Гейемон пробовал все королевские кушанья; Манкен объявил, что и он, и маленькая королева стали жертвами яда. Дейенере он дал сильное слабительное, чем скорее всего спас ей жизнь. Ночью ее рвало, и весь следующий день она пролежала в постели, но отрава из нее вышла. Для Гейемона же помощь пришла слишком поздно: не прошло и часа, как мальчик умер. Рожденный в борделе «лобковый король», он царствовал на протяжении одной лишь Безумной Луны, видел казнь своей матери, был виночерпием, мальчиком для битья и другом короля Эйегона. Считалось, что в день смерти ему было не более девяти.
Скормив остатки ужина крысам в клетке, великий мейстер определил, что яд содержался в корочке яблочного пирожного. Король, к счастью, не любил сладкого (как и ничего другого, по правде сказать). Королевские гвардейцы тут же препроводили к лорду-инквизитору Джорджу Грейсфорду дюжину поваров, поварят, пекарей и кухонных девок. Семь из них под пыткой сознались, что хотели отравить короля, но на вопрос, где они взяли яд, отвечали по-разному, и отравленное блюдо никто правильно не назвал. Такими показаниями разве что задницу подтереть, проворчал лорд Рован, которому хватало своего горя: его юная жена, леди Флорис, умерла родами.
После возвращения брата король проводил со своим пажом меньше времени, однако потеря Гейемона оставила его безутешным. Худа без добра, как известно, нет: Визерис тут же помирился с ним, и они вместе сидели у ложа маленькой королевы. Теперь уже молчал Эйегон; прежний мрак вновь окутал его, и он утратил интерес к чему бы то ни было.
Новое несчастье случилось далеко от столицы, в Долине Аррен. Корвин Корбрей, сославшись на последнюю волю леди Джейны, утвердил сира Джоффри Аррена законным ее наследником. Когда другие претенденты восстали против такого решения, сир Корбрей заточил Позлащенного Сокола с сыновьями в тюрьму и казнил Элдрика, но сир Арнольд, безумный отец последнего, каким-то образом ускользнул и бежал в Рунстон, где служил оруженосцем в детские годы. Лорд Рунстона Гунтор Ройс, прозванный Бронзовым Великаном, был бесстрашен и упрям, несмотря на старость; когда лорд Корбрей потребовал выдачи Арнольда, Ройс облачился в древние бронзовые доспехи и выехал навстречу ему. От слов оба перешли к проклятиям, а там и к угрозам. Корбрей обнажил Покинутую, свой валирийский меч – быть может, желая лишь пригрозить лорду Гунтору, – и арбалетчик на стене Рунстона выстрелил ему прямо в грудь.
Убийство одного из королевских регентов считалось изменой, равносильной покушению на самого короля. Более того, сир Корвин приходился дядей воинственному Квентону Корбрею, лорду Дома Сердец, и был мужем Рейены Таргариен, зятем ее сестры-близнеца Бейелы, свояком Алина Дубового Кулака. С его гибелью война в Долине вспыхнула заново. Корбреи, Хантеры, Крейны, Редфорты поддержали избранного леди Джейной сира Джоффри, а к Ройсам и «безумному наследнику» сиру Арнольду примкнули Темплтоны, Толлетты, Колдуотеры, Даттоны, лорды Трех Сестер и Перстов. Дом Графтонов и Чаячий город сохранили верность Позлащенному Соколу, даже и заточенному.
Десница незамедлительно отправил в Долину воронов, приказывая сторонникам безумца и Позлащенного тотчас же сложить оружие, если они не хотят навлечь на себя «недовольство Железного Трона». Ответа от мятежников не последовало, и лорд Рован, посовещавшись с Дубовым Кулаком, решил прибегнуть к насильственным действиям.
