Как, черт возьми, я выжила? Меня же разорвало взрывом.
Повернув голову, я наткнулась на довольное лицо Нокса – и ниже его толстый член, который он неторопливо поглаживал. Я нахмурилась и открыла было рот спросить, но опухшее саднящее горло отказывалось исторгать хоть что-то, кроме стона.
Я села, оглядывая комнату, в которой металл был… повсюду. Меня привлек питьевой фонтанчик. Я встала, всхлипнув, когда натертая промежность заныла. Доковыляв до фонтанчика, я наклонилась, убрала волосы с лица и напилась благословенной воды. Облегченно переведя дух, я утерлась тыльной стороной ладони и повернулась к Ноксу. Он лег на спину, продолжая поглаживать чудовищный агрегат между ног, как будто чего-то ждал.
– Залезай, сам он тебя не трахнет, – хрипло произнес он, запрокинул голову и прикрыл глаза, большим пальцем растирая по округлой головке выступившую каплю.
– Какого хрена, Нокс? Почему ты голый? Почему я голая? Перестань наглаживать член, черт тебя дери. Господи, да убери ты его, придурок.
Я поискала, куда бы присесть, место, где нет голого Нокса, но ничего не нашла.
– Что, черт возьми, произошло?
Он приподнял голову, пристально наблюдая, как я иду обратно к кровати.
– Арья?
– А кто еще?!
– Садись на мой член, – скомандовал он, скользя по мне взглядом.
– Пошел ты, придурок! К черту тебя. Я же велела держаться от меня подальше!
Я осторожно села на край постели, демонстрируя ему спину, и застонала от боли, пронзившей каждую частичку тела.
– Еб твою, – пробормотал он, пока я осматривала боевые раны.
Я коснулась плеча, буквально пылающего огнем.
– Ты, блядь, меня укусил? – я вскрикнула, касаясь открытой раны. – Ну ты и мудила.
Нокс повернулся, потягиваясь, как довольный лев после пира из пойманной добычи. Он медленно поднялся и обошел кровать, встал передо мной и ухмыльнулся, так как его член оказался прямо у моего лица.
– Болит?
– И почему интересно у меня все так болит?
– Потому что я трахал тебя всеми способами, кроме правильного, Арья.
Мрачный рокот заставил меня нахмуриться и отогнать разрозненные видения.
– Не заливай, придурок, ты меня отсюда выкинул. Так какого хрена я снова тут с тобой? – я подняла глаза и увидела, как его рот кривится в улыбке. – Я отразила взрыв, я должна была умереть.
Я ощущала, что он трахал меня, и, что самое ужасное, он был так глубоко во мне, что его имя отпечаталось прямо на внутренностях. К счастью, я этого не помнила. А не помню, значит, не было, верно? К щекам прилил жар, и я опять не смогла сдержать стон.
– Ты выжила, – он опустился на колени и потянулся к моему лицу.
– Не трогай меня своими грязными руками, мудила. Почему у меня болит горло?
– Потому что я и его трахнул, – мрачно осклабился Нокс, проводя большим пальцем по моей нижней губе.
– Сомневаюсь, что твой агрегат влез мне в рот.
– О, поверь мне, ты принимала его, как течная сучка, в тугое горло, – его глаза горели, он улыбался, словно рассказывал веселую шутку. – Прошла целая неделя с тех пор, как ты отразила взрыв. Ты здесь выздоравливала.
– Выздоравливала от чего, придурок?
– Ты не помнишь?
– Я помню, что ты повел себя со мной как долбанный ублюдок, после того, как трахнул, и угрожал выследить моих сестер. Потом я помню взрыв, крики, а дальше сплошная тьма. Все исчезло, потому что, как я предполагаю, я взорвалась. Я помню боль, словно я слилась с бетоном. Потом ничего, пока я не проснулась тут, а ты велел мне оседлать твой никчемный член.
– После взрыва ты ничего не помнишь? – осторожно спросил Нокс, как будто ему не нравились мои ответы.
Он обхватил мое лицо, прежде чем я успела помешать, и впился внимательным взглядом.
– Отпусти меня, Нокс.
Он послушно разжал руки и заходил по комнате. Я оторопело наблюдала, как двигаются мышцы его идеальной задницы. Мы оба были голые, а я вообще вся опухла. Ладно, не то чтобы опухла, но сидеть было чертовски больно, каждая клеточка ныла.
– Нокс, почему у меня зад болит? – спросила я, и он хмыкнул. – Вот же ублюдина. Я вообще была в сознании, пока ты меня трахал?
– Ты готова была принять меня куда угодно, Арья.
Кожа головы болела так, словно он пытался вырвать мои волосы. Плечо горело, а ссадины налились краснотой. Запястья и бедра покрывали синяки, влагалище покраснело, опухло и сочилось его спермой, словно мы занимались сексом только что. На глаза навернулись слезы, в груди бился отчаянный протест.
– Я теряю рассудок, да? Я схожу с ума, – я уткнулась в руки и выдохнула.
– Проявилась твоя вторая половина, и она довольно… дикая и примитивная.
– То есть ты знаешь, кто я? – спросила я, осторожно поднимаясь.
Нокс сунул ноги в серые спортивные штаны, кинув мне пару таких же поменьше.
– Мы знаем только то, что твое сознание изменилось, плюс некоторые детали, – он глянул на мое избитое тело с непередаваемым мужским превосходством во взгляде, что окончательно вывело меня из себя.
– А тебе не пришло в голову, что, может, тебе стоит перестать меня трахать? Что я не добровольно в этом участвую?
