уже лежит на земле.
– Ауч.
Кора потерла ушибленную руку в том месте, куда он ударил ее в самом начале.
– Я думала, ты собираешься меня учить, а не просто надрать мне задницу.
Он бросил свою ветку на траву и протянул ей руку.
– Нужно было определить исходную точку.
Она взяла его за руку и позволила поднять себя на ноги.
Кэллон отобрал у нее ветку и бросил ее на землю.
– Что это значит?
– Ты еще не готова к мечам или веткам.
– Если ты просто дашь мне шанс…
– Я дал тебе шанс. Ты потерпела неудачу.
– Я не была готова…
– Ты никогда не будешь готова. Никто и никогда не бывает готов. Отбрось уже, наконец, свою гордыню.
– Гордыню? – недоверчиво переспросила она.
– Да.
Он выпрямился в полный рост.
– Может, ты и хороша в обращении с луком – по меркам своего народа, но здесь ты новичок. Ты – дитя, только-только вышедшее из утробы матери. Ты ничто. Осознай это. Прими это.
Проглотив оскорбление, она вдруг поняла, что он был прав. Если бы не гордыня, она бы вообще не была оскорблена.
– Хорошо.
– Осознай это.
Она кивнула.
– Теперь прими это.
Она сделала глубокий вдох.
– Не имеет значения, с чего ты начнешь. Важно, где ты закончишь. И я позабочусь о том, чтобы ты стала самой лучшей и показала все, на что только способна. Когда придет время.
Все утро она тренировала ловкость и училась держать осанку. Кору никогда не учили рукопашному бою, но, если было нужно, она могла нанести удар кулаком и выбить несколько зубов. Детство с тремя приемными братьями закалило ее, но обучение с Кэллоном – это совсем другое.
– Ключ к тому, чтобы успешно уклоняться, это войти в состояние потока. Используй эту энергию в своих интересах при следующем ударе. Если я подойду к тебе вот так…
После того как он отхлестал ее веткой и уронил на землю, эльф больше к ней не прикасался. Он двигался медленно, чтобы она могла хорошо разглядеть, что происходит. Кэллон медленно поднес кулак к ее лицу.
– Тебе захочется пригнуться.
Он выжидающе уставился на нее.
– О, прямо сейчас? Ладно.
Она наклонилась.
Он даже не потрудился скрыть свое раздражение.
– Сначала ты потратишь силы на то, чтобы опуститься, затем – чтобы подняться. Битва – это выносливость, не только сила. Итак, что же тебе следует делать?
– Прилечь и вздремнуть?
Они занимались этим уже несколько часов и не прерывались даже на то, чтобы попить. В животе у нее урчало. Мышцы болели. С тех пор как она пришла в Эден Стар, у нее еще не было таких активных дней.
Кэллон прищурился. Его кулак оставался на месте.
– Ладно, неудачная шутка. Если я поднимусь, это будет пустой тратой энергии, так что я не знаю.
– Ты ведь можешь что-нибудь сделать и из этой позиции, разве нет?
Она легонько пнула его ногой.
– Да. Или, когда наклоняешься, можешь заранее подготовиться к подъему и обернуть ситуацию себе на пользу. Смотри, я тебе покажу.
Кэллон поднял одну из веток и протянул ей.
– Напади на меня.
Она вопросительно посмотрела на него.
– Ты безоружен.
На его лице появилась легкая улыбка.
– Мне не слишком…
– Покажи мне все, на что способна. Давай.
– Ладно…
Она ухватилась за ветку и так быстро, как только могла, приготовилась ударить его по плечу.
Он опустился на колено, увернулся от удара, а затем мгновенно вскочил и выбил ветку у нее из рук.
– Попробуй еще раз.
– Э-э, как тебе удается так двигаться?
– Тренировки.
– Но ты такой быстрый.
– Тренировки и еще раз тренировки.
Он схватил ветку и протянул ей.
– Попробуй еще раз.
Она двигалась так быстро, как только могла, на этот раз выбрав другое место для удара.
Кэллон согнулся в бедрах, ветка проскользила над ним, а затем он снова поднялся и выбил ее у Коры из рук.
– Черт возьми.
– Что я говорил насчет ругани?
– Здесь только мы двое…
– Но практика приводит к совершенству.
Он подошел к краю поляны, где на траве у реки лежали их вещи, и сел.
– Да, время обеда.
Она последовала за ним и села рядом. Сделав большой глоток из своей фляжки, она открыла рюкзак и достала свой жалкий ланч из ягод, фруктов и орехов. С тех пор как она здесь очутилась, Кора все время была голодна. Местная еда никак не могла ее насытить.
Кэллон достал свой обед, и он был совсем не похож на ее.
Это был рис с тушеными овощами и картофелем, посыпанный хрустящими толчеными орехами, и нарезанный багет, от которого исходил ароматный запах свежеиспеченного хлеба. В другой миске был салат из фруктов и сыра.
Она посмотрела на свой жалкий обед, потом на его.
– Эм, где ты все это взял?
Кэллон вытащил деревянную вилку и зачерпнул ею свой рис.
– Приготовил.
– Хлеб тоже?
– Купил сегодня утром на рынке.
