– Что, если она нечто такое, чего мы еще не видели? – проговорил Брандер.
– Может, феникс? – предположил Киллиан; я глянул на него мельком и отвернулся.
Киллиан был очень похож на свою сестру, Лилиану, и его присутствие никогда не давало мне о ней забыть. Вот почему я отсылал его при каждом гребаном удобном случае. Мельчайшие детали образа Лилианы, впрочем, давно поблекли, особенно после того, как я встретил Арью. Как будто она заменяла память о Лилиане в моем сознании.
Глаза Киллиана были того же оттенка, что и у Лилианы, и волосы точно такого же цвета. Я никогда не мог смотреть ему в глаза, не ощущая удара под дых. Я нахмурился, обдумывая его слова, а потом выбросил их из головы.
– Она не феникс. К тому же, единственный способ проверить – это ее убить и посмотреть, воскреснет ли она обратно.
– Недопустимо, – Брандер сжал переносицу. – Ей нельзя умереть здесь, никому из них, блядь, нельзя.
– Никому пока ее не трогать, – отрезал я, с трудом сдерживая желание защищать Арью.
Я глянул на Киллиана, чтобы напомнить себе, за что я борюсь.
– Бессмертные за пределами города, что по ситуации? – я сменил тему, не в силах вынести мысль о том, чтобы погасить огонь в прекрасных сине-зеленых глазах Арьи.
Лор фыркнул, покосившись на меня с пониманием.
– Мертвы, если отказались добровольно уйти в Девять королевств, – пожал он плечами. – Услышав твое имя, отказались немногие. Некоторые сбежали в лес, но ищейки идут по следу. Все по графику.
– Хорошо, – кивнул я, растирая лицо и все еще ощущая запах Арьи. – Скоро прибудут остальные, чтобы вытеснить первородные семьи обратно в Девять. Те, кто осведомлен и согласен с ситуацией, уже занимают позиции и готовы ударить по тем, кто пойдет в расход.
– Этот дом? – спросил Брандер.
– Исчезнет, когда придет время, вернется со мной на нижний уровень дворца. Арья была в библиотеке, – признался я, и Брандер нехорошо сощурился. – Библиотека ей открылась.
Все наблюдали за мной, зная, что библиотека пряталась даже от них, а тут вдруг взяла и раскрыла Арье все тайны.
– Невозможно. Она отказалась открыться даже Лилиане, а она была твоей парой! – возмущенно рявкнул Киллиан.
– Арья видела похищенные тома на полках. Я знаю, потому что своими глазами наблюдал, как она проводит кончиками пальцев по их корешкам. Ее красивые босые ножки ступали по инею, и каждый кристалл в библиотеке отзывался на ее присутствие. Ну, объясни-ка, мудила.
– Почему ей, а не твоей истинной паре? – сочась гневом, спросил Киллиан.
– Если бы я знал сраный ответ, я бы тебя не спрашивал. Ты ученый муж, вот ты мне и скажи. Библиотека никогда не раскрывала никому свои тайны, но решила открыться ей. Арья дважды входила в библиотеку, и оба раза успешно. Она видела полки из белого дуба, грела упругую задницу на огне котла ифрита. Она черпает магию из Девяти, а не из природы этого мира людей, как другие ведьмы. Когда Арья призвала силу, та лилась напрямую из нашего королевства.
Я никогда раньше не чувствовал ничего подобного. Она невосприимчива к огню, использует грубую, сильную магию, которую не черпал никто с тех пор, как мы родились, и она создана для необузданности. Твоя сестра была хрупкой, и мне, из-за того, кто я есть, приходилось быть с ней осторожным и нежным. Арья приняла меня всего целиком. Я трахал ее со всей силой, Киллиан. Я засадил ей так глубоко в глотку, что она аж яйца лизнула. Я пытался сломать ее тело, и оно не сломалось. Тварь Арьи посмотрела мне прямо в глаза и сказала, что я не гожусь ей в пару. Я! Я, мать вашу, король, который питает целое королевство! Я рассказываю вам все это потому, что факты убеждают вот в чем: она из нашего вида. Может, не точно такая же, но похожа. А мы вымираем.
– А тебя разозлил ее отказ, – ухмыльнулся Киллиан.
– Ты чертовски прав. Я – охотник. Твоя сестра, черт возьми, никогда не жаловалась и не испытывала недостатка ни в чем, чего бы ни желала. Арья посмотрела мне прямо в глаза и сказала, что считает меня ущербным, ты бы как отреагировал? Учитывая, кто мы такие и что мы делаем для наших женщин, разве ты бы не разозлился?
Он хмуро кивнул.
– Арья – не Лилиана, Нокс. Она ведьма рода Гекаты. Того же рода, что и те ведьмы, которые помогли убить мою сестру и твоего сына. Я видел, как ты держал моего племянника, когда он умирал тысячью смертей, проклятый ее родом. Я помог тебе похоронить мою сестру, и ты впервые за всю свою жизнь пролил слезы, когда мы оплакивали твою семью. Они начали эту войну, и я ни на йоту не сомневаюсь, что убью их всех. Включая Арью.
– Ты думаешь, я забыл нашу цель? Это не так. Как только все будут на местах, мы нанесем удар. Никогда больше не смей подвергать сомнению мою верность паре и сыну. Я держал его на руках, когда из его тела ушла жизнь, а из глаз свет. Я был тем, кто лил слезы, когда его мучили нарывы, сжигала лихорадка, пока он в бреду не перестал узнавать и меня, и свою мать. Все, что я сделал, и все, что я сделаю, – это из-за них. Я трахнул Арию, ну и что. Я трахаю много сук, эндшпиль всегда остается прежним.
