– С моей новой флейтой… – Эвелина улыбнулась, достала из мягкой наплечной сумки блок-флейту – древнюю, из высохшего за века тростника, провязанного конопляной веревкой. – Мы с ней сможем многое.
– Ты ее хотя бы испытывала после того, как утащила из спецхранилища Сатыроса? – полюбопытствовал Эдвард. – Не хотелось бы разочаровать этих служителей Веселого Роджера. Кстати, Роджер, это же твой день.
– Это точно, – оскалился Брэдли, оседлывая Снежка. Он вывел его из трюма, грифон сонно клевал клювом и потряхивал крыльями.
– Какой-то вид у него не боевой, – озабоченно заметил Эдвард. – Растормошил ребенка.
– Сейчас, сейчас… – Брэдли затянул ремни, проверил крепления, седельные сумки, в которых глухо перекатывались шары греческого огня, прицепил огнеупорный мешок с окаменевшими саламандрами, пробежался пальцами по боковым патронташам – широким лентам с нашитыми чехлами, в каждом чехле покоилась тяжелая оперенная стрела звездного железа. Проверил, легко ли вращается арбалет за спиной, на турели, закрепленной на выносной стреле седла. При желании Роджер мог вести и воздушный бой, разворачиваясь к арбалету. А при необходимости мог легко снять его с турели.
Последними, справа и слева, под крыльями, он прикрепил два дротика.
– Сурово, – одобрил Эдвард. – Никогда не видел боевого грифона в полной экипировке.
– Его никто не видел лет двести пятьдесят, – сказал Роджер.
– А авиационный пулемет он поднимет? – заинтересовался Джей. – Или ракеты? Иначе его любой зенитный расчет собьет в два счета.
– С этим не собьет, – Роджер закрепил на шее Снежка тонкую цепь с кристаллом дымчатого кварца.
– Артефакт малого Кольца Магуса? – изумился Агриппа. – Разве они еще остались?
– Когда-то у каждого наездника грифонов был такой, – хмуро сообщил Роджер. – Этот наш, рода Брэдли.
– Не нравится, – сказал Дьюла, морща нос и заглядывая за борт. – Вода. Не люблю сражаться в воде.
– Да, вот умел бы ты оборачиваться касаткой, было бы веселее.
– Эдвард, ты как-то очень уж развеселился, – покосился Дьюла.
– Засиделся я на этой посудине.
– Однако пираты, – растерянно сказал Агриппа. – Я ожидал проблем, однако так скоро…
– Разве это проблемы – так, разминка, – Брэдли прищелкнул крепежный ремень к петле в передней луке седла. – Сейчас разберемся.
– И чего вы расшумелись? – хмуро спросил Билл Морриган, выходя на палубу.
– Пираты, Билл, – пояснил Эдвард. – Сейчас забросят абордажные крюки, и начнется кровавая баня. Дать саблю?
– Зря ты в акробаты пошел, – ответил Морриган. – Такой комический талант пропадает. Выступали бы на пару с Дьюлой, был бы полный аншлаг.
Грифон подпрыгнул, зацепился когтистыми лапами за борт, закачался, как голубь на насесте, и прыгнул в небо.
Тяжело хлопая крыльями, набрал высоту, закружил над лодками.
Пираты, смешные фигурки на таком удалении, замахали руками, затрещали автоматы.
– Не попадут, – сказал Джей. – Высота метров четыреста, даже без ваших артефактов из автомата невозможно попасть в воздушную цель на такой высоте.
– А в шхуну из гранатомета? – спросил Эдвард. Лодка подпрыгнула на волне, выплюнула дымную струю, которая протянулась к кораблю.
Но Эвелина уже пела, пальцы ее блуждали по трубам флейты, перекрывая и открывая ток воздуха, и ракета ушла мимо, канула в морской пучине.
Морриган уперся в палубу тростью, хмуро смотрел, как лодки подошли ближе. Пронеслись мимо, рассекая воду хищными черными лезвиями, развернулись, беря шхуну в клещи. Лоцманы без лишней суеты перемещались по палубе, проверяя оружие – абордажные сабли, кривые ножи, какие-то немыслимые пищали и мушкеты, совмещенные с мечами.
– Старые боги, где Агриппа откопал этих ребят? – спросил Эдвард у Дьюлы, глядя на боцмана – загорелого дочерна бородача со стальным кольцом в ухе, который держал в руках нечто похожее на ручную пороховую пушку. – На Карибах? В семнадцатом веке?
– Каждый попадает в Замок Печали своим путем, – заметил Агриппа. Слух у него был отменный. – Вполне может быть, что и ваш путь когда-нибудь приведет вас к нам.
– Нет уж, чур меня, – Эдвард пригнулся, над головой просвистело. – Эви, держи ритм!
– Помог бы сестре, – сказал Джей, укладывая автомат на борт и прикладываясь к оптическому прицелу. Он ждал, когда лодки подойдут ближе – чтобы бить наверняка.
Но Бард уже открыл чехол и извлек серебряный арбалет:
– Сейчас пойдет потеха… Билл, ты не хочешь присоединиться?
– Пока не вижу необходимости. Вы прекрасно справляетесь.
Взрывная волна обдала их солеными брызгами, мачты загудели, паруса забились на реях. Кипящее облако пламени клубилось в воздухе, всего в нескольких десятках метров от борта шхуны. Второй взрыв – и шар пламени вспух прямо по носу корабля! Третий встал огненной стеной по левому борту, и четвертый – за кормой. Где-то там, мелькая в разрывах между пылающими областями воздуха, мелькали лодки, взрывы загремели чаще, и корабль оказался в кольце пламени.
