Хотя было еще рано. Мы не собирались рассказывать о ребенке ни прессе, ни публике, ни даже Лив и ее команде. Только после того, как благополучно переживем первый триместр. Но мы рассказали группе, ближайшему кругу друзей.
Джесса, казалось, была искренне рада. Она обняла нас первая: вероятно, никто просто не хотел отпихивать локтем беременную женщину и лезть с поздравлениями впереди нее.
Затем Броуди пожал мне руку. Когда он обнял Эль, точно так же, как на днях в своем офисе, я снова почувствовал облегчение. Я знал, что Броуди примет меня обратно в свои ряды. Что касается его и Эль, то, похоже, их отношениям не был нанесен какой-либо ущерб. Во всяком случае, Броуди, казалось, смягчился по отношению к ней с тех пор, как узнал, что она беременна.
Джесси даже тихо поздравил нас. Когда он пожимал мне руку, его взгляд был тяжелым и взвешенным. Так смотрит на тебя парень, который собирается за тобой приглядывать и хочет, чтобы ты это знал.
Справедливо.
Кэти тоже обняла нас обоих и поздравила. Когда она это сделала, в ее глазах промелькнуло что-то такое… Робкая радость, за которой скрывалась уязвимость. Я мог бы сказать, что это была зависть, но это неточно.
Эш тоже был здесь, и он, как и все, поздравил меня. Я этого не ожидал. Этот парень должен был злиться, ведь из-за меня он потерял Эль, хотя я не был уверен, насколько сильно он любил ее. Но я знал о его репутации плейбоя, и поскольку Эль не ждала от него ребенка, он мог спокойно продолжать играть. В любом случае Эш отнесся к этому с пониманием. В итоге он недолго оставался рядом, но пожал мне руку и быстро обнял Эль, прежде чем исчезнуть в толпе.
После того как мы поприветствовали всех, у группы состоялся короткий разговор с Лив, который я толком не расслышал. Затем нас направили на сцену. Камеры уставились на нас, и толпа собралась поближе к сцене в ожидании шоу, которое мы собирались устроить.
Весь зал взорвался криками и аплодисментами, когда Дилан поднялся по ступенькам на сцену. Он пересек зал и занял свое место за ударной установкой. Следующим вышел Зейн, затем Джесси и Эль.
Я последовал за ней вверх по лестнице, и аплодисменты, когда я поднялся на сцену, были оглушительными. Все это было похоже на сон. Я был как в тумане, но мои ноги сами несли меня вперед.
Эль взяла свою бас-гитару, и когда я проходил мимо, она повернулась ко мне и поцеловала в щеку. Я остановился как вкопанный. Люди закричали.
Я знал, что все смотрят на нас. Я знал, что ребята из группы тоже смотрят.
Мы еще не объявляли перед камерой, что встречаемся с Эль. Лив об этом знала, но мы все решили пока плыть в этом вопросе по течению. Хотя к концу съемок, я уверен, все станет явным.
Я и представить себе не мог, что буду держаться подальше от Эль весь вечер, а камеры будут следить за нами часами.
Пока я приходил в себя после этого неожиданного поцелуя, Зейн бросился ко мне, обнял и хлопнул по спине.
– Все начинается сейчас, брат, – сказал он мне на ухо.
Дилан потянулся через свои барабаны, чтобы пожать мне руку.
Затем Джесси протянул мне гитару.
– С прошлым покончено, – сказал он. – Добро пожаловать в новое начало. – Взгляд его темных глаз был приветливым, но все же настороженным.
Я кивнул и взял «Гибсон». Когда я пристегнул ее, то понял, что это была новая гитара – подарок от Эль.
Я взглянул на нее. В нескольких футах от меня она стояла наготове с бас-гитарой в руках и блестящим серебряным ремешком на плече. Девушка улыбнулась. И мне пришлось отвести взгляд, чтобы на глаза не навернулись слезы.
Я посмотрел на свои ноги. Мои старые ботинки из змеиной кожи твердо стояли на сцене.
И когда Зейн схватил микрофон и начал говорить с толпой, я мысленно произнес короткую молитву… Богу? Богам рока? Моим умершим родителям? Не имело значения. Я просто вознес ее во вселенную. Это был один из немногих случаев, когда я делал это в своей жизни, и, как обычно, молитва звучала не за меня.
Она была за мою группу.
За Dirty.
Когда я поднял глаза, то увидел, что все лица в толпе смотрят на меня. Я видел камеры.
Я оглядел сцену, на которой стояла моя группа, и почувствовал, как нарастает их энергия, готовая сорваться с места. Мое сердце тяжело, но медленно забилось в груди. Я сделал еще один глубокий вдох.
Мне еще многое нужно было доказать. Я знал это.
Дверь была открыта для меня. Теперь я должен был войти в нее и разрушить дом до основания.
Но я был более чем готов к этому испытанию.
– Мы собираемся начать этот вечер как следует, – объявил Зейн, – с новой сногсшибательной песни, написанной нашим новым… старым гитаристом. Вы знаете его как Сета Бразерса. – Зейн ухмыльнулся и подмигнул мне через плечо, когда толпа одобрительно завопила.
Я улыбнулся ему в ответ.
– Нам нравится называть ее «To Hell and Back»[10], – сказал он.
Затем Дилан начал отсчет.
И мы принялись играть все вместе.
