- А, - Виктор махнул рукой. – И почему ты такой бедный, если столько зарабатываешь? Вот я бы тысячу монет потратил на действительно достойные дела! Купил бы пару бочек отличного вина и снял бордель на неделю. Какой смысл пахать как вол, рисковать шкурой, но ничего не тратить?
- Вот получишь свою награду – и распоряжайся как знаешь.
- Ты все такой же. Никак не меняешься.
- И слава Свету.
Утром следующего дня Андрей и Вера вышли из управы с увесистым мешочком. Перед получением денег аскет взял с Никанора клятву следить за порядком в городе и не допускать произвола всяких бондарей. Через полгода обещал вернуться и все проверить, но старик искренне и охотно поклялся, что потратит наворованные сотником деньги на развитие Четырех Трактиров, укрепление законности и борьбу с беспризорностью.
Суд, как сообщил голова, отнесся к деяниям Ильи с понимаем и вместо плахи сослал на пожизненную каторгу – лес валить. Так он хотя бы немного искупит вину за учиненные злодеяния.
- Ну, вот и все, - странник вынул из мешка монетку и положил себе в карман. – Это нам на дорогу.
Потом достал вторую и протянул Вере:
- А это тебе – на одежду и добрую еду. Заслужила, не скромничай. Без тебя я бы уже в могиле лежал.
Девочка вопросительно уставилась на полный мешок. Андрей подмигнул и расплылся в довольной улыбке.
После суда новым заведующим лекарни управа назначила пожилого и опытного врачевателя по имени Александр. Лысый старик с длинной белой бородой заканчивал обход больных, когда на пороге показались аскет со спутницей.
- Чем могу помочь? – вежливо спросил лекарь.
- Мы хотели бы сделать пожертвование, - сказал Андрей и протянул тугой кошель.
Глава 4. Потеря Веры
- Вечером дождь будет, - произнес аскет, щурясь на совершенно чистое небо без единого облачка. – Хорошо, что плащ купили.
Правда, одной накидкой дело не ограничилось. Покидая крупный торговый город, грех не закупить все необходимое для дальней дороги. Тем более, пока деньги водятся. Вера получила взамен изодранного в драке сарафана темно-зеленое платьице до щиколоток – менее маркое и не такое заметное среди буйной ладинской зелени. Плащ, кстати, того же цвета, и если девочка надевала капюшон и вставала рядом с кустами или пряталась в высокой сочной траве – даже самый зоркий глаз заметил бы ее далеко не сразу.
Еще Андрей купил подопечной добротные кожаные сандалии с толстыми подошвами прямиком из турской степи. Весьма удобная летняя обувь и для трактов, и для бездорожья, недаром южане ходят в ней поголовно от мала до велика и в огромных количествах поставляют во все княжества.
К обновкам добавились широкий кожаный ремешок с двумя петлями по бокам и небольшая походная сумка. Ни одна девочка Ладина никогда не носила и не носит такой ремень, будь то крестьянка, боярыня или сама княжна. Но Вера – не обычный ребенок, а спутница аскета и должна всегда быть во всеоружии. По крайней мере, благодаря нехитрой, но сытной снеди в сумке она не умрет с голоду, если со спутником приключится беда и придется бежать без оглядки. Вяленого мяса, сушеных фруктов, сыра и сухарей хватит на неделю, а там, глядишь, и помощь подоспеет.
Уже уходя из Четырех Трактиров, странник остановился у лавчонки со всякой дребеденью: игрушками, посудой, украшениями – все дешевое, но красивое, вырезанное местным умельцем. И приобрел два деревянных меча – с виду чистое баловство для детворы, решившей поиграть в витязей, но для начальных упражнений лучше не сыскать. Довольно тяжелые и крепкие клинки – из молодого дуба, коего во всем княжестве полным-полно. Никаких заноз и заусенцев – все отшлифовано аж блестит и замочено в соленой воде для еще большей прочности. Рукояти плотно обмотаны бечевой – удобно держать и не будет зудеть ладонь при сильных ударах. А с должной осторожностью таким мечом почти невозможно пораниться – если только со всей дури хлестануть ребром по макушке.
- На вот, - сказал тогда аскет, просовывая игрушку в левую петлю ремня. – Привыкай, только не держись за рукоять все время. Мы не бояре и не дружинники, хватаемся за оружие только в случае крайней нужды. Помни: лучший бой тот, которого удалось избежать. Так-то. Выпадет свободная минутка – буду учить тебя драться. Нечисть лютует, не успели Вислы покинуть, а в какие передряги уже вляпались. Ты у меня храбрая – меры нет, еще бы умения столько же было – и хоть прямо сейчас в Пламенные Сердца. Вот обучишься мечом владеть и спину мне прикроешь, в деле каком подсобишь, а то чую – старею не по дням, а по часам. Согласна?
Вера охотно кивнула, а когда аскет отвернулся и потопал по тракту, выхватила деревянный меч и с восторгом осмотрела от искусно вырезного навершия до острия, разве что не обнюхала и на вкус не попробовала.
- Не балуйся, - строго произнес Андрей, пряча улыбку.
Парило немилосердно. Катящие в сторону Тура телеги уже через сто шагов растворялись в нависшем над трактом раскаленном воздухе, превращаясь в размытые темные пятна. Очень многие торговцы спешили на юг, кто в одиночку, кто целыми караванами, отчего спутникам приходилось брести по обочине и глотать пыль из-под колес.
Оставалось ждать, когда дорога вынырнет из нависшей со всех сторон дубравы, и сворачивать в поля и луга.