Теперь ее обед по сравнению с этим казался легкой закуской. Неудивительно, почему я все время голодная…
Он жевал, не сводя с нее глаз.
– Я научу тебя готовить.
У него с собой были еще припасы, поэтому он поделился с ней рисом, салатом и хлебом.
– Ты не обязан этого делать.
Кэллон молча поставил миску рядом с ней и, устремив взгляд на ручей, продолжил есть. Его спина была такой прямой, как будто он медитировал, и единственное, что шевелилось, так это его мощная челюсть, когда он пережевывал еду. За обедом эльф молчал. Утро выдалось долгим, но он совсем не казался уставшим.
– Спасибо.
Она ухватила вилкой первую порцию и, попробовав, застонала.
– Черт возьми, как вкусно.
Кусок за кусочком она наслаждалась сочетанием вкусов, ощущала едва уловимые нотки соли и перца, поглощала черный картофель. Доев все содержимое тарелок, она вычистила миску ломтиком хлеба.
– Вы добавляете в хлеб яйца?
– Нет.
– Тогда почему он такой вкусный?
– Потому что есть вещи получше яиц. Люди недалекие и думают, что существует лишь один способ для того, чтобы сделать ту или иную вещь. На самом деле способов великое множество. Как только ты это осознаешь, возможности станут безграничны.
Покончив со своим обедом, он вытащил что-то, завернутое в матерчатую обертку. Под ней оказались два печенья.
– Это то, о чем я думаю?
Он слегка усмехнулся и протянул ей одно из них.
– Я не могу взять одно из твоих печений.
– Я специально принес два.
Он продолжал протягивать его ей.
Она улыбнулась, взяла печенье и, отломив кусочек, отправила его в рот. Поглощая кусочек за кусочком, она закрыла глаза.
– Лай-хи. Лай-хи тысячу раз.
Он издал тихий смешок.
– Ты как ребенок.
Она открыла глаза и снова посмотрела на него.
Кэллон, прищурив глаза, смотрел на нее с нежностью.
– В хорошем смысле.
– Твоему ребенку оно нравится?
Он кивнул.
– Вообще-то, это его любимое.
– Теперь и мое любимое тоже. Ты печешь его или это делает твоя жена?
Изменившись в лице, он повернулся к ручью.
– Я сам.
– Вау. Мужчина, который умеет и сражаться, и готовить… какая счастливая леди.
Никак на это не реагируя, он откусил несколько кусочков от своего печенья.
– Все это время я питалась ягодами и орехами и чуть было не съела свою собственную руку, настолько сильно я была голодна.
– В Эден Стар каннибализм запрещен.
Она повернулась к нему, приподняв бровь.
– Это была шутка.
– Ты можешь убить животное и поджарить его тушу на костре. Добавить немного соли и перца, и готово. Но когда ты кормишь себя растительной пищей, важно сочетать множество ингредиентов. Но блюдо получится намного вкуснее мяса и будет содержать все необходимые для организма питательные вещества.
– Похоже, что потребуется много сил.
– Все стоящее требует сил.
В ручье журчала вода, ветер шелестел листьями в кронах деревьев, а на верхушках деревьев пели птицы – будто они следовали за ними всю дорогу от центра Эден Стар. Все это звучало, словно музыка, которую сыграли без единого инструмента.
Покончив с едой, Кэллон так и остался сидеть, не сводя глаз с журчащего ручья. Его лицо всегда было суровым и сосредоточенным, но сейчас, когда облака закрыли солнце и не давали солнечным лучам попадать на его лицо, в его чертах можно было заметить едва уловимую печаль. Усталость, опущенный взгляд, мгновение невысказанной печали.
– Все в порядке? – прошептала Кора.
Кэллон перевел взгляд на нее.
– Ты просто… на секунду показался грустным, – продолжила она.
Его взгляд несколько мгновений прожигал ее лицо, а затем он снова посмотрел на ручей.
– Не бывает ничего постоянного. Радость сменится печалью. Но эта печаль со временем вновь сменится радостью. Это трудно принять, но с этим не поспоришь.
– В последнее время мне было грустно. Тяжело быть вдали от своих друзей… и находиться там, где все тебя ненавидят.
– Не все.
Он еще раз посмотрел на нее.
– Ну, почти все.
Кора слегка улыбнулась.
– Итак… что навевает на тебя грусть?
Кэллон опустил подбородок и уставился на траву у себя под ногами.
– Когда теряешь любимых людей, горе становится твоим постоянным спутником. Но печаль приходит и уходит. Бывают моменты, когда я могу смириться с их отсутствием, а бывают моменты, когда не могу. Сегодня я не могу этого сделать.
Сейчас он не был тем могущественным, уверенным и храбрым полководцем, которого все почитали. Он был просто мужчиной с разбитым сердцем.
– Мне так жаль…
Долгое время он оставался задумчивым и тихим.
Она дала ему столько времени, сколько было нужно.
Он поднял подбородок, и это был знак, что он готов продолжать.
– Пришло время для медитации.
После всего, что только что случилось, ей не хотелось вставлять один из своих колких комментариев, но в душе она была разочарована.
– Но мы еще не добились прогресса в тренировках.