– Она не похожа на других женщин, Нокс. Мы все это видели. Я просто мудак, у которого хватает стали в яйцах, чтобы сказать об этом вслух, – отметил Киллиан.
Он скрестил руки, глядя на меня. Мы оба знали, что он прав. Арья была совсем не похожа на других. Остальные – просто влажные щелки, чтобы сбросить напряжение, чтобы яйца на мозг не давили. Я не думал ни о какой другой сучке с тех пор, как трахнул Арью. Я трахнул Лейси после того, как угрожал Арье на окраине города, но я видел не Лейси, когда со злостью ей засаживал. А красивые бирюзовые глаза, которые бросали мне вызов и насмехались. Я трахал эту бесполезную ведьму долго и упорно, пока она не потеряла сознание от боли. Я выплеснул на Лейси гнев, воображая, что она Арья Геката. Лейси знала, что она не та, кого я хотел, но все равно встала на колени и покорно открыла рот. Я позволил Лейси зачаровать Арью, предполагая, что маленькая ведьма разрыдается. Та врезала Лору кулаком в кадык, а затем столкнулась нос к носу с альфой и умоляла его с ней сразиться. У сучки стальные яйца, что есть того не отнять.
Мне с самого начала было ясно, что она отличается от сестер. Я почувствовал, как Арья притянула к себе магию, и я был чертовски потрясен, как ей откликнулись Девять. Эти миры холодны и безжалостны, как и я. И вдруг, когда она позвала, они дали ей все, что она хотела. Нигде в записях не говорилось, что какое-либо существо может черпать силу Девяти в этом мире. Но стоило ей пошевелить пальчиками, как сила тут же послушно явилась на зов. И все так естественно, словно Арья рождена обладать властью. Ни одна из ее сестер даже не задалась вопросом, почему или как, черт возьми, Ария Примроуз Геката только что выдернула силу из другого мира. Либо они не знали и не могли этого почувствовать, либо это приводило их в ужас, и они держали все в секрете.
– Что насчет лидеров восстания, которые остались в Девяти мирах, есть ли о них вести? – спросил Брандер, возвращая мои мысли к насущной проблеме.
– Собраны и готовы, – объявил я. – Как только мы вернемся, они двинутся на первую крепость, объявив войну любому, кто выступит против нас.
– Итак, мы двигаемся вперед и продолжаем следовать плану, – проговорил Брандер, сидя передо мной, сложив руки и склонив голову. – Рад узнать, что лизание твоих яиц ничего не изменило.
– Ты хоть можешь представить, как тебе лижут яйца, когда член целиком в глотке? – задумался Лор. – У меня были девушки, которые заглатывали меня наполовину, и это уже поразительно. Но Арья, мать ее, вобрала его полностью. Я наблюдал, как она все насаживалась… а потом Нокс ахнул, и я понял: она взяла целиком! А потом этот ублюдок такой, мол, «челюсть полностью выдвигается», а не «еб твою, эта сука только что проглотила мой член». Просто «челюсть» и просто «выдвигается», мать твою! Везучий ублюдок, – Лор задумчиво потер губы. – Какая вопиющая растрата редкого таланта. Очень жаль, что нельзя оставить ее себе в качестве милого домашнего питомца.
Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не схватить Лора за горло и не свернуть ему шею за то, что он лицезрел Арью во всей красе. Воспоминание о том, как ее губы обхватили мой член, все еще вызывало каменный стояк. И дело даже не в том, как она заглотила полностью, а в выражении ее глаз, когда она при этом на меня смотрела. Она хотела доставить мне удовольствие, и в то же время ей было все равно, доставит она его или нет. Мне хотелось схватить ее, бросить на пол и трахать до тех пор, пока она не подчинится. Но у Арьи были свои планы. Она хотела сразиться со мной и не боялась это заявить.
Ее существо оскорбило мою способность обеспечивать пару, мою способность трахаться и мой интеллект. А после, вместо того чтобы признать поражение, она швырнула мою задницу через всю комнату.
Меня никогда не застигали врасплох. Она не должна быть такой сильной – и тем не менее. Она не должна быть такой горячей – и тем не менее. Я не должен желать ее – и тем не менее. Это приводило меня в бешенство, но все же я хотел быть с ней. Я никогда не позволял эмоциям брать верх, и все же я заявил на нее права перед всей альфа-стаей.
Я держал зубами ее плечо, уставившись на них, пока мои пальцы скользили по влажному и теплому местечку, пока она истекала от моего рокота. Она кончила жестко и быстро, и у всех волков встало. Черт, даже у меня встал.
Я хотел заявить о своих правах. Я заявил о своих долбаных правах собственности. Я сделал ее своей так, как она не понимала и не хотела понимать, и это была еще одна гребаная проблема.
Арья не была моей, чтобы я предъявлял на нее права, но я все равно предъявил. И я заявил свое право таким образом, что его нельзя отменить. И я не хотел забирать свое слово обратно. Мне нравилось владеть ею, даже если она, черт возьми, не понимала, что это значит. Это был не просто знак защиты – гораздо большее. Эта метка заставляла ее нуждаться во мне, жаждать меня и действовала на меня таким же образом. Это был знак, связывающей истинную пару, и все же я никогда не дарил и не предлагал его Лилиане.