Она заблокировала удар, затем еще и еще.
– Лучше.
Он оттолкнул ее назад, но начал двигаться еще сильнее и быстрее.
– Стой на своем.
Она стиснула зубы, блокируя каждый удар, но ноги сами собой вели ее назад.
– Считай, что в десяти футах позади тебя обрыв.
Он продолжал наносить удары, продолжал оттеснять ее назад.
– Останови меня.
– Я пытаюсь…
– Старайся лучше. Маневрируй.
– Ты слишком быстрый…
Он двигался все быстрее и быстрее, заставляя ее отступать.
– Да ладно тебе, Кора. Давай же, одолей меня наконец.
Она уже была на самом краю. Кусты и цветы остались впереди, а воображаемый утес был прямо за спиной. В отчаянии она закричала, а затем ударила его ногой в голень.
Кэллон потерял бдительность, всего на мгновение, но этого было достаточно.
Она откатилась в сторону, поднялась на ноги и подняла свою ветку.
– Хорошо.
Он продолжил наносить сильные и быстрые удары.
– И снова мы вернулись к тому же.
Удар за ударом он наносил удары веткой по разным местам ее тела.
Кора только-только научилась блокировать его удары, а он уже выводил ее на следующий уровень.
– Что ты собираешься делать?
У нее на лбу появились бисеринки пота, мышцы рук ныли от усталости. Она больше не могла этого выносить. Энергия иссякала. Руки стали скользкими от пота. Даже ветка уже вся им пропиталась.
Кэллон стал еще более сосредоточенным. У него на лбу вздулась вена, и на лице появилось такое разочарованное выражение, будто он уже знал исход боя.
– Да ладно тебе, Кора. Уверен, ты можешь лучше.
– Я пытаюсь…
Он провернул ловкую комбинацию и, поставив ее на колени, приставил ветку к горлу.
– Одних попыток недостаточно.
Глаза Кэллона вспыхнули яростью, и он бросил ветку к ее ногам.
– Работай лучше.
– Я делаю все, что могу…
– Нужно больше.
Он устремился прочь, но даже в его отсутствии в воздухе продолжала витать злость.
Кора стояла на коленях. Ее одежда промокла от пота, и она изо всех сил старалась отдышаться и оправиться от унижения.
Кэллон сел в стороне, спиной к ней, и открыл свой рюкзак.
Она, уперев руки в бока, продолжала стоять у линии деревьев. Несмотря на достигнутый прогресс, Коре казалось, что она неудачница. В конце концов она поднялась и пошла через лужайку, чтобы присоединиться к нему.
Он ел свой обед, не сводя глаз с ручья и игнорируя ее.
Кора села рядом с ним и сделала то же самое.
– У меня уже лучше получается…
Он отправил в рот порцию риса с овощами и принялся жевать.
– Подумай о том, с чего я начинала…
– А ты подумай о том, как далеко тебе нужно продвинуться. Да, прогресс есть. Но если ты действительно веришь, что сможешь сразиться с королем Лаксом и выжить, в то время как не можешь справиться даже с половиной того, что могу сделать я… Получается, ты незрелая, невежественная и наивная.
Услышав от него оскорбление, Кора поморщилась.
– Тебе нужно тренироваться еще и в те дни, когда я занят делами на границе.
– Как я могу тренироваться сама…
– Разберись с этим. Иначе мы застрянем здесь на всю жизнь.
Как и всегда, звуки леса наполняли воздух музыкой. Кора достала свой обед и спокойно поела.
Кэллон поел и теперь неподвижно сидел и смотрел, как течет ручей.
Кора тоже закончила трапезу и, положив опустевшую тарелку в свой рюкзак, сделала несколько глотков воды.
– Я готова.
Они всегда делали перерыв, чтобы помедитировать, очистить свой разум и послушать журчание ручья и пение птиц. Кэллон был так зол, что она ждала этого момента с нетерпением – через несколько мгновений он успокоится.
– Сегодня мы сделаем кое-что другое.
Он повернулся к ней лицом. Их разделяло несколько футов.
– Ты успешно овладела медитацией, можешь очистить свой разум от всего, кроме окружающего мира. Сейчас мы сделаем это снова, но на этот раз протянем руку и почувствуем.
– Протянем руку и почувствуем?
– Да.
– Что почувствуем?
Его челюсть была еще более напряженной, чем обычно, а брови сведены в прямую линию. Кэллон выглядел враждебно.
– Жизнь. Витаи-Анимаие[1].
Она перестала задавать вопросы, чтобы не выводить его из себя еще больше.
– Хорошо.
– Очисти свой разум. Тогда я скажу тебе, что делать.
Она закрыла глаза, положила руки на колени и отбросила все, что только что произошло. Она освободилась от гнева, освободилась от осуждающего взгляда Кэллона, освободилась от накопившейся усталости.
Журчал ручей.
Пели птицы.
Она вздохнула.
Больше ничего не было.
Кэллон, казалось, знал, что она чувствует.
– Сердце леса обладает огромным сознанием, жизненной силой, которая окружает нас повсюду, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты расширила свое сознание и дотянулась до него. Если ты напряжешь свой разум и все получится, то почувствуешь, как эта сила толкает тебя назад.