- Здрав будь, господин аскет! – вдруг раздался сиплый голос, с трудом пробившийся сквозь оглушительный скрип и фырканье изнывающих от зноя животных.
Андрей поднял голову и увидел мужчину на козлах запряженной пегой лошадкой повозки. Носил он холщовые портки, высокие сапоги с подвернутыми голенищами, белую рубаху и жилетку со шнуровкой. Густые русые волосы стриг коротко, щеки гладко выбривал, зато усы свисали аж до широкого подбородка с ямочкой. Смешливые карие глаза с любопытством наблюдали за странником, и даже несносная жара не стерла с загорелого лица добродушную улыбку.
- Свет в помощь! – отозвался Андрей.
- Дело есть, господин аскет.
- Ко мне за иным и не обращаются, - мужчина устало качнул головой.
- Что верно – то верно. Слыхали о боярине по имени Медведь Васильевич?
- А как же. Но лично не встречался.
- Я – Фома, по хозяйству у Медведя-батюшки хлопочу. У него усадьба в двух верстах от Придорожья. Как вы знаете, князь наш страстно любит тыкву и мед. Какой-то скиталец – то ли знахарь, то ли волхв, нашептал ему однажды - будешь тыкву есть, доживешь до ста лет.
Народная молва – ни о каких «до ста лет» тогда и речи не шло. Аскет, будучи скромным и совершенно не тщеславным, не стал говорить вознице всей правды. Что скиталец тот – он и есть, что князь по молодости водопадом лил за воротник и чуть не помер от почечных колик и печеночной хвори. И пришлось устроить целый спектакль с изгнанием с ходу выдуманного хмельного беса, дабы княже раз и навсегда завязал с пагубным пристрастием. А потом прописать ему тыквенное питание и свежий мед, ибо очень полезно после длительных возлияний и выводит из требухи всякую гадость. Тогда-то владыка ладинский и велел нескольким боярам сажать только тыквы и обустроить пасеки. Одним из них стал Медведь Васильевич.
- Знаю такую историю, - сказал Андрей.
- А у хозяина моего целое поле тыквы той. И пчел туча. Да только повадилась какая-то зараза тыкву воровать. В ульи не лезет – боится, небось, зато красавиц наших пузатеньких грызет и тащит едва ли не каждую ночь. Что мы только не делали, господин аскет! Дозоры выставляли, собак натравляли, костры разжигали, до утра глаз не смыкали – и хоть бы хны! Идем в обход – тут и там тыковки наши лежат выпотрошенные! Изорванные, искусанные, расколотые! Жуть просто! Чует Медведь – нечисто дело. Вот и сказал мне, коль встречу в городе умельца какого – пусть займется. А то как же наш князь без тыкв-то? Не доживет до ста лет!
- Ну, полно вам волноваться. Не так страшен бес, как его малюют. В Трактирах, кстати, сейчас Виктор Виверна отдыхает – его бы и наняли.
- Да я пытался, - Фома махнул рукой. – Пьяный он как мертвец. Как из ямы выбрался – так из-под стола и не вылезает. Ныне он и муху с трех раз не прихлопнет, какая там нечисть. Подсобите, а?
- Подсоблю, не вопрос. Тем паче, нам все равно на юг надобно, аж до Пограничья.
Возница улыбнулся еще шире и похлопал по свободному местечку на козлах.
- Забирайтесь. Тракт битком, с ветерком, увы, не прокачу, зато ноги хоть отдохнут.
- А в кузов можно?
- А почему ж нельзя? Я зерна да сахару накупил, хоть пляшите на мешках – что им сделается?
Андрей кивнул, ловко запрыгнул на медленную, но все же движущуюся повозку и протянул руку Вере. Схватив девочку за запястье, он рывком поднял ее в кузов и усадил на мешок. Подвода нещадно тряслась на ухабах, едва ощутимый ветерок не давал никакого спасу от зноя, но зато пыли стало поменьше, да и в такую погоду всяко проще сидеть, чем топать по заросшей обочине.
- В Туре знатно уродился виноград, вот и колесят купцы туда-сюда, - вздохнул Фома, провожая взглядом телегу, полную восхитительно пахнущих бочек. – С такой дорогой прибудем в Придорожье дай Свет к вечеру. Но все равно так быстрее, чем пешком.
- Да не волнуйтесь, мы не очень-то спешим. К тому же, время всегда можно потратить с пользой. Вера, вынимай меч. Поупражняемся немного.
Мешки лежали высоко вдоль бортов, между ними оставалось предостаточно свободного места, и девочка при всем желании не выпала бы из кузова. Аскет и сирота встали друг напротив друга с деревянными мечами наголо. Телегу нещадно трясло, так что обучение бою неплохо так развивало устойчивость и ловкость – навыки, крайне важные для любого воина.
- Правую ногу вперед, левую назад, - произнес Андрей. – Расслабься, а то вытянулась как мачта. Будь у деревьев такие же жесткие ветви, их бы обломало при первой же буре. Не стой как бревно, стой как молодая рябинка, как куст орешника. Корни – крепкие, ствол – гибкий, подвижный. Поняла?
Девочка кивнула.
- Вот так. Главное – устойчивость. Упадешь – считай, уже не встанешь. А чтобы не сбили с ног – уклоняйся. Помни, у нас нет ни доспехов, ни щитов. В этом наша слабость, в этом же и сила. Мы легки и быстры как ветер, мы не рубимся глаза в глаза, а бьемся издали. Врага нужно держать на расстоянии вытянутой руки с зажатым в ней мечом. Не можешь отогнать – отскочи сама.