– А как насчет других парней? – спросила Лив. Ты бы их так охарактеризовал? «Больше чем жизнь»?
– Не совсем. Джесси – звезда. В этом нет сомнений. Но ты можешь узнать его получше. Если сможешь заставить его сидеть спокойно достаточно долго. И Дилана ты можешь узнать получше, если сможешь удерживать его внимание достаточно долго.
– А как насчет тебя?
Сет покачал головой, и в этот момент я почувствовала, что интервью окончено. Это был последний вопрос, на который он собирался ответить Лив.
– Я? – спросил он. – Обычный парень, которому нравится играть на гитаре. Это все, что у меня есть, Лив. Мне нужно успеть на самолет.
Видео закончилось.
Я просмотрела его еще раз, от начала до конца. И затем еще раз.
Я внимательно выслушала все, что Сет рассказал о себе, группе и обо мне. И с каждым его словом, с каждой новой деталью, которую я узнавала о Сете, он нравился мне все больше.
Он заинтриговал меня, вызвав тем самым беспокойство.
Но это не пугало так сильно, как следовало бы.
Я не была уверена, что думать. Что делать. Я не знала, что это было… Во мне начал зарождаться странный поток ощущений. Это чувство росло.
Нечто большее, чем просто сексуальное влечение.
Любопытство?
Страстное увлечение?
Я не знала, во что ввязываюсь. Но факт заключался в том, что я последовала за ним сюда. Я прилетела в Ванкувер только по одной причине: потому что знала, что Сет здесь.
И все же я не позвонила ему. Я не связалась с ним.
Я еще не знала, сделаю ли это.
Честно говоря, я была напугана. Мне было страшно смотреть в глаза человеку, который, казалось, так хорошо меня понимал и у которого хватило смелости сказать об этом перед всем миром… неважно, что это могло обернуться для него болью.
На следующий день, ближе к вечеру, мой барабанщик появился у меня дома. На лодке.
Он причалил к пристани у дома моей соседки, о чем я знала, потому что она взволнованно позвонила мне, чтобы рассказать. После того как он применил свои чары и получил ее разрешение пришвартоваться там, он поднялся наверх, чтобы повидаться со мной.
– Как раз вовремя, – сказала я ему, впуская в дом. – Только что вернулась со встречи со своим рекламным агентом.
– Круто. – Дилан заключил меня в объятия своими длинными, сильными руками барабанщика. Я прижалась к теплу его футболки, к его крепкой груди и почувствовала себя… немного лучше. Как будто все должно наладиться.
Может быть.
С тех пор как мы были подростками и играли в нашей первой совместной группе – перед тем, как Броуди пригласил нас двоих присоединиться к группе Зейна и Джесси и мы создали Dirty, – Дилан был одним из моих самых лучших друзей. Я была ближе к нему, чем к кому-либо еще в группе. Даже к Джесси.
Когда он отпустил меня, то оглядел с ног до головы, и я почувствовала себя странно беззащитной, как будто он мог видеть все, о чем я думала последние несколько дней. Как будто он мог догадаться, что я испытывала вожделение к Сету Бразерсу.
Он слегка прищурился, глядя на меня.
– Ты не похожа на человека, который только что вернулся с Гавайев.
– Честно говоря, даже я себя так не чувствую.
Он проследовал за мной через весь дом, когда мы направились на террасу. Задняя часть дома выходила окнами на запад, на воды пролива Хоу-Саунд, на серо-голубые холмы Гамбье и острова Боуэн вдалеке – это было главной причиной, по которой я купила это место. Я никогда не устану от этого вида. Созерцание воды оказывало на меня успокаивающее воздействие, одновременно вдохновляющее и терапевтическое… почти как музыка.
Дилан принес нам пиво и спрятал его в холодильнике, а две бутылки вынес на улицу. Он открыл их и протянул одну мне, когда мы опустились в пару моих шезлонгов. По пути он снял рубашку и скинул ботинки, и теперь на нем были только шорты. Это были джинсовые шорты – рваные, выцветшие обрезки, доходившие до середины его мускулистых бедер, забрызганные краской и присыпанные опилками.
Я ухмыльнулась.
– Что за стиль «никакой наготы»? – Этот термин мы позаимствовали из телешоу «Задержка в развитии», где один из персонажей постоянно носил шорты с разлохмаченными нижними срезами, потому что боялся быть обнаженным.
– Хм? – Он проследил за моим взглядом, направленным на его шорты. – О. Работал над домиком с Эшем.
– Ага. – Я случайно узнала, что «домик» – это настоящий особняк на одном из островов в Мексиканском заливе, прямо на побережье. Дилан купил его недавно. – Ремонтируете?
– Превращаем половину гаража в холостяцкую берлогу для Эша.
Что ж, это объясняло наличие краски и опилок.
– Боже, – пошутила я, – вы двое собираетесь пожениться или как?
– Ха-ха, может быть. – Он отхлебнул пива и посмотрел на меня. – Ты порвала с ним, да?
Я закатила глаза.
– Он не был моим, Дилан.
– Точно.
– Он все еще там?
– Да. – Дилан посмотрел на воду в направлении своего «домика», хотя остров отсюда не был виден, он находился недалеко на юге. – Он топит свои печали в тяжелом труде.