Наконец-то.
ЭпилогДилан
С пивом в руке я плюхнулся на диванчик в глубине бара. Была глубокая ночь, и по всему зданию разносилась какая-то медленная танцевальная песня с тяжелыми басами. Освещение было приглушенным, горели свечи, и напитки лились рекой.
Выступление Dirty закончилось несколько часов назад, съемочная группа прекратила съемки, но частная вечеринка после концерта все еще продолжалась.
Я подумывал о том, чтобы переспать с какой-то блондинкой, подругой Мэгги, но потом потерял ее из виду. Намеренно. Она была милой, но я просто не чувствовал тяги.
Куда ни глянь, все обжимались. Удивительно, но Зейна среди них не было. Он сидел на краю сцены и разговаривал с Броуди и Джудом. Джесса в какой-то момент уехала домой, уставшая и жалующаяся на опухшие ноги. Мэгги была неподалеку и болтала с Саммер. Джесси и Кэти забились в угол и лизались.
Эль и Сет сидели в другом углу. Я немного понаблюдал за ними. Они медленно целовались, разговаривали и улыбались друг другу. Его рука лежала у нее на животе.
Вынос мозга.
Но должен признать, что если Эль счастлива, если это то, чего она хотела… тот факт, что Сет теперь был отцом ее ребенка, определенно закрепил бы его место в семье Dirty на веки вечные. Хорошо это или плохо, но так оно и есть.
И я, например, был рад этому.
Главное, чтобы Эль была счастлива.
– Эй. Хотела поблагодарить тебя, – сказала Лив, присаживаясь рядом со мной.
– За что?
– За то, что дал мне режиссерскую работу в рекламной кампании Underlayer.
Я пожал плечами. Я уже некоторое время работал с Underlayer в качестве одной из их «звездных» моделей нижнего белья. Через пару недель мы снимали рекламный ролик, и Underlayer был достаточно хорош, чтобы работать с группой в соответствии с моим графиком, что означало, мы будем снимать его здесь, в Ванкувере. Я, конечно, пригласил Лив, так как им в любом случае нужен был канадский режиссер. Но она сама устроилась на работу.
– Ты единственная, с кем я бы хотел сниматься в нижнем белье, – сказал я ей, флиртуя, но не всерьез.
Лив знала, что это несерьезно, поэтому проигнорировала сказанное.
– Я все еще не уверена, что мне нравится творческая направленность всего этого. Хотя, похоже, у меня нет права голоса.
Я снова пожал плечами, потягивая пиво.
– Они просто хотят, чтобы я вышел на сцену и сделал свое дело.
– В нижнем белье? – Она приподняла тонкую бровь за стеклами очков. – Ты когда-нибудь играл на барабанах в таком виде?
– Я играю в килте, – сказал я, и она знала это так же хорошо, как и все остальные. – И они этим пользуются, постоянно строя теории о том, что под килтом.
– Ах да, – сказала она. – Извечный вопрос. Послушай, я понимаю, что это рекламный ход, но они хотят, чтобы ты разделся до нижнего белья – их нижнего белья – в рекламе. Без килта.
– Тебе это не нравится?
– Могло быть и лучше, – сказала она.
– Вот почему Dirty нанимает тебя, Лив, – сказал я ей, – и мы всегда будем это делать. Потому что ты говоришь нам все начистоту. Хотя я сомневаюсь, что они изменят направление рекламы.
– Знаю, что нет, – сказала она.
Кто-то плюхнулся на диван с другой стороны от Лив, и я, оглянувшись, увидел своего лучшего друга. В последнее время Эш стал большой встряской в моей жизни, уступая только всей той нервотрепке с Dirty. Я и без его объяснений знал, насколько он был недоволен тем, что произошло между ним и Эль. Он был вроде как зациклен на ней, больше, чем хотел признать.
Раньше мы вместе тусовались, вместе кадрили девчонок. Последние семь месяцев я в основном занимался этим в одиночку.
Но сейчас Эш посмотрел на меня в ответ. Взглядом, который я хорошо знал. Он окинул Лив равнодушным взглядом, затем приподнял темную бровь, глядя на меня.
Моя рука лежала на диване позади Лив, и я показал ему средний палец за ее спиной. Эш только ухмыльнулся и допил свое пиво.
Я ни за что не стал бы вовлекать Лив в тройничок, даже ради Эша. Во-первых, она бы никогда на это не пошла. Кроме того, она была не в моем вкусе из-за телосложения. Несмотря на то, что мы были близки по возрасту, Лив воспринималась мной как тетушка или что-то в этом роде.
Я внимательно осмотрел ее блузку, застегнутую до самого горла.
Она колко посмотрела на меня.
– Что?
– Ничего.
Эш загоготал, а Лив закатила глаза.
– Я оставлю вас наедине, детки, – сказала она, после чего встала и пошла прочь.
Я наблюдал за Эшем: по тому, как его голодный взгляд обводил комнату, я понял, что он наконец-то вернулся.
Эш вышел на охоту.
– Ты ведь знаешь, у нее другие вкусы?
– Да ладно? – Эш посмотрел на меня с невинным видом.
– Лив.
– И что? – Он поправил свой член сквозь брюки и откинулся на спинку дивана. – Может, все, что ей действительно нужно, – это большой, толстый…
– Не говори так, – оборвал я его, но не удержался от смеха.