Она была переполнена благодарностью к Грэму, Пат, а также Скотту, который порекомендовал ее своим друзьям. И он сделал это до того, как узнал, что против него замышляется, а значит, это не было ответной «услугой за услугу». Она искренне радовалась, что предупредила его о планах Джона. Скотт был опорой семьи, единственным, на кого можно было рассчитывать, и Бетти давно поняла: что бы ни случилась с Джоном или с ней, Скотт никогда не откажет им в поддержке.
– Как это угнетает – ничего не делать целыми днями! Мойра не хочет, чтобы ей помогали на кухне, она считает ее исключительно своей территорией! Амели сама занимается близнецами, пока Кейт отсутствует. Я немного помогаю Дэвиду в саду, потому что весной там есть чем заняться, но знаю, что он прекрасно обойдется без меня. О, Пат! Я правда очень жду эту работу! Мы получим ответ только на следующей неделе, и мне будет трудно все это время не тешить себя надеждами. Мы действительно очень хорошо поговорили с директором, надеюсь, – он так ведет себя не со всеми кандидатами подряд!
Бетти была преисполнена энтузиазма и с трудом сдерживала нетерпение. Она только что призналась Пат, что ей было невыносимо слоняться без дела с утра до вечера. Джон редко был с ней ласков, он почти всегда пребывал в дурном настроении и отказывался от ее забот. И она уже спрашивала себя, не стала ли его болезнь единственной причиной, которая удерживает ее от развода? Их брак принес Бетти одни разочарования. Из любви к нему она примирилась с тем, что у нее не будет детей, что ей придется жить со смертельно больным человеком. Из-за этого их будущее висело на волоске, хотя врачи и утверждали, что при надлежащем лечении Джон сможет вести практически нормальную жизнь. Но способен ли он стать серьезным в этой оставшейся ему жизни? Те немногие силы, которые у него еще были, он тратил на борьбу со Скоттом, надеясь отомстить своему врагу и заполучить серьезный куш. Бетти этого не одобряла, не принимала эту войну, что еще больше отдаляло ее от мужа. Она чувствовала себя связанной моральными обязательствами, но с болью признавалась себе, что ее любовь слабеет. Вернется ли к ней когда-нибудь тот, прежний Джон, который некогда покорил ее сердце?
– Надеюсь, на следующей неделе мы будем пить шампанское, – весело сказала Пат. – А пока я угощу тебя пивом.
Стоял прекрасный весенний день, дул нежный ветерок, и на улицах Глазго было многолюдно. Они встретили волынщика, который развлекал туристов, играя самые известные шотландские мелодии.
– Я совсем не скучаю по Парижу, – добавила Бетти. – Мы не завели там друзей, и я чувствовала себя изгнанницей. Даже отец Джона нам не особенно помог. Для него мы чужие. Он и на свадьбу не хотел к нам приезжать! В конечном счете, я счастлива, что вернулась в Шотландию. Тем более что Джон здесь находится под наблюдением врачей.
– Как он себя чувствует?
– Физически он в неплохой форме, несмотря на то что лечение его выматывает. Побочные эффекты уже не такие сильные, как раньше, только нужно очень пунктуально выполнять предписания.
– А морально?
– Он не такой тревожный, как раньше. Делает вид, что не слушает врачей, а на самом деле впитывает каждое их слово! Если бы только он не был одержим этим проклятым наследством и Скоттом…
– Я задам тебе немного грубый вопрос, Бетти. Твой муж злой или просто тупой? Извини, если шокирую тебя, но все-таки надо признать, что его поведение только ухудшает ситуацию. Поставить Скотта в тяжелое положение – это все равно что утопить самого себя! Что вы будете делать, когда у него возникнут финансовые проблемы и ваша жизнь в Джиллеспи станет невозможной?
– Я все это знаю! – возразила Бетти. – Но не могу его убедить. Имя Скотта для него все равно что красная тряпка для быка. Вражда началось еще двенадцать лет назад, когда Амели приехала с детьми в Шотландию. Скотт уже в то время воплощал все, что Джон ненавидит. Может быть, потому, что в глубине души он хотел бы походить на него или занять его место! Скотт преуспевал во всем, за что бы ни брался, а Джон всегда терпел фиаско. Скотт был любимым сыном, а Джона бросил отец. У семейства Джиллеспи было поместье и процветающий бизнес, Амели же была нищая, и дети это знали. Джон с трудом это терпел и в конце концов озлобился. В каждом конфликте он проигрывал Скотту. А когда Амели взбрело в голову пристроить его на винокурню в расчете, что Ангус введет его в свой бизнес, он оказался с метлой в руке и в подчинении у Скотта. Представляешь?
– Вообще-то, так и положено – начинать с самой нижней ступени.
– Конечно, тем более что он отказался учиться. Однако для совсем молодого парня это, кроме неудачи, еще и унижение. Скотт стал объектом его ненависти, заклятым врагом. Я там работала и видела, что он бродит как неприкаянный, жалела его. Он казался мне очень привлекательным. Молодой, мрачный, все повторял, что ему не повезло… И я влюбилась! Вообще-то, он не злой. Да, он взбалмошный, инфантильный, эгоистичный, с полным разбродом в мыслях, а теперь деньги стали его идеей фикс. Когда он узнал, что подцепил СПИД, то ничуть не изменился. Он считает себя наказанным ни за что и требует справедливости. Жить рядом с ним становится все сложнее, но я его не брошу.
