Местные были так же твердо уверены в благополучном будущем, как в твердости руды и скал, однако теперь все заметно изменилось.
Народ что-то напугало и довольно сильно. Если раньше аскета встречали всем миром, то ныне никто не подошел к нему, не поприветствовал, даже руки не поднял издалека. Встречные опускали глаза и спешили убраться подальше с дороги, в окнах блестели напряженные, порой и вовсе гневные взоры. Дети, каждый раз просящие помахать потехи ради огненным мечом, прыгали кто куда словно потревоженные лягушата. Только собаки не поддавались всеобщей тревоге и скулили из-за заборов от долгой разлуки.
- Не узнаю поселок, - тихо выдохнул Андрей. – Будто какое-то зло нависло над ним черной тучей. Того и гляди гром ударит.
Девочка крепче сжала ладонь спутника. Аскет взглянул на нее и тепло улыбнулся:
- Но нам-то бояться нечего. Мы и поодиночке сильны, а вдвоем кого угодно одолеем.
Вера собралась улыбнуться в ответ, однако странник холодно добавил:
- Но если опять сбежишь без моего ведома – высеку крапивой. Поняла?
Подопечная нахмурилась и гневно засопела, но быстро успокоилась. Почерневшие стены изб и сердитые взгляды со всех сторон давили неподъемным грузом, сжимали душу до размера игольного ушка. Впервые именно здесь сирота испытала леденящий кровь страх, ведь ничто так не пугает, как неизвестность и непонятность. Она будто окунулась с головой в саму Тьму, а при сковавшем сердце ужасе особо не посердишься.
Добравшись до калитки, аскет громко постучал по ней кулаком. Черныш – лохматый хозяйский волкодав – радостно залаял, почуяв приход давнего друга. Но сам староста не спешил отворять ворота, из-за забора не доносилось вообще никаких звуков, кроме гавканья и скрежета когтей по доскам.
- Спят уже, что ли? – удивился странник. – Обычно поздно ложатся, а тут на тебе – засветло решили. Любопытно… Эй, Клим! Это Андрей! Открой, дело есть!
Ноль внимания. Спутники проторчали у калитки минут десять, но никто не удосужился им открыть. Пришлось как последним бродягам шастать от дому к дому и проситься на постой. Аскет был готов поклясться, что в его прошлый приход каждый селянин безо всяких вопросов пустил бы его переночевать. Теперь же на крыльцо вышел один-единственный старик на самой окраине, да и тот буквально источал злобу и раздражение.
- Вам чего? – грубо спросил он, подняв свечной фонарь и подслеповато прищурившись.
- Кров ищем, добрый человек.
- Да? А сами вы добрые?
- Неужто не узнаете меня? Я из крепости и довольно часто тут бываю. Обычно останавливаюсь у старосты, но сегодня Клим не очень-то гостеприимен.
Дедок размышлял, непроизвольно шамкая потрескавшимися губами, и судя по все сильнее хмурящемуся лицу, спутники имели все шансы провести ночь под открытым небом. Аскету пришлось нанести упреждающий удар и посулить целых пять серебряных монет, что немного задобрило хозяина.
- Ладно, - буркнул старик. – Входите. Но на снедь не рассчитывайте.
- У нас своя, - улыбнулся Андрей.
- Тогда поделитесь.
Если внешне дом выглядел более чем ухоженно, с добротной дощатой крышей, покрашенными ставнями, коньком и умело сложенной каменной трубой, то изнутри больше напоминал лежбище нищих. Занавесок нет, из мебели остался только колченогий стол и лавка, вместо стульев – пеньки, по углам паутина, на полу пыль и сор. В шкафчике с посудой виднелась единственная глиняная миска и треснутая деревянная ложка. Несмотря на вечернюю прохладу, печь не топилась, да и сготовить в ней ужин не получилось бы – все чугунки и рогачи куда-то подевались.
Вся эта убогость выглядела крайне подозрительно. Жители Подгорного никогда не бедствовали, а отошедшие от дел старики получали одно из самых высоких денежных пособий в Ладине. Больше платили только отставным военным и получившим увечья на поле брани. Что же вынудило хозяина продать почти всю утварь и сидеть на голодном пайке?
Андрей пододвинул лавку к столу и сел, рядом примостилась Вера. В подставленную хозяином миску посыпались сухари, дольки чеснока и вареные яйца. Столь простецкая пища заставила глаза бедняка жадно вспыхнуть, будто перед ними лилось расплавленное золото. Чтобы втереться в доверие к дедку, аскет наложил припасов с горкой.
- Как вас зовут? – издалека начал он допрос.
- Влад, - нехотя ответил старик, хрустя сушеным хлебом.
- Говорят, разбойники в округе завелись. На рудовозы нападают, представляете?
- Всякое бывает.
- Раньше такого отродясь не было. К тому же, местные же шахтеры и бесчинствуют.
- Да вы что?
- Лично видел, - с едва уловимой ехидцей произнес аскет. – Что ж за нужда выгнала их на большую дорогу?
- Кто знает? – Влад пожал плечами и принялся за яйца с чесноком. – Махать дубинкой всяко веселее, чем кайлом.
- Ну, троица весельчаков недавно отправилась на суд к воеводе верхом на руде, которую пыталась украсть. Теперь будут веселиться в яме, а то и на плахе.
Старик нахмурился и засопел, опустив взгляд.