– Ты умоляла тебя трахнуть. Ты насмехалась надо мной, тыча в лицо мокрой щелью, ты кричала на меня, Арья. Ты ревела от счастья, пока я трахал каждый сантиметр твоего идеального тела.
– Только не я, Нокс. Я тебя ненавижу.
– Да. Но маленькому непослушному существу внутри тебя очень нравится, что я с ней делаю. Она мурлыкала для меня, Арья. Она кончала на моем члене и рычала самым откровенным и беззастенчивым образом, на какой только способна женщина. Что бы ни было внутри тебя, оно дикое и не живет по твоим правилам.
Я фыркнула, прикрывая истерзанные зубами соски.
– Я думала, именно поэтому тебе не нравятся ведьмы. Мы трахаемся с первобытной необузданностью.
Его глаза предупреждающе потемнели, но я не собиралась отступать.
– Я был бы осторожнее со следующими словами, которые сорвутся с твоих прекрасных губ, Арья. Тебе не понравится, если я выйду из себя.
– Что еще ты со мной сделаешь, Нокс? Ты взял все, что я тебе дала, и швырнул мне в лицо. Ты выставил меня из своей комнаты после секса, как будто я всего лишь шлюха, которую тебе не терпелось убрать, как только кончил. А потом ты трахаешь меня, пока я даже не осознаю, что происходит? Используешь меня? Обращаешься со мной, как будто я грязь, которую никак не удается соскрести с ботинка? Что? Что, черт возьми, ты вообще можешь мне сделать, чего еще не сделал?
По щекам потекли слезы, я обхватила себя руками, отворачиваясь.
В комнате вспыхнула сила, смертоносная и мощная, обещающая гибель всему. Я в ужасе уставилась на Нокса, шагнувшего ко мне. Меня подняло и швырнуло на кровать, воздух со свистом покинул легкие.
Нокс прервал молчание не сразу, а когда заговорил, это было страшно.
– Я могу снести тебе голову с плеч, ведьма. Я могу уничтожить тебя таким способом, какого ты даже вообразить не сможешь. Ты думаешь, я тебя изнасиловал? Это не я выставлял мокрую щель и умолял, чтобы меня трахнули как течную суку. Ты сосала мой член не потому, что я этого хотел, а потому, что тварь, спящая внутри тебя, решила, что хочет этого. Не надо делать меня злодеем, Арья. Хочешь ненавидеть? Отлично, я тоже ненавижу. Ты думаешь, мне есть до этого дело? Мне все равно. Ваш вид – кровожадные шлюхи, которые берут то, что хотят. А когда они чего-то не получают, то, блядь, убивают всех, кто недостаточно силен, чтобы выдержать их магию. Ты можешь убираться прочь с моих глаз, мелкая течная сучка.
Я уставилась на него, качая головой.
– Пошел ты нахер, Нокс, – прерывисто прошептала я.
– Нет, Арья. Я сыт тобой по горло за последнюю неделю, мне нет нужды трахать тебя еще. Ты ничем не отличаешься от любой другой ведьмы, ты слабая, ебливая и несчастная вплоть до развращенного черного сердца. Прикрой титьки и убирайся на хер с моих глаз, малышка.
– Я не шлюха, Нокс.
Он хмыкнул, уперев руки в узкие бедра, и холодно оскалился.
– Еще нет. Ты пока не готова. Но дай себе время. Арья.
– Хотела бы я никогда тебя не встречать.
– Это чувство взаимно, уверяю, – проговорил он, доставая рубашку и швыряя ее в меня.
Я натянула ее через голову, и стоило ткани закрыть глаза, как я оказалась прижата к стене. Его рот накрыл мой через одежду, на горле сжалась рука, и Нокс громко зарычал. Я не издала ни звука. Пальцы сжались крепче, он прижал ладонь к натертой промежности, и я вскрикнула. Нокс усмехнулся.
– Тебе следовало уехать из города, когда я дал тебе шанс, Арья Примроуз, – прошипел он, сдавливая все сильнее, перекрывая мне воздух.
Он прижался ко мне грудью, издавая рокот, но я не ответила. Рука на горле исчезла, и я сползла по стене на пол, судорожно хватая воздух разодранным горлом. Я дрожала, не спеша стягивать рубашку с головы, чтобы спрятать за ней слезы затопившего меня страха.
Я услышала шаги, потом что-то пискнуло, и раздался звук открывающихся дверей. Я не могла заставить себя пошевелиться, по всему телу бежала мелкая дрожь. Я чувствовала себя бескостной, и, что еще хуже, я чувствовала его внутри себя и знала, что он оставил больше, чем просто след на моей плоти. Он написал свое имя внутри меня, отметив на интуитивном уровне. И эта метка никогда не сотрется, как бы сильно я ни хотела.
Я осторожно оттолкнулась от стены и стащила рубашку. Утерев слезы, я заметила открытый лифт и бросилась к нему, судорожно колотя по кнопкам, пока дверь не закрылась. Я перевела дыхание. Когда двери снова распахнулись, я направилась на выход из дома, как и в тот раз после ночи, когда Нокс лишил меня девственности.
Грир молча наблюдал, а Брандер придержал дверь открытой, прежде чем вампир успел отреагировать. В его глазах мелькнуло странное сочувствие, когда он заметил красные отметины на моем горле. Отступив, Брандер смотрел, как я убегаю прочь, словно сам дьявол гонится за мной по пятам. Дом магии был освещен, и в темноте ночи я плакала, устремляясь к защите, которую он мог мне дать.