Они вошли в паб и заказали две кружки пива; но Бетти едва пригубила свою. Собственные признания принесли ей неожиданное облегчение, и она добавила:
– Спасибо, что выслушала меня.
– Тебе нужно почаще высказываться.
– Не люблю жаловаться.
– Ты не жаловалась, просто дала мне ключ к пониманию. Расскажи все это Скотту, его мнение о Джоне, может быть, изменится.
– А вот наоборот – никогда, к сожалению! Если я получу эту работу, лучше всего будет снять квартирку в Глазго, чтобы Джон почувствовал себя наконец дома, не сталкивался со Скоттом по утрам и вечерам и не ходил целыми днями жаловаться к матери. И хотя он утверждает, что ненавидит Шотландию, это не так. У меня здесь остались друзья, с которыми можно возобновить отношения; мы будем жить своей жизнью, и все потихоньку наладится.
– Я в этом уверена, – подтвердила Пат. – Ты очень мужественная, Бетти.
– О нет, я…
– Да-да, у тебя потрясающая сила характера!
Восхищение Пат было искренним, и Бетти, воспрянув, смогла сделать несколько глотков пива. Она была счастлива тем, как прошла вторая половина этого дня, который обещал столько хороших перемен, и поэтому, когда ее телефон зазвонил и она увидела на экране имя Джона, то радостно ответила ему:
– Дорогой! Мое собеседование прошло отлично!
– Тем лучше для тебя, но Филип попал в аварию, и теперь он в больнице, в Глазго. А поскольку ты там, узнай, что с ним. Малькольм звонил нам, но он был в таком шоке, что мы ничего не поняли.
– Серьезная авария?
– Мы ничего не знаем! Давай, действуй, черт возьми, и позвони мне, когда что-нибудь выяснишь, мама сходит с ума от беспокойства.
Несмотря на присущий ему цинизм, Джон любил своих братьев, по крайней мере, больше, чем Кейт, которую он всегда немного презирал.
Бетти почувствовала тревогу в его голосе и обещала немедленно отправиться к Филипу. Она оставила Пат и помчалась в больницу, где в приемном покое уже сидели Малькольм и только что приехавший Скотт.
– Филипа отвезли в операционную, – объяснил он Бетти. – Придется ждать, когда нам что-нибудь скажут.
Потрясенный Малькольм растерянно озирался и, казалось, плохо отдавал себе отчет в происходящем. Бетти взяла его за руку и усадила на стул, а Скотт принес ему кофе. Врачи и медсестры торопливо проходили по залу, не обращая на них никакого внимания и словно не замечая умоляющего взгляда Малькольма.
– Пей, тебе сейчас это необходимо, – сказал Скотт, протягивая пластиковый стаканчик. – Здесь много сахара и молока, как ты любишь.
Малькольм поднял на него глаза, безуспешно попытался улыбнуться, и, взяв стаканчик двумя руками, объяснил прерывающимся голосом:
– Мы обходили пабы и обмывали контракт, который я подписал с галеристом. Сначала выпили несколько кружек в «Моде», а потом Филип захотел пойти в «Поло Лаунж», который находится по соседству… Со стороны Уилсон-стрит – это место, где собираются геи Глазго, и мы задержались перед входом, чтобы выкурить сигарету. Нас была целая группа, все шутили и не обращали никакого внимания на то, что происходит вокруг. И вдруг неизвестно откуда вылетел мотоцикл и ринулся прямо на нас! Мотоциклист хотел нас раздавить, явно какой-то псих-гомофоб… Я схватил Филипа за руку, и мы кинулись в сторону, но недостаточно быстро, и мотоцикл сбил его. Филипа подбросило в воздух, это было ужасно…
Малькольма трясло; кофе выплеснулся ему на джинсы, но он этого даже не заметил.
– Этот псих не остановился, но, кажется, один из наших приятелей погнался за ним на своем мотоцикле… Я больше ничего не видел… Только смотрел на Филипа, лежавшего в крови посреди улицы, и пытался с ним говорить, но он был без сознания… Наверное, кто-то вызвал «Скорую», потому что она приехала почти сразу.
Он замолчал, а потом добавил шепотом:
– Я так боюсь за него!
Скотт участливо положил руку ему на плечо и сел рядом.
– Скоро мы узнаем новости, потерпи немного.
– Я больше не могу ждать.
– Надеюсь, этого мерзавца поймают, – пробормотала Бетти. – Как можно такое вытворять?
– От злобы, от глупости или от одного и другого вместе! – проворчал Скотт.
Они замолчали, но Малькольм, сидя между ними, чувствовал их поддержку.
– Я позвоню Амели после того, как мы поговорим с доктором, – решил Скотт.
Взяв пустой стаканчик из рук Малькольма, он встал, чтобы выбросить его в урну. Сколько раз он видел свою тещу, пораженную ударом судьбы? Сначала выкидыш, произошедший у нее в Джиллеспи несколько лет тому назад у подножия лестницы, где она ухватилась за его руку, потому что рядом больше никого не было. Потом побег Джона во Францию, о чем ему пришлось лично сообщать Амели. Внезапная смерть Ангуса, которая повергла ее в такую растерянность, что она полностью положилась на своего зятя. Наконец, подхвативший СПИД Джон, из-за которого она пребывала в постоянном страхе. А теперь Филип находился между жизнью и смертью, и при наихудшем исходе именно на него, Скотта, ляжет обязанность сообщить ей об этом. Охваченный состраданием к Амели, Скотт вдруг увидел ее совсем другими глазами.