– В сутках только двадцать четыре часа, – пробормотал Скотт.
Кейт мгновенно пожалела о своих словах. Скотт постоянно разрывался между винокурнями и близнецами, а еще ему хотелось побыть с ней наедине.
– Я пошутила, дорогой. Пат знает, что ты обожаешь Тома и балуешь его всегда, когда только можешь.
– Ну вот, есть чем утолить жажду! – объявил Дэвид, вкатывая сервировочный столик на колесах.
Амели настояла на том, чтобы кроме обязательного виски подали французское шампанское; присутствовало также ледяное шардоне, в которое можно было добавить каплю шерри.
– Скорее чокайтесь, – объявила Мойра, – моя индейка будет готова ровно через десять минут. Я перенесу ее на стол, а Ангус разделает.
Рождественский вечер шел своим ходом, как всегда, и никто, казалось, на это не ропщет, и только Ангус, тяжело вздохнув, устало откинулся на спинку кресла. Амели и Кейт в это время накрывали на стол, и глядя на них, Малькольм объявил, что сегодня вечером женщины ничего делать не будут.
– Вы все приготовили, теперь отдыхайте!
Он всунул в руки Джорджу поднос, где лежало овсяное печенье и крекеры с мягким сыром и с ломтиками чеддера, а потом вместе с Филипом обошел гостиную, наливая всем аперитив. Скотт и Кейт выбрали шампанское, что очень насмешило Дэвида.
– Какой же ты Джиллеспи! – заметил он Скотту. – Ты же должен быть страстным приверженцем собственного виски!
– Вечер длинный, к тому же я люблю пузырьки…
– Ты предатель, – проворчал Ангус.
Он явно остановил свой выбор на виски, но стакан стоял у его ног нетронутым. Скотт подошел к нему и присел на подлокотник кресла.
– Как приятно видеть тебя в окружении семьи!
– Мне тоже приятно. В конце концов все устроилось, и я очень этому рад. Амели тоже. Ты ее знаешь – она не подает вида, но я уверен, что сейчас она совершенно счастлива. Вот только Джон не приехал…
– Но мы ведь это переживем, правда?
– Ты – разумеется.
– Он совсем не звонит матери, это очень печально.
– Я бы не перенес, если бы такое произошло с нами, Скотт. Чтобы мы настолько стали чужими – ты и я.
– Это невозможно. Мы ведь любим друг друга, правда?
Ангус поднял голову и внимательно посмотрел сыну в глаза.
– Да, – твердо сказал он.
Но его голос прозвучал хрипло, а глаза затуманились.
– Прошу к столу! – объявила Мойра. – Рассаживайтесь, я несу индейку.
Скотт протянул руку Ангусу, и тот тяжело поднялся с кресла.
– Черт возьми, сегодня я чувствую себя просто развалиной…
Он выпрямился и, отказавшись от поддержки Скотта, первым вошел в столовую, а за ним последовала вся семья. Кейт немного замешкалась, объясняя близнецам, что за столом им надо вести себя смирно, зато потом они смогут вовсю веселиться, потому что взрослые тоже будут играть.
Все расселись. Внезапно Ангус побелел и, схватившись за край стола, широко открыл рот, но не издал ни звука; его пальцы судорожно вцепились в скатерть, тело выгнулось, и он опрокинулся назад, перевернув стул и увлекая за собой посуду.
Амели застыла; Скотт вскочил и бросился к отцу. Вошедшая с блюдом в руках Мойра громко вскрикнула и уронила индейку на пол. Она с ужасом смотрела на Ангуса, распростертого на ковре, и на Скотта, который стоял на коленях рядом с отцом.
Пытаясь обойти стол, во главе которого она сидела напротив Ангуса, Амели споткнулась о горячую, жирную индейку. Близнецы, уверенные, что дедушка дурачится, радостно засмеялись, но Кейт поспешила увести их. Посреди общего замешательства Скотт расстегнул Ангусу воротник и ослабил ремень.
– Папа, ты меня слышишь?
Не обращаясь ни к кому конкретно, он громко добавил:
– Немедленно вызывайте «Скорую»!
Взгляд Ангуса остекленел, и Скотт напрасно пытался нащупать у него пульс.
– Он в обмороке? – с трудом произнесла Амели.
Она стояла позади Скотта, словно не осмеливаясь подойти ближе.
Филип захлопнул крышку своего телефона и объявил:
– Мне сказали, что, учитывая состояние дорог, добираться сюда будут долго. Но «Скорая» уже выезжает.
Скотт наклонился над отцом, пытаясь уловить его дыхание.
– Попробуем его реанимировать! – воскликнул Малькольм. – У меня есть опыт оказания первой помощи, я знаю, что надо делать.
Отстранив остальных, он встал на колени напротив Скотта.
– Делай ему дыхание «рот в рот», а я займусь массажем сердца.
Он положил ладонь на грудь Ангуса, накрыл ее другой ладонью и начал считать. Прошло несколько долгих минут, пока они отчаянно пытались вернуть его к жизни, но безрезультатно.
– Пойди к Кейт и помоги ей с детьми, – шепнул Филип на ухо брату. – И скажи, что надежды мало.
Джордж тихо вышел и прикрыл за собой дверь столовой. Мойра, словно окаменев, стояла в стороне, глаза ее были по-прежнему прикованы к Ангусу. Дэвид потерянно смотрел на пропитавшийся соусом ковер, обхватив голову руками. Скотт поднял голову и обменялся с Малькольмом взглядами.
