Эль повернулась к Дилану:
– А ты?
Дилан пожал плечами:
– Ты же знаешь, мне до фонаря.
– Нет, – сказала Эль, качая головой. – Этого недостаточно. На этот счет у тебя есть свое гребаное мнение, и ты должен высказать его сейчас, Дилан.
Дилан как бы мысленно вздохнул и посмотрел на меня. Он мгновение рассматривал меня, потом сказал:
– Я буду играть с тобой. Если Джесси не будет против… Я буду играть с тобой в любое время, Сет.
И я действительно готов был заплакать от облегчения. Для меня было чертовски важно услышать эти слова из уст Дилана.
Но Зейн… Зейн пользовался серьезным авторитетом у всех – от группы до руководства, от фанатов до звукозаписывающей компании, – и я знал, что его поддержка, вероятно, была тем, в чем я нуждался больше всего.
Я также знал, что, если бы он столкнулся лицом к лицу с Джесси и (или) Броуди, это было бы не очень хорошо. Для всех. Противостоять в одиночку Джесси было бы безумием, хотя Броуди, вероятно, мог бы стать посредником в этом. Я был чертовски уверен, что Броуди в обычной ситуации не пошел бы против Зейна, но когда дело касалось Джессы, это была совсем другая история.
Так было всегда.
– Тогда давайте поговорим с ними, – сказал Зейн решительным тоном. – Расскажем им, что здесь происходит.
– Да, – сказала Эль и посмотрела на меня с нежностью и гордостью в серых глазах. – Давайте сделаем это.
Глава 26Эль
На следующее утро я проснулась, чувствуя себя паршиво. Меня подташнивало, и я понятия не имела, была ли это естественная тошнота или я чем-то отравилась.
Вчера поздно вечером, после того как мы покинули студию, я попросила Флинна отвезти Сета обратно в отель. Это была первая ночь примерно за полторы недели, когда он не остался у меня, но я сказала ему, что чувствую себя паршиво и мне нужно немного поспать.
Он не стал настаивать, нежно поцеловав меня в щеку и попросив позвонить ему утром, когда я почувствую себя лучше.
Но сейчас было утро, а лучше мне не становилось.
После того как мы высадили его, я заставила Флинна заскочить в ночную аптеку, чтобы купить себе несколько тестов на беременность. Потому что в какой-то момент между приходом Мэгги в студию и нашим решением поговорить с Джесси и Броуди о том, что мы делаем, мне вдруг пришло в голову, что у меня давно не было месячных.
В машине, по дороге домой из аптеки, я открыла приложение «календарь» на своем телефоне и выяснила это. Обычно я тщательно отслеживала свой цикл – спала я с кем-то или нет, – хотя иногда это ускользало от меня, если я была безумно занята. Я всегда отмечала в календаре день, когда должна была начаться следующая менструация.
Но в прошлом месяце я забыла это отметить.
Я совсем запаниковала, пытаясь вспомнить, когда у меня были последние месячные, но тут меня осенило. В середине самой первой недели прослушиваний в Ванкувере, перед тем как мы отправились в Лос-Анджелес, именно тогда начались мои последние месячные. Это запомнилось мне только потому, что я была так увлечена прослушиваниями, что забыла об этом; это застало меня врасплох, и мне пришлось одолжить тампон у Мэгги.
Меня охватило облегчение, когда я поняла, что это значит. У меня не было секса с Эшем с недели, предшествовавшей началу прослушиваний.
Если я и забеременела, то только от Сета.
Пока Флинн вез меня домой, я обдумывала это.
Для верности я трижды пересчитала дни в своем календаре. Я была уверена, что это был тридцать пятый день моего цикла, а обычно месячные начинались как по маслу на двадцать седьмой. На день или два раньше или позже – нормально.
Задержка на восемь дней – нет.
Как только я вернулась домой, то вскрыла первую упаковку с тестами на беременность, быстро помочилась на палочку, и меня чуть не вырвало, когда в окошке появилась маленькая розовая полоска. Я сравнила это с инструкцией, в которой говорилось, что я беременна.
Однако это могла быть ошибка.
В инструкции также говорилось, что лучше всего помочиться сразу с утра. Поэтому я легла в постель, заснула, а как только проснулась, побрела в ванную и помочилась на другую палочку.
Этот вариант полностью совпадал с первым.
Я проверила срок годности на упаковках, хотя уже делала это. Но с ним все было в порядке. Я следовала инструкциям. Розовые линии были у меня перед глазами.
На этот раз меня действительно вырвало.
Затем я выбросила палочки в мусорное ведро и продолжила свой день.
Я пришла в церковь последней.
Броуди сказал нам всем, чего ожидать от этого дня: что Лив и продюсеры планировали снять целый день интервью и последующую информацию о группе, обсудить, на каком этапе мы находимся, и принять некоторые промежуточные решения о том, что здесь происходит. Телеканал, казалось, терял терпение и настаивал на том, чтобы мы заключили сделку с гитаристом.
Тем временем Зейн, Дилан и я знали, что у нас на уме совсем другие планы.
