С друзьями все было просто и печально. Тоби, Шандор и неизвестный дед, который направил к ней Шандора. Тоби – зверь, хотя и полезный, Шандор скорее всего мертв – тут Джи помедлила и поставила над его именем знак вопроса. Она не видела, как он умирает, но внутри было чувство, что они больше не увидятся. И загадочный дед, которого еще найти надо.
С врагами было все определенней. Во-первых, мародеры, затем эти перевертыши, потом полупрозрачные твари, бродячие собаки и, конечно эти самые темники, один из которых ее на тот свет чуть не отправил. Джи машинально потерла живот. А другая спасла. Но все равно они гады.
В раздел «неизвестность» она записала крупно «Магус», трижды подчеркнула. Если бы Шандор хоть капельку больше рассказал ей, прежде чем все крушить. Но что поделаешь, у него было мало времени, а Стражи все такие – если надо сделать дело, они принимаются решать сначала главную задачу…
Джи вздрогнула. Она вспоминает? Если в Магусе есть Стражи, то кто там еще есть? Нападающие? Конвоиры? Полузащитники? И что такое Магус – место? сообщество? рыцарский орден? частный клуб?
«Кто бы ни были, у них есть необъяснимые способности, – подумала Джи. – И у этих темников тоже. Магические способности. В мире идет война магов, и от этого все беды. А я как-то связана с этой войной».
Шандор сказал, что она может больше, чем он. Как? Может, у нее тоже есть такая сила и скорость, как у него?
Девушка соскочила с дивана, схватилась за его ножку одной рукой.
Сейчас как к потолку подброшу! Одной рукой. Нет, двумя. Нет… Черт, черт, черт!
Джи села на пол. Суперсилы у нее точно нет. Может, суперскорость? Это вряд ли, драпала она, конечно, быстро, но не так, как Шандор. Его движения нельзя было уловить глазом.
– Я самая обычная, – сказала она. – Этот старикашка ошибается. И Шандор тоже ошибался, он принял меня за другую. Похожа на нее, и все. Я просто девушка, которая проснулась под дубом, девочка со странной кошкой, грязная и уставшая. И еще у меня есть перстень… Синяя печать!
Джи схватила рюкзак, вытащила перстень.
– И как ты работаешь? – она потрясла перстень. Потерла его. Попробовала на зуб. Постучала. Повертела в руках, изучая в подробностях, – может, там есть кнопочка или тайник. Надела на палец – не без дрожи.
Мир не менялся, она не исчезала, не происходило ровным счетом ничего. Камень в перстне переливался равнодушным блеском, только в голове опять зашумели невидимые бабочки.
Она вытянула руку:
– Ну… колдуй, что ли, – неуверенно предложила она. – Я хочу бананов и желтые кроссовки! Абракадабра, крекс-пекс-фекс! Желаю, чтобы этот диван обратился в бегемота!
Ничего не происходило.
Джи стянула перстень. Сунула его в рюкзак. Вытащила кулон – серебряную фигурку дельфина. От этой ерундовины толку было столько же.
– Они ошибаются, – девушка выдохнула с радостью. – Я самая обычная. Верно, Тоби?
Тоби не отвечал, он к чему-то напряженно прислушивался.
– Здесь кто-то есть? – шепотом спросила Джи. Вынула нож из рюкзака, бесшумно ступая босыми ногами, подошла к окну. Выглянула. И подпрыгнула от стука в дверь.
Там, внизу, у входа! Отсюда не разглядеть.
Не ходи! Даже не думай! Хватай рюкзак и беги!
«Никто в зоне отселения не стучит в двери, – подумала Джи. – Это в первый раз…»
Она спустилась по лестнице – так, что ни одна скрипучая ступень ее не выдала, ей на мгновение почудилось даже, что тело у нее стало невесомым как пушинка и вот-вот унесется сквозняком.
Подобралась к окну в гостиной, очень медленно отвела лезвием ножа занавеску – веселую, в желтый цветочек.
У двери стоял старик в темном плаще и задумчиво рассматривал большой палец ноги, который выглядывал из драного башмака. Палец был худой, с большой подушечкой, желтым толстым ногтем, он сгибался и кокетливо разгибался, и старик смотрел на него с изумлением, как на чужой – эвон как выплясывает.
Длинные седые волосы лежали на плечах, нечесаная круглая борода – черная, с проседью. Глаза у старика были цвета молодой травы. Яркие, живые.
Он поднял взгляд и посмотрел прямо на Джи.
Девушка отпрянула от окна.
– Добрый день, – раздался голос за дверью. – Может быть, ты меня все-таки впустишь, Дженни?
