– Вроде залога недвижимости? Но я уже отказал в этом своему банкиру.
– Я знаю и не настаиваю. Как себя чувствует твой зять?
– Завтра его выписывают из больницы.
– Прекрасно! Вот видишь, все не так плохо.
– Кстати, спасибо за Бетти – она просто с ума сходит от радости, что получила эту работу.
– Не за что. По крайней мере, решили одну из твоих проблем.
– Если бы она была единственной…
– А я всегда считал, что у тебя слишком легкая жизнь! Сам бы я не отказался от роли наследника!
Звучный смех Грэма заставил Скотта улыбнуться, и он признался:
– Ты знаешь, как утешить.
– Можно напроситься к вам на ужин в ближайшее время?
– Вам всегда рады.
– Мне нравится твой энтузиазм. В субботу?
– Договорились.
– Я привезу отличного лосося, которого мне сегодня подарили.
– Твои клиенты – сплошные толстосумы.
– Это точно. За исключением тебя. Но давай станем на минуту серьезными. Успокой меня: ты собираешься бороться до конца, несмотря на возможные потери?
– Да, у меня нет выбора.
– Не думай ни о Кейт, ни о своей теще: ты не сможешь уберечь одновременно козу и капусту.
– Я всегда думаю о Кейт. И когда конфликт станет необратимым, она окажется между двух огней.
– Она встанет на твою сторону, потому что любит тебя. В любом случае ты прав. Винокурня Гринока – твоя, обещай мне, что она не превратится в «Джиллеспи & Мак Делл».
– Я не уверен, что выиграю.
– Ты-то? Шутишь! Давай обещай…
Снова улыбнувшись, Скотт дал отбой. Грэм достиг своей цели – усталость вдруг отступила. В ближайшие дни, в разгар семейной бури, придется принять решения, которые будут иметь серьезные последствия. Победит он или проиграет, но он должен принять вызов, и больше откладывать нельзя. Выйдя из винокурни и кивнув охраннику, он сел в машину и долго смотрел в зеркало заднего вида на корпуса Гринока с их крышами в виде китайской пагоды, и на закрывшиеся за ним чугунные ворота с именем «Джиллеспи» на фронтоне.
11
Джордж и Сьюзен держались за руки и улыбались одинаково блаженной улыбкой.
– Это великолепно! – воскликнул Малькольм. – Значит, скоро у нас в семье будет свадьба, какой приятный сюрприз…
Он бросил взгляд на Филипа, лежащего в кровати, которого явно обрадовала эта новость. У Малькольма совершенно непроизвольно вырвалась эта «семья», словно семьи его и Филипа составляли одно целое.
– Вы подождете со свадьбой, когда я начну нормально ходить?
– Мы собираемся назначить дату ближе к концу лета, – пояснила Сьюзен. – И ты восстановишься к этому времени, если только не будешь пропускать занятия по реабилитации.
– О, он не будет их пропускать, у него такой симпатичный физиотерапевт! – воскликнул Малькольм. – И кстати, это подходящий повод выбрать наряды – обожаю это занятие. Вы уже оставили где-нибудь список свадебных подарков? У Фрейзера на Аргайл-стрит вы найдете все, что нужно!
– Малькольм обожает роскошь, – пошутил Филип.
Он быстро поправлялся, и к нему приходило столько сочувствующих друзей, что вся его палата была завалена коробками шоколадных конфет. Мотоциклиста, которого вскоре догнали, чуть не линчевали до приезда полиции, и теперь он был за решеткой.
– А как отнеслись к этому твои родители? – спросил Малькольм у Сьюзен.
– Очень обрадовались, особенно мама. Она ведь долго упрекала отца за то, что он обучил меня такой неженской профессии, и боялась, что я никогда не найду себе мужа! Но я обожаю работать руками, и ничто меня так не радует, как превращение какой-нибудь конуры в уютное гнездышко. Если какая-то работа для меня особенно важна, я прошу помощи у моего подрядчика – то есть у папы, если он свободен. Зато он нанимает меня, когда не хватает рабочих.
Поймав веселый взгляд Джорджа, она засмеялась и продолжала:
– Он очень разволновался, узнав, что его единственная дочь выходит замуж. Говорит, что теряет свои лучшие кадры! Но я не собираюсь бросать профессию, потому что у меня образовалась большая клиентская база. Сарафанное радио работает, и я получаю много заказов.
– Ты и декорированием занимаешься?
– Нет, это я предоставляю делать другим. Я ухожу, оставляя девственно-чистое пространство, которое они могут обустраивать по своему вкусу.
– Ты уже познакомился с родителями Сьюзен? – спросил Филип брата.
– Конечно! – ответила Сьюзен вместо него. – Я была так горда, представляя им господина управляющего!
И, сняв воображаемую шляпу, она расшаркалась перед Джорджем, который шутливо закатил глаза к потолку.
– Осталось сообщить маме, – добавил он сдержанно.
Филип бросил на брата внимательный взгляд, удивленный отсутствию энтузиазма в его тоне.
– Что так? Я думаю, что она будет в восторге.
– Не уверен. С Джоном будут проблемы. Мы заехали в Джиллеспи, прежде чем отправиться сюда, и должен сказать, атмосфера там наэлектризована, как перед грозой. Джон повздорил с Дэвидом и оскорбил его. Скотт того и гляди даст ему по морде или вышвырнет из дома. А если он это сделает, ты знаешь маму – она вскипит. Короче, это был неподходящий момент для официального объявления.
– Как можно повздорить с таким славным человеком, как Дэвид? – возмутился Малькольм.
– Джон ссорится со всеми, – вздохнул Филип. – Не будь он моим братом, я бы его возненавидел.
– Я тоже! – подхватил Джордж. – Но не забывай, что он болен, а это совсем не улучшает характер.
Филип посмотрел на Малькольма и грустно улыбнулся:
– Ты единственный ребенок в семье и не знаешь, как сложно, когда у тебя есть братья и сестры… В детстве Джон был у нас заводилой. Он уже тогда отличался такой наглостью, что мы с Джорджем диву давались. Бывало, мы понимали, что он заходит слишком далеко, но не осмеливались бунтовать. Главной своей мишенью он выбрал Кейт, и мне было немного стыдно, что я не защищал ее. Зато Скотт уже тогда принял сторону сестры. Из-за этого Джон обвинил его в том, что он зарится на тринадцатилетнюю девчонку, хотя у Скотта и мыслей таких не было. Он увидел Кейт другими глазами, только когда у нее появился жених. Не помню, как его звали…
– Нил! – напомнил Джордж.
– Ах да, Нил! Он даже купил обручальное кольцо, представляете? И по всей форме попросил ее руки у мамы и Ангуса. Это был во всех отношениях прекрасный молодой человек и даже внешне симпатичный, но Кейт он не нравился, она чувствовала себя ужасно неловко, и тут Скотт пришел ей на помощь. До сих пор он смотрел на нее скорее как на младшую сестру, а благодаря Нилу у него как будто пелена спала с глаз.
– Какая романтичная история! – воскликнула Сьюзен и разразилась веселым смехом.
– У меня такое впечатление, что он до сих пор не оправился, – вставил Малькольм. – Он так влюблен в Кейт, что даже терпит Джона под своей крышей – разве это не героизм?
Джордж встал, по-прежнему держа Сьюзен за руку.
– Мы вас оставляем, а сами пойдем прогуляться по городу. Я безвылазно сижу на фабрике и соскучился по цивилизации!
– Лучше признайтесь, что идете покупать кольца. Вы уже выбрали свидетелей?
Джордж улыбнулся брату и ответил:
– Имей в виду: ты не отвертишься.
Он наклонился и ласково потрепал Филипа по волосам.
– Пользуйся последним днем отдыха и начинай заниматься со своим симпатичным физиотерапевтом.
Он увел Сьюзен из палаты, радуясь, что брат оказался в хорошей форме, и изнывая от нетерпения прогуляться по улицам Глазго. Решение просить руки Сьюзен вдруг со всей очевидностью пришло к нему однажды утром. Он с волнением смотрел, как она спит, уткнувшись лицом в подушку, в своей девчачьей пижамке, которая подчеркивала ее округлости, и вдруг ясно понял, что уже не может представить себе жизнь без нее. Благодаря Сьюзен он повзрослел, обрел уверенность в себе и теперь ясно видел свое будущее. Его усилия привели к тому, что производство на прядильной фабрике стремительно набирало обороты, и он понял, что сможет добиться ее процветания.
Проходя мимо витрин на Аргайл-стрит, Джордж поделился своей главной тревогой со Сьюзен:
– Из-за этих пакостей Джона я боялся, что у Скотта не останется другого выхода, как только продать фабрику! Ему срочно нужны деньги, чтобы удовлетворить требования адвоката, и он оказался в тяжелой ситуации. Я поговорил с ним начистоту, хотел знать, какое решение он примет. Он имеет полное право отказаться от предприятия, которое не особенно его интересует. Скотт не стал бы колебаться между виски и тартанами!
– И что?
– Он утверждает, что держит фабрику в память о своей матери… но я не думаю, что причина в этом.
– А в чем же?
– Скотт – достойный и разумный человек. И он не станет решать проблему в одном месте, нанося ущерб в другом. Он видел, как бестолково я взялся за дело и как потом начал стараться и вкалывать. Теперь я очень увлечен, и у меня все получается! Он это знает, видит и не хочет выдергивать из-под меня табуретку, на которой мне удалось усидеть…
– Ты думаешь?
– Мое мнение о нем с годами изменилось… Когда я думаю о том, что мой брат, моя мать – короче, моя собственная семья – отравляют ему жизнь, мне становится очень неловко перед ним.
– Джон хотя бы понимает это?
– Да ему наплевать! Его интересует лишь он сам.
Они вошли в пассаж – торговую галерею в парижском стиле, под крышей которой находилось не меньше трех десятков ювелирных лавок. Сьюзен остановилась у первой же витрины, и Джордж увидел, как загорелись ее глаза. Было не время обсуждать семейные проблемы.
– У нас еще полдня впереди, – шепнул он ей на ухо.
Обручальные кольца они найдут без труда и в огромном количестве, но вот выбор займет время.
Кейт перевела и распечатала статью из французского журнала о потреблении алкоголя в мире и прогнозах на будущее.
– Открытие маленьких винокурен, которые производят алкоголь для местного потребления, свидетельствует о потребности возрождения кустарного производства и ценностей ремесла. Теперь люди хотят знать, кто стоит за конкретным продуктом, и возможность проследить его происхождение для них очень важна.