Когда мы обсуждали это в студии, Зейн, казалось, был совершенно не против того, чтобы провести эту дискуссию – дискуссию о Сете – сегодня, перед камерой. Дилан предположил, что это плохая идея, и Сет согласился. Сама я еще не решила, сработают ли камеры в нашу пользу или нет.
Но в любом случае после сорока минут езды сюда… Я не могла справиться ни с чем из этого.
Я вошла в прекрасную старую церковь, в «джем-спейс» Dirty, в наше священное репетиционное помещение, где сейчас полно людей из съемочной группы, – и чуть не упала духом.
Я не могла этого сделать. Только не с этими розовыми линиями, которые всплывали у меня в голове.
Я была на грани истерики и подумала, что это какой-то гормональный всплеск. Я не знала, смеяться мне или плакать в первую очередь.
Вместо этого я направилась прямиком к первому встречному, которым оказался Джесси, и сказала:
– Мы не можем это снимать.
Он повернулся ко мне, и взгляд, которым он меня одарил, в значительной степени отражал ту сумасшедшую, взвинченную атмосферу, которую я излучала. Он схватил меня за руку, как будто боялся, что я упаду, и сказал:
– Хорошо. Что случилось?
– Ничего. Все в порядке. Нам нужно с тобой поговорить.
Его темные брови сошлись на переносице.
– Кому это?
– Зейн, – сказала я. – Где Зейн? – Я начала оглядываться по сторонам, но в комнате было множество лиц, которые я не могла разобрать.
Когда Джесси внезапно подвел меня к скамье и усадил, мне пришло в голову, что у меня, вполне возможно, началась паническая атака.
Я смутно осознавала, что Мэгги опустилась передо мной на колени и велела опустить голову. Я так и сделала. Я обхватила колени руками, подавляя приступ тошноты. Я буквально подавила его. Я крепко зажмурилась. На какую-то ужасную секунду мне показалось, что я сейчас разнесу их всех.
Я также заметила, что из комнаты выводят группу людей. Я услышала, как захлопнулись большие двери главного входа и кто-то задвинул засов. Было тихо, мертвенно тихо, когда в моей голове прояснилось. Я поняла, что комната немного кружится, и открыла глаза.
Я все еще сидела, обхватив руками колени, и смотрела на свои босоножки. Они были золотые. Лак для ногтей на моих ногах был ярко-бирюзового цвета. Рядом со своими ногами я увидела конверсы Джесси, черные с белой подошвой и шнурками. Они были чистыми и новыми. Он никогда раньше не носил кеды. Пока не встретил Кэти.
Я просто смотрела на его обувь.
Я слышала, как они разговаривали у меня за спиной. Зейн и Дилан объясняли, чем мы занимались.
Он рассказал о музыке, сочиненной мной и Сетом. О песнях, которые мы с ним написали.
Песнях, которые мы записывали.
Я услышала Мэгги, и она, казалось, защищала нас.
Я слышала Броуди и Джесси, но была настолько отстранена от того, что происходило в комнате, что меня даже не беспокоили их крики. По крайней мере, это беспокоило меня не больше, чем все остальное, что я чувствовала. Мои внутренности скрутило; я то и дело набирала соленую слюну во рту и сглатывала ее обратно, медленно вдыхая и выдыхая через нос в ровном, осторожном ритме.
Я не блевану.
Это слишком банально.
Сегодня утром меня вырвало дома – это просто нервы. Стрессовая реакция на результаты тестов на беременность.
Пока мой врач не скажет мне, что я беременна, эти тесты все еще могли быть ошибочными.
Но если меня вырвет посреди дня на людях… да кого я пытаюсь обмануть?
Все, о чем я могла думать, пока они спорили из-за меня, – это о днях в моем календаре. Я отсчитывала их один за другим…
Пять недель. Прошло пять недель с начала моих последних месячных. Технически это означало, что я была на пятой неделе беременности.
Это то, что скажет мне мой врач.
Вы на пятой неделе беременности, Эль.
Поздравляю.
Может, нам стоит записаться на УЗИ, чтобы подтвердить дату зачатия, и вы сможете познакомиться со своим ребенком?
Голоса вокруг меня стали громче. Я услышала крики Зейна и Джесси, а затем и Броуди. Я почувствовала на себе чью-то руку; кто-то гладил меня по спине. Вероятно, это была Мэгги. Рука была маленькой и нежной, теплой и полной силы.
В этот момент я заплакала. Я вскочила и побежала в ванную, чтобы спрятаться.
Плакать на глазах у всех посреди всего этого дерьма, наверное, было хуже, чем блевать. Рвота могла быть вызвана случайным пищевым отравлением или чем угодно еще. Слезы, с другой стороны, были явным признаком того, что моя жизнь пошла кувырком и вышла из-под моего контроля.
Поэтому я прямиком направилась в ванную в задней части церкви и в одиночестве очистила внутренности.
Мне никогда в жизни не было так чертовски плохо.
Может, это был просто какой-то гребаный грипп, или все это было какой-то безумной галлюцинацией? Может, тесты на беременность были просто сном.
Но все это время я понимала, что пытаюсь надуть сама себя.