Он повернулся и встретился со мной взглядом. Я стояла в дверном проеме, ожидая его. Я хотела проводить его и поцеловать в щеку, когда он будет уходить, точно так же, как делала это каждую ночь, что мы проводили здесь.
– Я чувствую… себя живым, – тихо сказал он, его серо-зеленые глаза изучали мое лицо. – Впервые за долгое время я чувствую себя так, как в юности. До того, как начал употреблять. Тогда музыка значила для меня больше, чем наркотики. Тогда у меня были мечты, надежды и устремления в отношении себя и музыки.
– Это хорошо, – сказала я. На самом деле это было прекрасно. И не так уж неожиданно. Я могла бы сказать, что он примерно так же себя чувствовал, когда мы играли вместе. Но от того, как он облек эти чувства в слова, у меня потеплело на душе.
– Да уж. – Он оглядел студию. – Раньше все, чего я хотел, – это вернуться к Dirty. – Его глаза снова нашли мои. – Но теперь… я просто хочу продолжать играть. То, что я вот так играю с тобой… для меня это чертова мечта, ставшая явью.
Я просто кивнула, потому что поверила ему. Я понимала.
Мы как раз работали над новой песней, которую он начал писать в начале этого года, и теперь я дополнила ее басовой партией и мы оба пели ее вместе. Это определенно было то, что мы могли бы записать. Я планировала пригласить Саммер послушать и добавить в нее немного ее волшебства, посмотреть, что мы могли бы с этим сделать.
Я хотела сказать ему, в какой восторг меня приводила наша работа. Что играть с ним для меня тоже было чертовски здорово. По нескольким причинам.
Я никогда много не писала с Dirty; это было главной причиной, по которой я почувствовала необходимость записать сольный альбом и, вероятно, сделаю это снова. Но даже несмотря на то, что Джесси и Зейн написали большую часть музыки для Dirty, нас с Диланом всегда включали в список авторов каждой песни, так что мы все получали равную долю гонорара. И конечно, я ценила это, но дело было не только в деньгах или лаврах. Когда Джесси и Зейн писали музыку, не было такого… единения. По крайней мере, со мной. С Джессой все было по-другому: они приветствовали ее вклад в любую песню. Я никогда не осуждала их за то, что музыка, которую они придумали – все трое, – бесспорно, больше подходила для Dirty, чем все, что я могла бы написать… но это было нечто особенное.
Сет был особенным.
Он выслушал мои идеи и пришел от них в восторг, воплотил их в жизнь, как это делала Саммер. У нас отлично получалось созидать вместе. И я хотела рассказать ему обо всем этом.
Но слова почему-то застряли у меня в горле. Нервы сдали.
Я просто не знала, как это сделать. Как сказать ему о своих чувствах, не показавшись лицемеркой, которая лишь поддразнивает его.
Как снова заняться с ним сексом, если я не смела преодолеть с ним дистанцию.
Заняться с ним сексом, потом сказать, что мы не можем заниматься сексом… потом снова заняться с ним сексом? Потом испугаться и повторить все сначала? Горячо. Холодно.
Несправедливо.
Я не хотела так поступать с ним.
Ни с кем из нас.
Он сокращал расстояние между нами, а я просто стояла, прислонившись к стене. Я посмотрела на него, когда он наклонился; он поцеловал меня в щеку. Это было нежно и тепло, но мимолетно.
– Спасибо, – сказал он.
– Спасибо тебе, – удалось прошептать мне.
Его глаза встретились с моими, и я отстраненно почувствовала, как двигается его рука. Он что-то вытаскивал из кармана джинсов.
Я опустила взгляд на бумаги в его руке, и мое сердце забилось тяжело и быстро в груди.
– Я сделал тесты. – Он аккуратно развернул бумаги и протянул их мне. – Я чист. Я принес результаты, чтобы ты могла их увидеть. – Он ждал, когда я их заберу – что я и сделала.
Я просмотрела документы: результаты из медицинской лаборатории, датированные началом этой недели. Там было несколько страниц, целая серия анализов крови, которые доказали, что у Сета нет ни одного опасного венерического заболевания, о котором я когда-либо слышала.
– Я не давлю… – Он запнулся, словно хотел убедиться, что подобрал правильные слова, когда я вернула ему бумаги. – Я ничего не жду. – Его взгляд снова встретился с моим. – Дело не в этом, Эль. Я не пытаюсь давить на тебя, чтобы ты снова занялась со мной сексом. Я просто… хочу, чтобы ты знала, что я чист, чтобы тебе не нужно было беспокоиться о том, что произошло на днях.
Я обдумала все это и кивнула.
– Знаю. – Я ценила это. По моему опыту, это больше, чем сделало бы большинство мужчин.
У меня были мужчины, которые категорически отказывались сдавать анализы, прежде чем переспать со мной. У меня были мужчины, которые спорили со мной о необходимости использования презерватива.
Само собой разумеется, что в итоге у меня не было секса с ними.
Но этот мужчина… был во мне всего несколько секунд без презерватива и беспокоился, что я буду переживать из-за этого.
– Что бы ни случилось, Эль, – сказал он, – я просто хочу, чтобы ты чувствовала себя в безопасности со мной.
– Да, – ответила я ему и поняла, что это правда. – Но… нам все равно пришлось бы пользоваться презервативом. Если бы у нас был секс. – От одной лишь мысли об этом, о возможности… нас, стоящих и обсуждающих это… меня бросало в жар.
