Она не ответила.
Я остался стоять у окна. Через какое-то время я увидел ее белую фигуру, легко идущую по поверхности пыли. Она не оставляла следов.
Паук продолжал медленно вращаться, врезаясь все глубже и глубже. Ясмин исчезла из вида, и когда Паук сделал полный оборот, моей сестры уже не было.
— Ты чего там увидел? — промолвил гнусавый голос за моей спиной.
Я с глухим стуком ударился головой об окно. Мне стало так хорошо, что я ударился еще раз.
— Иезекия, — сказал я с гримасой на лице. — Я начинаю верить, что в мультивселенной нет ничего, что может тебя убить.
— Да ты Простак, если так думаешь, — сказал паренек. — Дядюшка Тоби точно меня разорвет, когда узнает, что за мою голову назначена награда. Сколько же я не был дома? Две недели, кажется?
Я повернулся к нему. Мириам стояла рядом и крепко обнимала его за талию. На лице у обоих была улыбка, одновременно застенчивая и самодовольная.
— Чем это вы занимались? — спросил я.
— Ничем, — начал оправдываться Иезекия. — Я еле успел телепортироваться от Риви, и Мириам тут же стала нормальной. Она была так благодарна.
— Благодарна, — повторил я.
— А что, женщине уже и отблагодарить нельзя? — с вызовом сказала Мириам.
— Могли бы и сообщить, что вы в порядке.
— А куда спешить? — ответил Иезекия. — Ведь от Риви один пепел остался? Вы стояли снаружи, так что с вами было все хорошо. Да и Мириам была благодарна.
— Ну, это мы уже уяснили, в каких она была чувствах, — проворчал я. — А мельницы еще у тебя?
— Не-а, я телепортировал их наружу. Пора им снова затеряться в пыли, верно?
— Там им самое место, — кивнул я.
— Вот и я говорю, — вставила Мириам. — Туда им и дорога.
— И все-таки, — продолжил Иезекия, — я был рад избавиться от мельниц, но мне было так плохо из-за Ирэн, и из-за Уны, и Уизла, и всех остальных, а Мириам сказала: Малыш, ты мог бы немного взбодриться…
Парень продолжал болтать без умолку весь путь до Небесного Пика.