В столице полагали, что с приходом весны дорога через Лунные горы станет вновь проходимой, и пятитысячное войско во главе с сиром Робертом, старшим сыном лорда Таддеуша, выступило в поход по Королевскому тракту. По дороге к ним примкнули ополченцы из Девичьего Пруда, Дарри, Хейфорда, а за Трезубцем прибавились шестьсот Фреев и тысяча Блэквудов, ведомых самим лордом Бенжикотом. К горам сир Роберт пришел уже с девятитысячной ратью.
Одновременно готовилось и нападение с моря. Лорд Рован, не желая прибегать к королевскому флоту, коим командовал дядя его предшественника Гедмунд Пек, обратился к дому Веларионов. Дубовый Кулак сам возглавил эскадру, а жена его леди Бейела перебралась на Драконий Камень утешать овдовевшую сестру (и препятствовать возможным ее попыткам отомстить за мужа верхом на драконе).
Десница предупредил лорда Алина, что войском, которое надлежит высадить в Долине, будет командовать брат леди Ларры Моредо Рогаре. В воинских качествах лорда Моредо сомневаться никто не мог. Высокий, суровый, со светлыми, почти белыми волосами и ярко-голубыми глазами, он казался воплощением воителя Древней Валирии и владел валирийским мечом по имени Истина.
Назначение воеводой лиссенийца встретили, однако, неодобрительно. Моредо, в отличие от своих братьев, Лотто и Рогерио, на общем языке изъяснялся с трудом, да и пристало ли иноземцу командовать вестеросскими рыцарями? Недруги лорда Рована при дворе, в том числе многочисленные ставленники Анвина Пека, не замедлили объявить это доказательством того, о чем они подозревали уже полгода: Рован-де продался Дубовому Кулаку и дому Рогаре.
Все эти толки скоро забылись бы, будь наступление на Долину успешным, но оно не было таковым. В начале лорд Алин без труда разделался с морскими наемниками Позлащенного Сокола и занял гавань Чаячьего города, но при штурме стен, ограждающих порт, и в последующих уличных боях королевское войско потеряло сотни бойцов. Моредо Рогаре после гибели своего толмача обнаружил, что люди не понимают его команд, а он их ответов; итогом стали хаос и безначалие.
На другом же конце Долины горная дорога оказалась куда менее проходимой, чем от нее ожидали. На перевалах войско сира Роберта вязло в снегу, и на обоз то и дело нападали дикие горцы (потомки Первых Людей, изгнанных из Долины андалами тысячи лет назад). «Это были скелеты в шкурах, а оружием им служили каменные топоры и дубины, – вспоминал после Бен Блэквуд. – Они так оголодали, что лезли на наши мечи и копья, сколько ни убивай их». Холод, снега и ночные атаки брали свое: сир Роберт понемногу терял людей.
Однажды высоко в горах случилось немыслимое. Солдаты, с дюжину человек, заметили снизу устье пещеры и поднялись посмотреть, нельзя ли в ней укрыться от ветра. Кости, в изобилии раскиданные у входа, должны были насторожить их, но они прошли дальше… и потревожили дракона.
Убив шестнадцать человек и наградив с полсотни ожогами, разозленный бурый змей перелетел еще выше в горы, «а на спине у него сидела какая-то оборванка». Так последний раз мелькнули в истории Вестероса Бараний Вор и Крапива, хотя горные племена до сих пор рассказывают об «огненной колдунье», жившей в потаенной долине вдали от дорог и селений. Ей будто бы поклонялся один из самых свирепых кланов; юноши перед посвящением в мужчины несли ей дары и возвращались обожженные в знак того, что посетили драконью женщину в ее логове.
Встреча с драконом оказалась не последним испытанием для людей сира Роберта. Дойдя до Кровавых Ворот, войско потеряло около трети от холода, голода и боев с одичалыми. Погиб и сам сир Роберт Рован: его раздавил валун, который дикари сбросили с высоты на колонну. Командование над войском принял Бенжикот Блэквуд; до его совершеннолетия оставалось еще полгода, но военным опытом юный лорд не уступал мужам вчетверо его старше. У входа в Долину солдаты досыта поели и обогрелись, но сир Джоффри Аррен, Рыцарь Кровавых Ворот и признанный наследник леди Джейны, сразу понял, что после такого перехода для боя они непригодны и будут ему не помощью, а обузой.
