– Это настоящая я, – сказала я.
– Тогда скажи мне, что ты на самом деле думаешь о Сете Бразерсе.
– Я думаю, что Сет Бразерс – чрезвычайно талантливый музыкант, – сказала я.
– Ладно. А теперь расскажи мне о нем как о человеке, а не о музыканте.
– Ты расскажешь, что он поведал обо мне? – спросила я, нарушая формальность. Потому что последние два часа этот вопрос не давал мне покоя. Я хотела спросить ее, но не решалась сделать это прямо.
– Ты действительно хочешь знать? – спросила она. Ее тон и интонация мне не понравились.
Как будто есть что-то, что мне нужно знать.
Что-то, чего я не хотела бы знать?
Да. Это было ошибкой.
С каких это пор документальный фильм превратился в расследование моих чувств к Сету Бразерсу?
– Интервью окончено. – Я встала и начала уходить, направляясь в дом, но обернулась. Камера все еще снимала; оператор развернул ее, чтобы заснять мой уход. – Выключи камеру. – Я адресовала это прямо оператору. Он взглянул на Лив, и она кивнула.
Он перестал снимать.
– Ты же знаешь, я все равно узнаю, о чем ты его спрашивала, – сказала я ей, – когда буду смотреть отснятый материал. Это прописано в моем контракте. Я получу весь отснятый текущий материал.
– Ага. Он тоже.
– Что?
– Сет ведет переговоры о сделке с телеканалом.
– С каких это пор?
– С сегодняшнего утра. Когда я брала у него интервью в аэропорту. – Лив пожала плечами, как будто в этом не было ничего особенного. Чего и следовало ожидать. – Телеканал хотел поговорить с ним, прежде чем позволить мне взять у него интервью. Оказывается, им нужна его версия истории.
Я просто уставилась на нее.
Что, черт возьми, происходит?
– Знаешь, – сказала Лив, – у всякой рок-н-ролльной истории есть две стороны…
Я уже уходила прочь.
– Я имею в виду, что, конечно, всех волнует твоя история, – она пошла на попятную, следуя за мной в дом. Но когда я направилась прямо к лестнице, Флинн вмешался и остановил Лив на ее пути. – Ну же, Эль! Ты знаешь, что я имею в виду! – крикнула она мне вслед, но я не слушала.
Я уже набирала номер.
– Броуди! – сказала я, когда он ответил. – Какого хрена? Сет сейчас снимается в документальном фильме? – Я даже не была уверена, почему это так сильно меня беспокоило. Мои мысли метались во всех направлениях одновременно, когда я закрылась в спальне.
– Очевидно, – сказал Броуди. – Мы решили смириться с этим.
– Мы?
– Мы позволим телеканалу заключить контракт с Сетом, – продолжил он, – посмотрим, что из этого выйдет.
– Он получит отснятый материал?
– Да какая разница? Все равно за группой остается подтверждение окончательного результата.
Я не могла в это поверить.
– Почему ты мне не сообщил?
И почему Сет мне ничего не сказал? Он мог позвонить мне из аэропорта или написать сообщение, чтобы предупредить о Лив.
Но… у него не было моего номера телефона.
Да и откуда? Я никогда не давала ему его.
– Я сообщил, – сказал Броуди. – Время от времени проверяй сообщения.
Я распахнула дверь спальни, собираясь позвать Джоани, но она стояла прямо там, готовая постучать, и выглядела чертовски робкой.
– Поговорим позже. – Я повесила трубку. – Броуди звонил?
– Да, – сказала Джоани с широко раскрытыми глазами. – Он звонил сегодня днем. Несколько раз. Что-то насчет Сета и документального фильма. Он хотел, чтобы ты ему перезвонила. Но ты же просила меня: никаких звонков… особенно от Броуди… – Она замолчала. – Черт. Что случилось?
– Ничего. – Она права, я правда говорила ей это. Несколько раз. – Просто закажи мне билет домой.
– В Лос-Анджелес?
– Нет, – сказала я. – В Ванкувер.
Я понятия не имела, должны ли были начаться прослушивания, о которых упоминала Лив, в Лос-Анджелесе или Ванкувере, поскольку, очевидно, я не проверяла сообщения. Я даже не была уверена, где сейчас находятся все участники моей группы.
Все, что я знала наверняка, – это то, что Сет в Ванкувере.
Глава 17Эль
Когда приземлился самолет, Флинн загрузил нас в машину и отвез меня ко мне домой в Лайонс-Бэй, в северной части города. По пути мы проезжали мимо дома Джоани в центре Ванкувера и высадили ее там.
Как только Флинн довез меня до дома, я открыла ноутбук и нашла электронное письмо от менеджера по постпродакшну документального сериала. Она уже разослала сегодняшний отснятый материал.
Я отнесла ноутбук наверх, в свою спальню, и сбросила сандалии. Я свернулась калачиком на кровати в темноте и нажала на ссылку в электронном письме. Она привела меня на FTP-сайт, где я могла скачать нужное видео.
Я даже не потрудилась отнести свои вещи наверх; мои сумки стояли в прихожей, там, где их оставил Флинн. Я не переоделась, ничего не поела и даже не включила свет.
После первого дня съемок сериала я даже не удосужилась просмотреть отснятый материал.
Но сейчас я просмотрела запись интервью с Сетом.