– Стоп машина! – заревел Лоцман Эак в рубке.
– Это не напалм, – растерянно сказал Джей. – Заряды объемного взрыва? Газ?
– Бери выше, – крикнул Эдвард, его арбалет поменял форму, обращаясь в лиру, и он пробежал по струнам, подключаясь к песне сестры. – Алхимические гранаты! Это не пираты – это темники. Ну что же ты, сестрица, начинай другую песнь, я пока подержу Отражение.
Корабль стоял на спокойной воде, вокруг ревела стена пламени, и только песнь Отражений не давала ей пойти вперед, сомкнуться над шхуной. А там, в чистом море, накручивали круги пиратские лодки, подбрасывая в костер все новые угли.
Эвелина кивнула, лицо у нее сделалось вдохновенное и сосредоточенное, она вышла из песни Отражений, но губы ее, пальцы и дыхание не успели начать новую мелодию – с неба ударила молния. Дважды, слева и справа от корабля, туда, где ревели моторы лодок, стальной проблеск успел уловить только Джей, она ударила куда-то за пылающие воздушные облака, рождая ослепительные вспышки. Шхуну закачало, Эак высунул голову, глаза у Лоцмана были круглые, как сортовые маслины.
– Держитесь, волна!
Пламенная завеса разодралась, и с двух сторон в корабль ударила огромная волна, гребень ее перехлестывал через борта. Эдвард вцепился рукой в канат, а зубами во что-то волосатое, Агриппа улетел в грузовой трюм – только худые руки мелькнули в широких рукавах хламиды да шлепанцы – черт, да он в пляжных шлепанцах все это время вышагивал! Джей успел схватить Эвелину и прижаться к борту. Волны ударили, шхуну завертело, как волосы в сливе водостока, а потом все кончилось.
Посреди палубы, будто пустив корни, стоял Билл Морриган. Сухой и раздраженный до крайности. Он стряхнул с плеча пару капель и ушел в каюту.
– Руку отпусти. Больно.
Эдвард открыл глаза. Над ним нависло хмурое лицо Дьюлы. Ларкин немедленно выплюнул жилистое запястье клоуна и уселся на палубу:
– Прости. Рефлекс.
– Ты точно сословием не ошибся?
– Что это было? – Из трюма высунулся Лекарь, очумело оглядывался, вытряхивая из волос солому и селедочную шелуху.
– Роджер, – Эдвард ткнул пальцем в небо. – Летит, герой.
Грифон сделал победный круг над кораблем и пошел на снижение.
– Агриппа, ты бы убрался с пути, – посоветовал Бард. Лекарь торопливо отбежал в сторону.
– Видали?! – Роджер Брэдли спрыгнул на палубу, победно похлопал Снежка по шее.
– Чего так долго? Нас чуть не поджарили!
– Вечно ты недоволен, Ларкин, – нахмурился ирландец. – Разбирался с дротиками.
– Так действует звездное железо? – спросил Джей. – Хорошая вещь. Эффективная. Жаль, у тебя их мало.
Брэдли вытянул правую руку, на большом пальце блеснуло кольцо отполированной стали. С тяжелым свистом в ладонь ему прилетела темная толстая стрела. Он стряхнул светлые капли воды на палубу, деловито обтер локтем.
– Стрелы возвращаются к носителю кольца.
Роджер выдернул из чехла новую стрелу, сложил их вместе. Использованная стрела была короче примерно на ладонь.
– Каждый удар укорачивает стрелу. Ее хватает примерно на десять метаний. При попадании пробивает полметра композитной танковой брони или два метра железобетона. На полигоне проверял.
– А всего их у тебя двадцать, – прикинул Джей. – Получается примерно двести ракет класса воздух – земля.
– Это все прекрасно, – сварливо заметил Эдвард. – Только я вымок до нитки.
– Так давай позовем еще пиратов, они тебя просушат, – предложил Брэдли.
Глава двадцать вторая
Хороши они с Шандором – калеки беспамятные! Шлепают по дорогам Франции, вернее Джейн едет со зверем непонятной породы в корзинке – кстати, он там едва помещается, лапы свешиваются, а хвост так и норовит в спицы колеса залететь, – а Шандор шлепает. Мерно, спокойно, сзади, огромными ножищами – топ-топ, а оглянешься – вот он, за спиной маячит. Как ему только удается?
Смешно, солнышко в ручьях блестит, улыбается, вода журчит под каменными мостиками, и деревни пустые навстречу выкатываются, тоже улыбаются – распахнутыми дверями, выбитыми окнами. Они вступили в разоренные области зоны отселения. Здесь Джейн не нравилось и сильно хотелось повернуть обратно. Такие чудесные мирные городки были там, возле леса, где она проснулась. А здесь… Джейн отводила взгляд, но это попадалось слишком часто. Сгоревшие дома и машины, брошенные в спешке вещи, тела, обезображенные, объеденные собаками или кем похуже. Хорошо, что нет детей, детей спасли, твердила себе Джейн, но внутри билась подлая мысль – если ты не видишь тел детей, это не значит, что их нет. Опомнись, куда ты идешь, там, впереди, война и разорение. Поверни обратно.
– А может, повернуть? – спросила она, когда вечером они подъехали к очередной деревне. Миновали черный остов трактора, который кто-то опрокинул набок и перегородил дорогу. Рядом с трактором притулились две машины – крыши их были смяты, словно на них присел слон. Вокруг деревни возводили баррикады, поняла Джейн, все подходы перекрыли чем смогли – машины, мешки с песком, даже шкафы и комоды из домов вынесли. И не только шкафы…