В ту же пору на тысячу лиг южнее Лиссенийская Весна потерпела еще один сокрушительный удар: в Лиссе и Солнечном Копье почти одновременно умерли Лисандро Великолепный и его брат Дразенко. Оба Рогаре, разделенные Узким морем, скончались при подозрительных обстоятельствах. Первым погиб Дразенко, подавившись куском ветчины, а роскошная барка Лисандро затонула с ним вместе, возвращаясь во дворец из «Душистого сада». В злосчастное совпадение верили лишь немногие; большинство видели во всем этом заговор против дома Рогаре. Обе смерти приписывали Безликим из Браавоса, лучшим наемным убийцам на свете.
Но если виновниками в самом деле были Безликие, то кто же их нанял? В числе заказчиков называли браавосский Железный банк, архона Тирошийского, Раккалио Риндона и целый сонм лиссенийских магистров, недовольных «бархатной тиранией» Лисандро. Кое-кто предполагал даже, что Лисандро убрали с дороги родные дети: законных у него было девять – шесть сыновей и три дочери, бастардов шестнадцать. Так или иначе, с братьями разделались очень искусно, придав обеим смертям видимость несчастного случая.
Ни одна из должностей Лисандро наследственной не считалась. Его обглоданный крабами труп еще не успели извлечь из моря, как враги верховного магистра начали бороться за них с былыми друзьями.
Верно говорят, что лиссенийцы воюют не оружием, а заговорами и ядами. Весь остаток того кровавого года магистры и магнаты Лисса кружились в смертельном танце, где верх одерживали то одни, то другие. Побежденные часто прощались и с самой жизнью. Торрео Хаэн, заняв желанный пост верховного магистра, дал пир, на коем был отравлен с женой, любовницей, дочерьми (одна из них явилась на бал Девичьего Дня в скандальном прозрачном платье), братьями, сестрами и несколькими сторонниками. Сильварио Пендейериса ударили в глаз кинжалом, когда он выходил из Храма Торговли, брата его Перено удавила рабыня из перинного дома. Маршала Морео Дагареона убили свои же гвардейцы; Маттено Ортиса, большого почитателя богини Пантеры, растерзала собственная дикая кошка, чью клетку почему-то забыли запереть на ночь.
Должностей Лисандро его дети унаследовать не могли, но все же наследство им досталось немалое: дворец отошел его дочери Лисаре, корабли – сыну Драко, бордель – сыну Фредо, а библиотека – дочери Марре. Состояние его, хранящееся в банке Рогаре, было поделено между всеми отпрысками – даже бастарды получили свою долю, хоть она и была меньше той, что полагалась законнорожденным детям. Сам банк возглавил старший сын Лисаро, о котором справедливо говорили, что «он во сто крат честолюбивее отца, но и вполовину не так умен». Лисаро Рогаре хотел править Лиссом, но для того, чтобы подобно Лисандро, десятилетиями приумножать свою власть и богатства, ему недоставало ни хитрости, ни терпения. Видя, как его соперники погибают один за другим, он прежде всего позаботился о собственной безопасности и приобрел у рабовладельцев Астапора тысячу Безупречных. Эти воины-евнухи считались лучшими пешими солдатами в мире, а кроме того, были приучены к беспрекословному повиновению, и хозяин мог не бояться бунта или измены. Защитив себя, Лисаро позаботился о том, чтобы его избрали маршалом: он завоевал симпатии простого люда, устраивая богатые празднества, и заручился поддержкой магистров, раздавая невиданные дотоле взятки. Быстро растратив свое личное состояние, он начал брать золото из банка – для того, чтобы устроить короткую победоносную войну с Тирошем или Миром, как он сказал позже. Вся слава вместе с должностью верховного магистра досталась бы маршалу, то есть ему, а разграбив неприятельский город, он восполнил бы взятое из банка и стал первым богачом Лисса.