Он стоял в тени, сдвинув солнцезащитные очки на макушку. На заднем плане раскачивалась пальма. Лив, стоя за кадром, засыпала его вопросами, как делала это со мной, и не оставила камня на камне.
Она спросила Сета о его зависимости, о его трудном пути к выздоровлению, о передозировке, о том, как его увольняли из Dirty. Она спросила о шоу-воссоединении в начале этого года и о его прослушивании на прошлой неделе.
К счастью для Лив, Сет был гораздо более откровенен в своем интервью, чем я. И он отвечал на каждый вопрос так же, как отвечал мне, когда я спрашивала.
Она также расспросила его о каждом участнике Dirty.
О Джесси он сказал:
– Джесси – лучший гитарист, с которым я когда-либо играл. Любой может понять, за что его любят фанаты. Он просто великолепен.
О Дилане он упомянул:
– Дилан – сумасшедший барабанщик и самый крутой из всех.
А о Зейне он сказал:
– Назови мне хоть что-то, что тебе не нравится в Зейне Трейноре, и я назову тебе пять фактов, из-за которых ты в него влюбишься.
На что Лив ответила:
– Поговаривают, что он бабник.
И Сет ответил:
– Да-а. Но еще он чертовски талантлив. Он острый, как гребаная бритва, страстный, полностью преданный своему делу, и никто не заставит тебя смеяться сильнее, когда у тебя дерьмовый день. И я скажу тебе еще кое-что, за что люди не отдают ему должное. У него есть ви́дение, и он следует за этим видением, как торнадо.
– Это семь фактов, – сказала Лив.
– Семь правдивых фактов. У Зейна ведь есть репутация, верно? Самонадеянного придурка. Возможно, эта репутация заслуженна. Но не многие люди по-настоящему знают Зейна. Здесь гораздо больше смысла, чем кажется на первый взгляд. Если бы не Зейн, Dirty не были бы той группой, которой они являются сегодня. Возможно, они никогда бы не сдвинулись с мертвой точки. Они, вероятно, превратились бы в обычную гаражную группу, которая превратилась бы в обычную барную группу, играющую бесконечные кавер-версии для пятидесяти человек за вечер.
Нехило.
Джесси это не понравится. Не уверена, что и мне.
И все же я уважала Сета за то, что он это сказал. Правда это или нет, но это его мнение, и он его придерживался.
– Что насчет Эль? – спросила Лив.
– Эль – лучшая басистка из всех, с кем я когда-либо играл, определенно, – был его ответ.
– Почему же?
– Ну, многие басисты в конечном итоге выбирают бас-гитару по умолчанию. Они начинали как гитаристы, но перешли на бас-гитару, потому что группе нужен басист. И на самом деле они никогда не привносили ничего сенсационного в свой инструмент. Они просто выстраивают басовую партию, и, если вы даже не осознаете, что слышите их в песне, значит, они в значительной степени выполнили свою работу. Но есть и более редкая порода музыкантов, которые просто рождены играть на басу. Эль – одна из таких. Она просто чувствует это, понимаешь? Она привносит в Dirty что-то особенное. Если бы не она, ребята были бы просто еще одной кучкой отрывающихся по полной белых парней. А кому это нужно, верно?
Лив на заднем плане даже рассмеялась.
– Можно я включу это для них?
Сет слегка улыбнулся и пожал плечами.
– Делай что должна.
– Хорошо, – сказала она. – А теперь расскажи нам что-нибудь, чего мы не знаем об Эль.
Сет замолчал. Он отвел взгляд, возможно пытаясь что-то придумать. Возможно, подбирая слова. Однако я заметила, что он не колебался так долго, чтобы подвести итог другим участникам группы.
Наконец он сказал:
– В Эль есть что-то особенное. Как две стороны медали. Горячая и холодная. Сила и уязвимость. Это всегда было в ней. Хочется защитить ее и в то же время дать ей волю, посмотреть, на что она способна. Возможно, у нее самый нераскрытый потенциал из всех участников группы. Она самая разноплановая. Именно поэтому ее сольный альбом имел такой успех. Вот почему она может попробовать себя в чем угодно и добиваться успеха снова и снова. Что бы ни случилось с Dirty, в ближайшие годы вы будете часто наблюдать за Эль. У нее есть выдержка и способность расти и прогрессировать.
– Что значит «горячая и холодная»? – спросила Лив. – Я слышала, как люди говорили это о ней и раньше. Можешь поподробнее?
– Как я уже сказал, две стороны одной медали. Или, может быть, палка о двух концах. Из-за этого ее трудно узнать. Из-за этого парни желают ее, а девушки хотят быть похожими на нее. Она сильная и хрупкая. Она настоящая. Если вы пригласите ее на собеседование и зададите ей кучу шаблонных вопросов, вы не узнаете настоящую Эль. Но выведите ее на сцену – и вы увидите, как она выплескивает все, что у нее есть, через музыку, она потеет, заливается слезами, и это в ее стиле. Вот где вы ее найдете: на стыке между реальным человеком и рок-звездой. Но как вы к этому относитесь? Я думаю, некоторых это пугает. В этом она чем-то похожа на Зейна. Они оба больше, чем жизнь. Они гиперреальны. Если вы действительно хотите узнать их, вам нужно быть бесстрашным. Я не думаю, что многие люди настолько бесстрашны.