- Может, вам платить меньше стали? Времена ныне тяжелые, всякое может быть.
- Столько же платят.
- А чего все испуганные такие и грустные? Али обижает вас кто?
- Обижают, - буркнул Влад. – Приходят тут и вопросы всякие задают.
Андрей вздохнул и тепло улыбнулся:
- Послушайте, я просто хочу помочь. Нет такого зла, с каким не совладали бы аскеты. А коль чрезмерно оно велико, так ведь крепость под боком.
- Не нужна нам помощь. Сами справимся.
- С чем?
- Со всем! – злобно бросил хозяин. – Или меньше трещите, или проваливайте!
Аскету пришлось прекратить спор. Не стоил он того, чтобы спать на земле. Ему-то нипочем, а вот лишний раз чинить сироте неудобства не хотелось - и так настрадалась. Поэтому вместо бесполезных расспросов странник решил действовать иначе.
После скромного ужина Влад подготовил гостям постели – две кучи колючего сена со двора. Сам улегся на голую лавку, накрылся драной простыней и почти сразу заснул. Выждав, пока от не по годам могучего храпа затряслась крыша, Андрей встал и запалил лучину.
Тихо как кот, стараясь не разбудить ни старика, ни мирно посапывающую в углу девочку, обшарил избу сверху донизу, внимательно обследовал печь, полати, полки, заглянул в подпол, даже на чердак залез, но нигде не нашел ничего подозрительного.
И лишь возвращаясь с чердака, заметил кое-что весьма любопытное. Влад спал беспокойно, постоянно вертелся со спины на живот и случайно выпростал из-за пазухи странный амулет на грязной сальной бечеве. Аскет назубок знал колдовские знаки всех четырех княжеств, но этот видел впервые. Он представлял собой небольшую прямоугольную дощечку из молодой березы с абы как вырезанным рисунком: треугольником со вписанной окружностью и точкой посередине.
Рассмотреть его получше не удалось – дедок вдруг громогласно всхрапнул и перевернулся на живот. Но кончик тонкой ниточки оказался в пальцах, и рано или поздно приведет к решению подгорной загадки. Пока же не грех и вздремнуть, благо до первых петухов еще далеко и можно неплохо выспаться.
А утром Андрей отправился за едой на завтрак и кое-чем еще, способным разговорить упрямого старика получше споров, угроз и посулов. Идя по узким улочкам-ступеням, аскет присматривался к спешащим по делам жителям. Почти у всех, даже у маленьких детей, на загорелых грязных шеях виднелись пресловутые бечевки. Если учесть, что Писание не требовало ношения каких-либо украшений, а учило прославлять Свет лишь благими деяниями, вырисовывалась весьма неприятная картина.
Кто-то, скорее всего ведьма, неким образом вынудила люд от мала до велика таскать неведомые украшения, но с какой целью? Умелой колдунье (а коль поставила под пяту целый поселок, то наверняка умелая) не нужны дешевые побрякушки, чтобы насылать чары и порабощать души. В этом-то и крылась главная загадка. Если амулеты раздает не ведьма, то кто и зачем?
Размышляя об этом, аскет поднялся на самый верхний уступ, вырытый прямо под дорогой. Вместо жилых домов тут стояли склады с продовольствием и рудой. Ночью телеги не ездили, но работа в шахте не останавливалась, поэтому добытое железо сгружали в длинные срубы с ровными крышами, а прямо в амбаре помощники старосты торговали снедью.
Раньше по утрам к окошку с толстенной стальной ставней выстраивалась очередь, теперь же вокруг бродили только досужие куры. Скучающий в амбаре рыжий паренек забавы ради бросал им хлебные крошки и просыпавшееся зерно. При появлении странника он вмиг напрягся, нахмурился и поспешил отвести взгляд.
- Здравствуй, добрый человек, - приветливо сказал Андрей. – Еда у вас осталась? А то покупателей вообще нет.
- Осталась, осталась.
Аскет чуть наклонился и заглянул в окошко, бессовестно воспользовавшись тем, что собеседник уставился в пол. Закрома, как говорится, ломились от всякой всячины. Мешки с крупами высились аж до потолка, вдоль стен тесными рядами стояли бочки с мочеными яблоками и квашеной капустой, на их крышках высились корзины с не очень свежими, но все еще годными овощами: репой, свеклой, чесноком, помидорами и огурцами. Над ними висели гроздья копченых колбас, сала и вяленого мяса. Разобрали только хлеб, да и то не весь – на полках лежали заплесневелые буханки, так и не купленные с последнего привоза, а снедь в Подгорный доставляли раз в неделю.
- Бедствие у вас какое, что ли? – удивился Андрей.
- Все как обычно, - раздраженно ответил продавец.
- Помощь точно не нужна?
- Точно. Что брать будете?
Странник взял всего понемногу, до отказа набив котомку. Последней в нее влезла пузатая глиняная бутыль с крепленым вином – лучшим средством от неразговорчивости. Расплатившись, аскет спустился на ярус ниже и уселся на лавочку рядом с чьей-то избой. Вынул из сумки пару моченых яблок и кусок сахару, но есть не стал, а просто держал в руках.
Приманка сработала на отлично, долго ждать рыбешку не пришлось. Вскоре к Андрею подошел чумазый худой как жердь босоногий малец в латаной рубахе и уставился на еду голодными глазами, но просить не осмеливался. Мужчина протянул ему угощения и ласково произнес: