Так на кой же ляд я взял Арью?
Я смотрел на других женщин и сравнивал их с ней, и все недотягивали. Регина хорошо сосала, прямо старалась, но у шлюхи не было ничего общего с Арьей.
Арья впилась в мою холодную, мертвую душу – и разожгла в ней чертов огонь. Она начала войну против меня – и отказывалась признавать поражение. Вместо этого она жаждала меня так же сильно, как я жаждал ее. Она была безумна в своем желании – и не могла притворяться. Арья хотела член – и она его брала.
Арья, блядь, его пожирала.
Арья была дикой и наслаждалась тем, как я ее терзал.
Ее запах был не просто возбуждающим, он поглощал.
Низшие существа не могли с этим бороться, даже маленькая дворняжка, которая дала слово. Одно дуновение ее феромонов, и он, блядь, сошел с ума.
Черт, мне было трудно игнорировать ее запах, и меня никогда не заманивала в постель сучка в течке, пока не пришла она. Как будто магия усиливала ее запах, делая его привлекательным для любого мужчины, у кого текла в жилах кровь. Даже для тех, у кого она не текла.
Грир возненавидел ее с первого взгляда, но хоть этот ублюдок ее и дразнил, именно он посоветовал просить убежища. Раньше он не помогал ни одной женщине. Он их ненавидел, предпочитая мужскую компанию, и все же я наблюдал, как он прищурился, когда я нес ее в дом, и ее дырка сочилась моим запахом.
– Мы знаем, кому в Девяти королевствах она нужна живой? – спросил Киллиан, прерывая мои мысли.
– Полагаю, что тому мудаку, который ее породил. Кто-то могущественный и обладающий достаточной силой, чтобы лидеры восстания советовали мне оставить ее в живых.
– Так вот почему ты ее защитил, написав свое имя на ее прелестной плоти? Или есть другая причина, по которой ты продолжаешь за нее вступаться? – спросил Киллиан, выискивая в моей выдержке малейшие признаки слабости.
Ему их не найти.
– Изнасилование – это жестокость, Киллиан. Если бы альфы ее изнасиловали, она была бы все равно что мертва. Только в этом городе более пятидесяти альф, и Фэллон ежедневно делился с ними шлюхами. Арья неприкасаема и боролась бы до конца. А все мы знаем, что случается с женщиной, противостоящей стае альф. Я бы убил здесь каждого гребаного альфу, чтобы эта стая не растерзала ее и не изнасиловала. Я бы посадил ее в центре круга и по периметру его обоссал, пометив эту маленькую ведьму как свою добычу.
– Альфы разорвали бы ее на части, – согласился Киллиан, выдыхая. – Просто не привязывайся, она в списке смертников.
– Она так же в списке не-блядь-прикасаемых. Она гребанная новорожденная и уже очень сильна. Существо внутри нее научилось говорить за считаные минуты после выхода из кокона. Арья знает, что ей нужно, но она не знает зачем. Ее виду, каким бы он ни был, здесь не место. Арья подчинила себе не просто альфу, а их сраного главу. Только клыками и когтями, а потом заставила Фэллона кончить на полу просто от одного укуса. Она гребаный единорог со смешанными способностями, но ни одна из них не сочетается друг с другом.
Я не мог гордиться ею больше, чем в тот момент, когда она заставила этот кусок дерьма трахать пол, подчиняясь ее укусу. Я почувствовал запах его спермы, и увидел ужас в глазах Арьи, когда единение между женщиной и зверем распалось. И было чертовски больно видеть ее слезы, когда она поняла, что сестры смотрят на нее с нескрываемым ужасом.
Моя маленькая тварь была настоящей альфой, но она все еще училась тому, что это значит.
– Она рокочет и мурлычет. А еще зажала в себе твой член, чтобы защитить тебя, пока она спит, – Брандер потер лоб, качая головой. – Ее кожа гладкая, без чешуи или перьев. Ее огонь проникает сквозь поры, как будто под ее плотью есть что-то, что загорается, когда она боится или в опасности. Но страх и опасность не выманивают ее тварь так, как следовало бы. Чертова загадка, которую я не могу разгадать.
– Она жарко вспыхивает, когда кончает. Чуть не сожгла мою спальню дотла. Рев из ее глотки выбил гребаные окна на всем третьем этаже. А еще у нее что-то под позвоночником, оно двигается. Кроме зубов и когтей, Арья не проявляет никаких других физических признаков уникальности. На всем ее теле нет ни грамма жира, и когда им рулит уже не она, ее тело четко очерчено и покрыто гладкими мышцами. Как будто Арья – это мягкость, а существо жесткое и смертоносное. Ее определенно создал некто древний.
– Ты забыл упомянуть маленький нюанс, что она мурлычет для тебя. Она также отвечает на твой рокот, а на него не отзывалась еще ни одна женщина, даже Лилиана. А еще ты сам урчал, одобряя ее действия; и ты не делаешь этого для любовниц. Ты едва делал это для моей сестры, так почему теперь, для какой-то шлюхи? – Киллиан пристально посмотрел на меня, снова бросая вызов.
– Осторожнее, Киллиан, – предупредил я тихо. – Я урчал, чтобы успокоить новорожденное существо, которое могло поставить под угрозу все, чего мы здесь пытаемся достичь. Не раздувай из мухи слона. Я понятия не имею, кто она, черт возьми, но я знаю, что, если она сойдет с ума, мы не сможем провести первородные семьи в портал, и мы не сможем сдержать их, если они, блядь, разбегутся спрятаться от зверя, которому здесь не место. Не заблуждайтесь, Арья – зверь, который легко может разрушить все, над чем мы работали последние пятьсот лет.