Я снова хотела заняться с ним сексом. Безумно.
Я просто страшилась того, что случится потом. Нам обоим будет больно.
– Я знаю, – сказал он. – Если мы снова займемся сексом… у меня всегда с собой в карманах штук десять презервативов, на всякий случай. – Он слегка улыбнулся, и на его щеках появились ямочки.
Я улыбнулась в ответ. Я верила в это. Я доверяла ему. Может быть, потому, что он не давил на меня. Как он и обещал мне на днях в моей спальне, Сет позволил мне командовать парадом. Он следовал моим правилам.
Сет больше не пытался прикоснуться ко мне.
Я не просила его об этом.
Но он продолжал бросать на меня тот взгляд, который говорил мне, что он разделся бы передо мной за считаные секунды, если бы я этого захотела.
И я действительно этого хотела. Не только потому, что безумно хотела его; я желала этого, потому что чувствовала себя с ним в безопасности – не только в физическом плане. Потому что все эти дурацкие страхи, которые преследовали меня, практически парализовали… мучительные сомнения и тревога остались после того, как я оказалась с разбитым сердцем… Я действительно ничего этого не чувствовала, когда Сет был рядом.
Я ни капельки не боялась, что он бросит меня и разобьет мне сердце. Он просто не такой.
Сет Бразерс не был сердцеедом.
Джесси Мэйс усадил меня на следующее утро после финального концерта нашего последнего тура у меня дома в Лос-Анджелесе и очень деловым тоном сказал, что между нами все кончено. Что он больше не может быть со мной. Потом он улетел домой, в Ванкувер. И на этом все закончилось.
Больше никаких разговоров не было. Он нанес удар, и от меня ожидали, что я просто справлюсь с этим. Он оставил меня разбираться с этим в одиночку. Мы все еще были друзьями. Мы всегда будем друзьями. Я знала, что он заботился обо мне. Даже любил меня, ведь я была частью его группы и его истории. Но что касается моего разбитого сердца, он был недоступен для меня. Эмоционально незаинтересованный, или неспособный, или просто эгоистичный – я так и не решила, какой именно. Может быть, он был просто слишком счастлив с Кэти, чтобы понять, как мне было тяжело. Или все вышеперечисленное.
Когда Сет стоял передо мной, засовывая результаты анализов обратно в карман, я поняла, что он никогда бы таким не стал. Никогда бы не оставил меня сломленной. Я не знала, почему была так уверена в этом. Просто чувствовала.
С ним мое сердце было в безопасности.
Неважно, как далеко бы все зашло… Сет бы бережно отнесся к моему сердцу.
Если бы только я могла дать ему такой шанс.
– Мне нужно немного поспать, – сказала я ему, несмотря на то, что наши взгляды по-прежнему были прикованы друг к другу и этот жаждущий жар разливался внизу моего живота, распространяясь по всему телу… эта беспокойная боль. Воспоминания о нем… о том, как он опустился на колени, его рот оказался у меня между ног… как он трахал меня на полу моей спальни, в то время как мир, который я знала, просто рушился вокруг меня и воцарялась новая и очень неопределенная реальность.
Дело в том, что я хотела мужчину, которого не должна была хотеть.
Мужчину, которого не должно было быть в моей жизни, и все же я хотела, чтобы он был здесь, в моем доме. Я взяла его с собой на Гавайи. Я последовала за ним в Ванкувер.
Я затащила его в свою постель.
И все же я до сих пор понятия не имела, как собираюсь это сделать: как я собираюсь рассказать самым близким людям в моей жизни, что мы с Сетом вместе создаем музыку, не говоря уже о нашей тесной связи.
Потому что так и было. Я почувствовала это, когда мы стояли здесь, в нескольких дюймах друг от друга. Мы были связаны, даже если не занимались сексом.
– Ладно, – беззаботно сказал Сет, и если он и был разочарован, то не подал виду. – Пора спать. – Он положил мне на плечо свою теплую и сильную руку и нежно поцеловал в лоб.
На мгновение он заколебался, и я поняла, что он дает мне время… на случай, если я резко притяну его к себе, поцелую и попрошу остаться.
Но я этого не сделала.
Я хотела. Очень, очень хотела… но не сделала.
Глава 21Сет
Наступил понедельник. Новая неделя.
Я сидел один, скрестив ноги, на полу перед большими открытыми окнами в домашней студии Эль и пил кофе, наслаждаясь заливающими меня лучами вечернего солнца и свежим прибрежным воздухом. Я работал над новой песней, на коленях лежала одна из моих любимых акустических гитар. Я попросил Мишель прислать ее из Бостона, и еще несколько – из Остина и Лос-Анджелеса. Гитары, как и все остальное мое барахло, были разбросаны по всей Северной Америке.
Я играл с Эль в течение десяти дней подряд, здесь, в ее студии. Большую часть этого времени мы работали над новыми песнями, а на выходных приступили к записи. Пять дней назад я показал ей результаты своих тестов, но она все еще не прикоснулась ко мне. Она никак не дала мне понять, что хочет, чтобы я прикоснулся к ней. И хотя меня тихо убивало то, что я не мог протянуть руку и заключить ее в свои объятия, я едва ли мог оказать на нее давление.