– Продолжаем, – решительно сказал он, понимая, что их усилия напрасны.
Когда через несколько минут Малькольм снова остановился и положил руку Скотту на плечо, тот медленно выпрямился, но остался стоять на коленях совершенно обессиленный. В комнате повисло тяжелое молчание, слегка нарушаемое потрескиванием пламени в камине. Все застыли; казалось, время остановилось. Скотт озирался вокруг себя, пытаясь что-то сказать, но не мог вымолвить ни слова. Кейт наклонилась и осторожно коснулась его затылка.
– Все кончено, – с трудом произнес он.
– Нет, нет! – вскрикнула Амели за его спиной. – Сделайте же что-нибудь, попробуйте еще!
В ее голосе звучал ужас, граничащий с истерикой.
Кейт оставила Скотта и обняла мать.
– Мы больше ничего не можем для него сделать, мама.
Скотт и Малькольм наконец встали – вид у них был удрученный и потерянный. Из скромности Малькольм отошел в сторону, но Амели, вцепившись в Кейт, отказывалась подойти ближе. Дэвид, шагнув к Ангусу, пробормотал:
– Мы не можем оставить его здесь…
Он подошел к Скотту и, вопросительно посмотрев на него, добавил безжизненным голосом:
– Может, перенесем его в кабинет? Там большой диван, на котором он любит отдыхать после обеда.
Он не смог сказать «любил» и закусил губу. Скотт молча кивнул, с трудом сдерживая слезы. Он повернулся к Амели, потом к Мойре, ожидая их согласия, но обе женщины, казалось, вообще ни на что не реагировали.
– Ты прав, – ответил он Дэвиду. – Отнесем его туда.
Поднять тело по лестнице не представлялось возможным, тем более и речи не могло быть о том, чтобы положить его на супружескую кровать. Филип с Малькольмом присоединились к Скотту и Дэвиду, готовые помочь.
– Подождите, – вмешалась Кейт. – Не нужно, чтобы это увидели дети. Они сейчас в гостиной вместе с Джорджем, надо закрыть двери.
– Я пойду к ним, – пробормотала Мойра. – Не хочу на это смотреть.
– Позвони в «Скорую», – предложила Кейт. – Скажи им, что теперь нет необходимости мчаться сюда по таким дорогам.
Четверо мужчин терпеливо ждали, склонив головы, затем Скотт кончиком ноги отодвинул осколки разбитого блюда. Он все еще не мог поверить в эту внезапную смерть, чувствовал себя совершенно опустошенным, и даже не способен был думать о том, что последует за этим событием.
– Ну, давайте, – тихо сказал Дэвид.
Они с трудом подняли Ангуса и понесли, стараясь не сотрясать тело. Джордж шел впереди, открывая им двери. Дойдя до кабинета, они переложили Ангуса на диван, и Скотт, после некоторого колебания, закрыл ему глаза, застегнул ремень и сложил руки на груди. Потом наклонился и поцеловал отца в лоб.
– Спи спокойно! – прошептал он.
Все по очереди повторили эти традиционные слова. Скотт не мог отвести взгляд от лица Ангуса, все еще надеясь на чудо.
– Не мог бы ты принести свечи? – попросил он наконец Джорджа. – Просто возьми подсвечники со стола.
– Наверное, надо сообщить его врачу? – спросил Малькольм. – Филип, пойдем позвоним ему.
Оставшись вдвоем, Скотт и Дэвид открыли окна и притворили внутренние ставни.
– Если хочешь, я уйду, – еле слышно предложил Дэвид.
– Нет, давай посидим около него вместе.
Дэвид кивнул, и вдруг у него вырвалось:
– Проклятие, твою мать! Он ведь не был стар, не болел, какого же черта…
Он подавил всхлип, но не выдержал и разрыдался. Скотт отвернулся и украдкой вытер собственные слезы, которые он даже не чувствовал.
– Вот свечи, – объявил вернувшийся Джордж. – «Скорая помощь» развернулась на полпути, врача предупредили – он приедет вечером, чтобы выдать разрешение на захоронение.
Он поставил подсвечники на письменный стол, бросил удрученный взгляд в сторону Дэвида и, не зная, что делать, неловко похлопал Скотта по плечу. Потом собрался незаметно улизнуть, но на пороге столкнулся с Кейт. Она была очень бледна и явно колебалась, не решаясь войти.
– Можно мне его поцеловать напоследок? – несмело спросила она.
– Конечно, входи.
Скотт взял ее за руку и подвел к Ангусу.
– Сейчас он выглядит таким умиротворенным, – прошептала она.
Погладив Ангуса по волосам, она тихо прочитала молитву. Скотт вспомнил, что отец был верующим и регулярно посещал церковь. И только Кейт иногда сопровождала его туда.
– Как твоя мать? – наконец спросил он.
– У нее шок. Думаю, она не захочет входить в эту комнату.
– Даже не простится с ним?
– Она очень боится смерти.
– Наверное, думает, что это ее не коснется! – ухмыльнулся Дэвид и громко высморкался.
– А где близнецы?
– С ними сейчас Малькольм и Филип. Они умеют находить с детьми общий язык.
– Ты им что-нибудь сказала?
– Нет, они слишком маленькие и не поняли бы. Для них все – Рождество.
– Увы, только для них, – с горечью заметил Скотт. – Постараемся оградить детей… О, черт возьми, мне же надо позвонить Грэму!
Он отошел в дальний угол комнаты и достал телефон.
– Я тебе не помешал? – спросил он, услышав голос друга.