– Тогда сверни ее гребаную шею – и дело с концом.
Киллиан сердито смотрел, в глазах горело обвинение. Его нападки действовали мне на нервы.
– И пополнить список врагов? Почему бы нет? – зло протянул я, наблюдая, как он пытается осознать. – Мы не знаем, кто ее отец. Но мы знаем, что, кем бы он ни был, он очень могуществен, это ясно по маленькой сучке, которую он породил. И поэтому, конечно, давайте свернем ей шею.
– Нет, – прошептал Брандер, глубоко вздыхая. – Если к слову ее отца прислушивается восстание, то он явно не просто король, а король одного из королевства тварей, а это значит, что отец Арьи – один из нас. Она дочь одного из наших гребаных союзников, так что, что бы мы с ней ни делали, действуем осторожно. Ее убийство может вызвать больше проблем, чем мы сможем решить. Я бы предпочел не убивать дочь лидера целой армии, когда мы готовимся двинуть эту армию на ведьм.
– Это ничего не меняет. – Я не собирался отпускать Арью без боя, в этом я был уверен. – Ее отец трахнул Фрейю Гекату и тем самым приговорил Арью к смерти или тюремному заключению. Ведьмы должны умереть, но они должны умереть в пределах Девяти королевств. Если мы не найдем другого способа достичь цели, не оборвав ее жизнь, мы будем придерживаться плана – и она останется в списке смертников.
– И потерять союзника? – Киллиан нахмурился, качая головой. – Не думаю, что это самый мудрый выбор, Нокс.
– Что с тобой, Киллиан? Ты хотел ее смерти, теперь хочешь оставить ее в живых. Не может быть и того, и другого.
– Я хочу, чтобы ты не разрушал образ моей сестры, пока трахаешь эту шлюху! – рявкнул он, сжимая кулаки.
– Я рассказал тебе, как она отреагировала на мой член, чтобы показать, как она похожа на нас. Она просто, блядь, похожа на нас. Наш вид выбирает пару раз в жизни, Киллиан. Лилиана была моей парой и любовью всей моей жизни. Но она оставила меня. И оставила тебя, придурок. Она унесла с собой мой якорь, и теперь я цепляюсь за все, что могу, чтобы не превратиться в монстра, которым меня хочет видеть восстание.
Ведьмы забрали всю мою семью, чтобы вынудить нанести удар первым. Я ждал мести больше пятисот лет не для того, чтобы одна греховно-сладкая дырка изменила мои намерения. Я таки стал чудовищем, которое нужно восстанию. Ведьмы не ждали, что мы поднимемся против них, но мы это сделаем. Мы нанесем удар в самое больное место. Но Арья Геката – сильный аргумент в их арсенале. Это проблема ведьм, что у меня есть Арья в досягаемости, и она носит имя на своей хорошенькой плоти, как вы деликатно выразились. Я заявил права на их самого мощного бойца, да, я покрыл ее, и да, мне чертовски это понравилось. Вся суть в том, что сейчас она у меня, и они ничего не могут с этим поделать.
– Ты умеешь решать проблемы, разберись с этим дерьмом. Просто знай, что она гребаный враг, и постарайся помнить об этом, когда будешь ее трахать, брат, – прошипел Киллиан.
– Я прекрасно понимаю, что Арья – враг. А она, с другой стороны, понятия не имеет, кто я и что она принадлежит мне. Арья великолепна, но она молода и невинна. Я – другое дело. Я заявил на нее права, и да, она одна из них. Этого не изменить, а значит ведьмы не смогут использовать ее в этой войне. Гребаный король забрал их королеву, и ни хера они с этим не поделают. Шах и мат.
– Верно. Ты появился на арене и членом уверенно выбил сучку из ведьмовской обоймы, – усмехнулся Лор, качая светловолосой головой. – Ты не спрашивал моего совета, но все равно вот он. Забери ее туда, где ведьмы не найдут. Обрати ее на нашу сторону. Сделаешь это – и, считай, мы выиграли войну еще до того, как выступили против них.
– Не выйдет. Арья не восстанет против своей крови. Она верна, и это тоже гребаная проблема. Забрать ее не выйдет. Думаю, мы увидим, на чью сторону она встанет, когда возьмем город в осаду, – пробормотал я, растирая глаза.
Я внимательно изучал Киллиана, пока не понял, что не могу больше вспомнить лицо Лилианы. Остался лишь призрачный образ, и когда я пытался его рассмотреть, он превращался в Арью. Там, где меня когда-то преследовали сияющие глаза Лилианы, их заменили глаза Арьи. Там, где Лилиана являлась мне в кошмарах, теперь мне снились сладкие звуки, которые издавала подо мной Арья. Раньше я жаждал смеха Лилианы, но теперь я жаждал вкуса губ Арьи, того, как она склоняет голову вбок, напряженно раздумывая, а потом закусывает эту чертову сексуальную нижнюю губку.
Мне приходилось быть нежным с Лилианой, осторожным с ее хрупким телом, но не с Арьей. Я объявил Арье войну в постели, а она взяла и согласилась. Она рычала, требуя большего, мурлыкала, когда я становился тверже, еще до того, как ее поглотило пламя. Так вел себя мой вид, но у нее все было жестче, и будь я проклят, если бы не заурчал в ответ. Я пытался убедить себя, что действовал для защиты наших планов, но мурлыканье этой маленькой твари задевало внутри меня какую-то струну.