Его указания трудно было понять, но она, пребывая в медитативном состоянии, просто слушала. Кора сделала глубокий вдох, а затем оттолкнулась так же, как тогда, когда тянулась к Флэру, и поняла, что сделала все правильно: она почувствовала то, чего никогда раньше не чувствовала.
Жизнь.
Так много жизни.
Удар сердца.
Сознание.
Ее разум вдруг слился с тысячами других существ: птицами, бабочками… Со всем живым в лесу. Вдруг ее грудь в одно мгновение наполнилась глубокой тревогой, причин которой она не могла понять. Птицы замолчали. Вода в ручье застыла. Ветер стих. Она вступила с миром в контакт, и мир замер.
– Хватит.
Она прервала контакт и, сделав глубокий вдох, открыла глаза. Коре казалось, что она только что вынырнула на поверхность после долгого погружения под воду. Покой, который она чувствовала в самом начале, исчез. Теперь ее переполняли совсем иные чувства. Тревога. Страх. Ужас.
Кэллон оставался невозмутим и спокоен. Его взгляд был устремлен в одну точку. Но что-то было не так. Он не сделал ни единого вдоха. И смотрел на Кору так, как никогда прежде.
Она продолжала втягивать носом воздух, и сейчас это требовало от нее больше усилий, чем многочасовые тренировки.
Воцарилось молчание.
Кэллон уставился на нее.
Она уставилась на него в ответ.
Она знала, что что-то не так. Чувствовала, что что-то не так.
Птицы продолжали свою песню. Текла вода в ручье. Легкий ветерок касался их кожи.
Наконец он нашел нужные слова.
– Что ты сделала?..
Казалось, он говорит сам с собой.
– Как ты это сделала?
– Я не знаю… Не понимаю, что произошло.
– Мы можем чувствовать жизненную силу всего, что нас окружает, всю до последней капли. Душа леса – это самое большое сознание, которое только существует, поэтому мы всегда можем его почувствовать. Но ты… ты не просто дотянулась до него. Ты сделала что-то большее. Ты… с ним связалась.
Она все еще не понимала, хорошо это или плохо. Его тон был таким суровым, что Кора начала опасаться, не изгонят ли ее. Он еще никогда не говорил с такой интонацией и делая такие длинные паузы между словами. Он всегда знал, что чувствует по отношению к тому или иному событию, и легко мог это описать.
– Как ты это сделала?
– Я просто… сделала то, что ты мне сказал. Я протянула руку и почувствовала.
– Что ты почувствовала?
– Голоса, которых я не могла понять. Эмоции. Чувства. Еще страхи и замешательство, как будто они не понимали, что происходит.
Он слушал ее, замерев и не издавая ни звука.
Она ждала своего приговора.
Проходили минуты, а он все так же пронзал ее взглядом.
– Что это значит…
– Вон там сидит красный кардинал.
Он кивнул в сторону ручья.
– Попробуй еще раз, но только с ним.
Она повернулась и посмотрела на птицу, которая сидела на веточке и оглядывала луг в поисках червяка, которого могла бы принести в свое гнездо.
– Хорошо.
Она закрыла свой разум и погрузилась в транс. Это заняло больше времени, чем обычно, – Кора все никак не могла прийти в себя после случившегося.
Она чувствовала птицу.
Птица чувствовала ее.
Это было неописуемо – связаться с другим существом на уровне, который находился за пределами языка. Общение происходило через чувства, через ощущения, через мысленные картины. Первый контакт с разумом вызвал у кардинала беспокойство, потому что он не понял этого ощущения. Но Кора каким-то образом успокоила его своими эмоциями, смогла пообещать, что она друг, а не враг.
Затем он подошел к ней.
На бедре появилась небольшая тяжесть – это его крошечные коготки впились в ее брюки.
Она открыла глаза и увидела его красное оперение. Голова птицы поворачивалась влево и вправо, рассматривая Кэллона, а затем вновь обращалась к ней. Из его маленького клюва вырвалось несколько чириканий. Но все это проходило в спокойствии, без страха.
Когда она подняла глаза, чтобы посмотреть на Кэллона, то увидела, что выражение его лица стало еще серьезнее. Испуг лишь усилился.
– Это ты велела ему это сделать?
– Нет. Он просто… подошел. Ты тоже так можешь?
Он прищурился.
– Я могу чувствовать присутствие тех, кто меня окружает, как и другие эльфы. Мы можем передать свое намерение даже самым маленьким существам. Но мы не можем соединиться с чем-то таким огромным, как лес, и не достигаем такого глубокого уровня связи с другим существом.
Кардиналу стало скучно, и он улетел.
– Соединись со мной.
Посмотрев на него несколько мгновений, она закрыла глаза. Погрузив разум в состояние спокойствия, она мысленно потянулась к Кэллону, который сидел в нескольких футах от нее. Кора точно почувствовала момент, когда достигла его разума.
Потому что он был похож на железную клетку.
Отталкивающий.
Холодный.
Яростный.
Она надавила еще сильнее, почувствовав целое море эмоций, самой сильной из которых было горе. Необузданное, мощное, болезненное горе.