Глава 38
Когда я ворвалась в двери, Аврора обернулась и уставилась на меня широко раскрытыми глазами. Стоило мне ее увидеть, как тихие слезы сменились громкими рыданиями. Аврора бросилась ко мне, стиснула в объятиях. Она шептала что-то успокаивающее, продолжая держать меня, даже когда я осела на пол. Я чувствовала прикосновение других рук: сестры опустились рядом, пытаясь облегчить боль в моей душе. Если бы только боль. Это было нечто более глубокое. Словно Нокс что-то сломал во мне, и теперь оно кровоточило.
– Ты дома, – прошептала Аврора, проводя ладонью по моим серебристым волосам. – Ты в безопасности, Арья. Здесь тебе ничто не причинит вреда.
– Я схожу с ума. Внутри меня что-то есть, я чувствую.
– Мы знаем. Но не знаем пока, что именно. Никто не знает, – Аврора обхватила мое лицо ладонями, утерла слезы. – Моя милая Арья, мы всегда знали, что внутри тебя есть что-то еще. Но это все равно часть тебя, и чем бы оно ни было, мы разберемся.
– Когда ты приехала? – спросила я, отстраняясь и глядя, как знакомая улыбка трогает ее полные губы.
Авроре на вид было чуть за тридцать, но она так выглядела, сколько я себя помнила. Ведьмы из рода Гекаты переставали стареть в двадцать пять, и хотя это было благословением, навскидку распознать возраст становилось затруднительно. Никто не хотел прислушиваться к мнению молодой женщины, особенно в совете.
Мягкие бирюзовые глаза наблюдали за мной, брови сошлись, образовав морщинку, когда Аврора увидела отметины на моем горле. Она легко коснулась их, пропуская через меня магию. Отметины на шее исчезли, беспокойство с лица Авроры – нет. Ее светлые волосы были убраны в косу и связаны в пучок на макушке, несколько непослушных прядей упали вниз, обрамляя нестареющее лицо. Эта женщина была мне матерью. В отличие от других сестер, которые временами получали безраздельное внимание Фрейи, у меня была только Аврора.
– Я повлияла магией на господина, который хотел купить дом, но пытался торговаться. В итоге он предложил в десять раз больше. Разве я могла отказать такому милому человеку? Я все упаковала, когда Сабина рассказала мне, что с тобой случилось. И мы прибыли.
– Я рада, что ты здесь. Ты нам нужна, – призналась я, выдыхая.
– Дом снова благословен, и останки моего отца лежат в правильном порядке. Похоже, кто-то сдвинул мелкую кость, поэтому трудно понять которую. Сам дом ведет себя странно, но работает.
– Амара?
– Похоже на то, потому что кость не просто так взяли с алтаря и положили в другое место. Любой другой даже не заметил бы перемещения.
– Думаешь, это сделала она? Ужасное преступление.
Я сглотнула ком в горле. Я не хотела верить, но все сложенные вместе факты говорили об обратном.
– Думаю, сейчас это не имеет значения. Тебе не об этом надо беспокоиться в первую очередь, – Аврора хлопнула в ладоши и погнала меня прочь. – Тебе нужна ванна, ты пахнешь его тварью и сексом. Потом надо исследовать изменения в тебе, потому что я вижу, что у тебя изменились глаза и волосы на концах стали черными.
С этими словами Аврора отправила меня мыться.
В ванной я уставилась на свое отражение. Она права, я изменилась. Черты лица стали резче, кончики серебристых волос отливали чернотой обсидиана. Обнаженная, я выглядела так, словно меня изнасиловали, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что он вдоволь повеселился с моими выпуклостями и изгибами. Соски набухли. Вокруг розовых ореолов красовались следы зубов Нокса. На бедрах пестрели синяки, очень похожие на отпечатки пальцев. Скорее всего, когда он удерживал и контролировал мое тело. Такие же синяки шли чуть выше колен, но еще больше вокруг лодыжек. В общем, я вся была покрыта фиолетовыми отметинами после нескольких дней секса, если он сказал правду. Но если мне было больно, почему существо внутри меня не осознало этого? Я никогда не разделяла нас, но сейчас меня покрывали следы жесткого секса, в котором не принимала участия.
Большинство моих сестер знали, кем они станут или во что превратятся, когда достигнут определенного возраста. Однако Фрейя не выдавала имена существ, с которыми она была, когда мы с Амарой были зачаты. Аврора умоляла ее рассказать, чтобы мы с сестрой были готовы, когда придет время. Но Фрейя лишь рассмеялась в ответ. Мои сестры либо превращались в существ, сохраняя ментальную связь со своим разумом, либо рождались со способностями. Если бы у меня было одно и то же тело и разум, помнила бы я, как принимала Нокса во все дыры с воскресенья? Очевидно, я была полностью готова участвовать в процессе. Признаваться не хотелось, но синяки остались от того, что меня использовали, а не удерживали.
Я чувствовала глубокую связь с тем, что жило внутри меня.
Так какого черта ей спать с Ноксом? Что, если у меня будет вроде раздвоения личности и я начну просыпаться в незнакомых местах с незнакомыми мужчинами? Что, если она скажет Ноксу, что нам нравится его член? Или, что еще хуже, я продолжу просыпаться голой, с болью во всем теле и без единого воспоминания о том, что произошло? Я обернулась и посмотрела через плечо на свой зад, который все еще болезненно тянуло. Это надо как-то пресечь, особенно потому, что нам не нравился этот придурок.
