалась к звукам ночного буша. Бесконечные небеса были прекрасны — белые завитки облаков скользили по пламенеющему розовому и оранжевому фону. Восхитительная декорация для величественных голубых эвкалиптов! Сверчки и цикады стрекотали на каменис