Боже. Я не хотела думать о печалях Эша. Но в то же время мне было не все равно. Я не хотела, чтобы он страдал из-за меня.
Я знала, что мне придется поговорить с ним об этом. Скоро. Именно я настаивала на том, что мы были только друзьями. Что означало поступать по-дружески. Хотя часть меня считала, что он ведет себя немного нелепо, раздувая из этого то, чем оно не было на самом деле.
Я не говорила всего этого Дилану. У Дилана были особые отношения с Эшем, что-то вроде братских уз, которые были даже глубже, чем с Джесси и Зейном. Он защищал Эша, и я понятия не имела, что Эш сказал ему о «нас».
Я тоже на самом деле не хотела с ним ссориться.
Я просто смотрела на него с минуту, растянувшись на шезлонге. Его румяную, слегка загорелую кожу. Его волосы были темно-каштановыми, но на солнце отливали всеми оттенками меди, красного и золота. Они волнами падали ему на лоб и завивались вокруг ушей. У него был прямой нос и высокие скулы, как у фотомодели, небольшая ямочка на подбородке и фигура модели нижнего белья – в буквальном смысле этого слова.
Когда мы познакомились, Дилан Коуп был милым, но неуклюжим подростком, который размахивал руками и ногами и отжигал на своей ударной установке. С годами он превратился в настоящего мужчину-жеребца. Женщины смущенно хихикали в его присутствии. И даже я была не прочь время от времени поглядеть на него.
За эти годы я пыталась познакомить его практически со всеми доступными женщинами, которых знала. Иногда с успехом, иногда нет. Но, несмотря на то что Дилан был настоящим красавчиком, я никогда не испытывала даже намека на «что, если?..», как это было с Джесси. Я никогда не задумывалась о том, чтобы закрутить с ним роман.
Это было связано с характером. Мы с Диланом и близко не подходили друг к другу, и мы оба это знали. Возможно, дело было в моем темпераменте. Как товарища по группе его это никогда не беспокоило. Это просто отражалось на его добродушном характере.
Но как пара? Катастрофа.
Правда заключалась в том, что Дилан был слишком невозмутимым для меня.
Обычно.
Однако он мог быть уклончивым, расчетливым и слишком хорошо осознавать свое обаяние. Как сейчас. Я знала, что он хотел заполучить все, что можно, о Сете и Гавайях. Но он не спрашивал напрямую.
Пока мы пили пиво с водой, он просто продолжал говорить что-то вроде: «Как тебе там, понравилось?», «А ты, похоже, немного погрелась на солнышке…» и «С кем-нибудь познакомилась за последнее время?».
– Ты когда-нибудь спросишь прямо? – спросила я его после второй бутылки пива.
– Что спросить?
– Дилан. Не тупи.
– Что?
– Просто спроси меня о Сете или о чем-нибудь еще, чтобы мы могли забыть об этом.
– Ладно, – сказал он. – Расскажи мне о Сете.
– Что рассказать?
– Зачем ты взяла его с собой на Гавайи?
– Чтобы поговорить с ним. Мы уже проехали это.
– О чем вы говорили?
– Обо всем.
– Теперь у вас все путем?
– Я не уверена, что когда-то было иначе… но да. Все путем.
Он кивнул.
– Круто. Но ты же знаешь, что тебе не следовало этого делать.
– Что делать?
– Брать его с собой.
– Почему бы, черт возьми, и нет?
Он вздохнул, выглядя раздраженным.
– Потому что это только усугубит проблемы в группе, Эль.
– Ни хрена подобного, – сказала я. – Я сделала то, что сделала. Если у парней от этого подгорает, это их проблема.
Его брови поползли вверх, но он ничего не сказал. Этого было достаточно, чтобы я почувствовала себя дерьмово.
По-настоящему.
– Не читай мне нотации, Дилан. Я когда-нибудь поливала тебя дерьмом по поводу того, куда ты ходишь, или с кем ты ходишь, или чем занимаешься в свободное время?
– Не-а.
– Именно. Так что заткнись. Хочешь еще пива?
– Агась.
И так продолжалось до конца дня.
Он время от времени поднимал эту тему, указывая на то, что нам теперь приходится разбираться с последствиями этого дерьмового шторма, но не предлагая никаких вариантов того, как с этим справиться. Наконец я спросила его:
– Так что ты хочешь, чтобы я сделала с этим сейчас? Я не могу повернуть время вспять.
И он сказал:
– Может быть, нам стоит поговорить с Броуди.
Это был его ответ на все вопросы.
Давайте поговорим с Броуди.
У Броуди есть ответ.
Обычно он так и делал. Но в этом вопросе я вряд ли собиралась полагаться на Броуди.
– Давай просто проведем оставшиеся гребаные прослушивания, – сказала я, – и забудем о проблемах с Сетом.
– Я не против, – сказал он. Но через минуту добавил: – Не думаю, что Джесси так просто это оставит.
– Да пошел этот Джесси! – сказала я, и Дилан наконец заткнулся.
К этому моменту я уже была на взводе. Я знала, что Дилан хотел как лучше. Он просто беспокоился. Пытался внести свой вклад. Думал, что, если заскочит поболтать со мной за бутылочкой пива перед следующим туром прослушиваний, это поможет.