Уставившись на свои руки, я заметила красную припухлость на кончиках пальцев. Открыв рот, я посмотрела язык, а затем заднюю стенку горла. Ну, по крайней мере, он не пробил мне затылок. Я все еще не могла представить, как он натер мне горло, потому что не могла вообразить, как его член поместился у меня во рту.
Мои глаза выглядели по-другому, бирюзовые с крошечными серебристыми вкраплениями. Незаметными, если не присматриваться.
– Если ты там, больше никакого гребаного Нокса, поняла? Он придурок.
Ничего не произошло. Сморщив нос, я прикусила губу.
– Если ты там, я хочу с тобой познакомиться. Хочу знать, что у меня внутри. Так же, думаю, нам следует обсудить, с кем мы трахаемся и что мы позволяем делать с нашим телом. Тебе не нужно прятаться, но у меня болит задница.
До чего я докатилась: разговариваю с отражением, как будто внутри меня кто-то есть. То есть я понимала, что внутри меня живет какое-то существо. Я знала, что сильна, но это я, а не она. Кем бы она ни была, она рокотала у меня в груди, подобно тому звуку, что издавал Нокс. Она маячила внутри, но не выставляла себя напоказ. Я чувствовала ее, но не могла схватить. Что, черт возьми, издавало рокот, похожий на трещотку? Слава богу, не существовало змеиных оборотней. Я ненавидела змей и всех чешуйчатых тварей. Все, что сбрасывает кожу, было жутким, я не хотела им становиться.
Некоторым существам не разрешалось выходить за пределы Девяти миров. Некоторые были настолько ужасны, что так и не научились принимать человеческий облик или наотрез отказались это делать. Что, если я потеряю себя, когда изменюсь? Что, если я никогда не смогу полностью трансформироваться, как те чудовища, которые не могли принять человеческую форму? Я потеряю всех, кого люблю, потому что у этих тварей нет человеческих эмоций.
Я привалилась к стенке и закрыла глаза.
– Надеюсь, ты не змея или что-то в том же роде с чешуей. Пожалуйста, пусть у тебя не будет чешуи.
Открыв глаза, я отодвинулась от зеркала и заползла в ванну с целебными маслами и сухими лепестками роз. Ароматная вода была бальзамом для моей души и утешением для измученного тела. Не торопясь, я намылила одну ногу, затем вторую. Потянувшись за шампунем, я щедро плеснула в ладонь и замурлыкала.
Я замерла, глаза расширились.
– Какого хрена?
Я прислушалась, как будто это могло помочь. Понюхала шампунь.
Звук исходил из глубины меня, я вздрогнула, сердце заколотилось. Я поспешно опустила руку в воду, смывая шампунь. Я, мать вашу, мурлыкала? Отлично, я хренова кошка.
Сидя в ванне, я ждала, что сейчас что-нибудь случится. Ничего не произошло. И когда я снова налила в ладонь шампунь – тоже ничего. Нахмурившись, я вымыла волосы и нанесла кондиционер, потом откинулась на спину. Да не могу я быть кошкой, мне нравится купаться. Я не люблю пряжу и страдаю непереносимостью лактозы. Я стала бы худшей кошкой на свете.
Оборотни-кошки существовали, но они были большими и обычно в теле. Мне хотелось бы их красивых глаз и полных бедер вместо моих скромных форм. Размышляя дальше, я пришла к выводу, что быть оборотнем-кошкой не так уж и плохо. Они красивые и изящные, умеют высоко прыгать, и у них массивные когти, чтобы вспарывать лица придуркам. Ну, неплохой же бонус. Я закрыла глаза, продолжая отмокать в ванне.
Вздрогнув, я поняла, что задремала в воде.
Я села и огляделась, прогоняя остатки сна. Перед глазами все еще стоял Нокс, дребезжащий рокот исходил из его груди, пока я сосала его член, и под «сосала» я имею в виду «заглатывала на всю длину», пока он убирал волосы от моего лица. Он издавал те звуки, которые я хотела от него услышать. Я делала все, что он хотел. Не Нокс хотел, чтобы я опустилась на колени. Я сама сделала это, хоть он и пытался отстраниться, не желая делать мне больно. Его глаза были черными, в них тлели угли, и каждый раз, когда я заглатывала его целиком, он, черт его подери, мурлыкал.
Нокс был котиком! Я фыркнула и встала, позволяя воде свободно стекать. Наверное, надо быть кошкой, чтобы понять это. Но если Нокс и дальше рассчитывал на сметану, он глубоко заблуждался. Я бы сделала все, что в моих силах, чтобы держаться от него подальше, избегать любой ценой. Нокс мог бы поступить так же, потому что даже если бы мы были кошками-оборотнями, больше ему мой зад не нюхать.
Глава 39
Три месяца спустя.
Дни складывались в недели, а недели – в месяцы, пока мы углублялись в события, которые привели к исчезновению Амары. Но каждый шаг вперед заканчивался тупиком. Все это настолько утомляло, что я предложила работать в магазине посменно. Хотя я почти не выходила из дома, чтобы не столкнуться с Ноксом, который, очевидно, подружился с Авророй. Она говорила о его идеальном этикете и манерах, пела ему дифирамбы, а я ошеломленно смотрела на нее, словно Аврора повредилась головой. Очевидно, мы были зн