Глава двадцать девятая
Облака текут под крылом Снежка, они летят, и солнце играет на его перьях – белых как снег. Они над лентой реки, вода сверкает и переливается…
– Боги, Роджер, ты даже во сне летаешь!
Ловец покосился.
Дьюла мрачно озирался, вися в воздухе наравне с грифоном.
– Стучаться надо, когда в чужой сон вламываешься.
– Небольшой сеанс связи, – оскалился зверодушец. – Чем ты занимаешься?
– Я нашел Вольный Магус, бродячий народ. Им нужна помощь, их тут перевертыши зажали. Закрылись артефактом Кольца, но надолго его не хватит. Кстати, передай Эдварду, пусть учится играть на лире без рук: приеду – оторву за его шуточки. Тут около двухсот перевертышей.
– Сколько? – переспросил Дьюла. – Откуда… Почему ты еще там?
– Я заключил сделку.
– О, ты мастер заключать сделки, я помню, – закивал клоун. – Последствия одной такой мы как раз сейчас расхлебываем.
– Здесь другое. Они примут нашу сторону, если я их отсюда вытащу.
– Блестящая идея, – скривился Дьюла. – И сколько их?
– Сто два, десять детей. Почти все взрослые ранены.
– Тебе не кажется, что они просто схватились за соломинку? Ты мог бы выторговать себе титул цыганского барона.
– Эд на вас плохо влияет, – сказал Роджер. – Дьюла, здесь дети и женщины. Ты же знаешь, что сделают с ними перевертыши.
– И как ты намерен справиться с двумя сотнями перевертышей, имея за спиной женщин и детей?
Ловец вздохнул, признался:
– По правде, я на вас рассчитывал.
– Эд будет в восторге, – сказал Дьюла. – Он побился об заклад с Эвелиной, что ты опять во что-то вляпался. Выиграл. Родж, мы тебе не поможем. Агриппа нашел следы Ласа, Эд готовит хоровод фей. Мы перебрасываемся туда. Координаты сообщим, долетишь.
– Дьюла, я не могу их оставить. Я заключил сделку.
– Понимаю, – кивнул клоун. – Тебе придется постараться, чтобы ее выполнить. Ты ведь с нами не посоветовался, прежде чем ее заключать.
– У них есть Древняя земля и средний артефакт Кольца. Они могут быть полезны.
– Да, если бы они были здесь, а не в окружении перевертышей.
– Твоему Магусу некому было помочь. А этих людей мы можем спасти.
Зверодушец молчал довольно долго, его образ плыл рядом, белые нити облаков касались ступней ног.
– Это война, Родж. Наша задача важнее. – образ зверодушца замерцал, стал нечетким. – Удачи.
– Да идите вы все в Тартар, – возмутился Роджер, и в этот момент его разбудили:
– Мистер Брэдли! Мистер Брэдли!
Ловец открыл глаза.
Этьен тряс его за плечо.
– Скажи что-нибудь хорошее, – попросил Роджер.
– Снежок прокатил меня по двору, – похвастался Этьен. – Правда, только по земле. Взлетать не захотел. Мясо съел, а не взлетел.
– Потому что он умный, – потянулся Роджер. – Сорвешься – костей не соберешь. Зачем разбудил?
– А! – Этьен округлил глаза. – Перевертыши! Они уже в саду! Кольцо сжимается.
Роджер подскочил, взглянул на светильник. Джанго и женщин не было, вокруг него собрались дети: подростки, те, кто уже прошел посвящение, и совсем малыши – в этом Магусе от детей не скрывали их природу, и хотя до посвящения дети не могли полноценно включиться в круг силы, который объединял всех членов Магуса, но все же свою малую лепту они вносили. Плохо, если дело дошло до детей – значит, все взрослые уже выжаты как лимон. Синее пламя едва тлеет на самом донышке.
– Сколько я спал?
– Примерно полтора часа.
Роджер протянул ему нож.
– У меня вилы есть! – возмутился Этьен. – Хотя… и нож не помешает.
– Правильно, – одобрил Ловец. – Вилами ты его остановишь. А ножом добьешь. На лезвие посмотри.
Мальчик вынул нож из ножен:
– Красивый. А что это блестит?
– Вставное лезвие из серебра, – пояснил Брэдли. – Они не любят серебра.
Этьен кивнул.
«Надеюсь, нож тебе не пригодится, – подумал Роджер. – Если они прорвутся…»
Он вышел из дома. Сразу за невысокой оградой стоял старый яблоневый сад. Темно-серые стволы, узловатые ветви, среди листвы выглядывают кулаки зреющих яблок. За садом ухаживали, заметил Роджер, – кора чистая, ни лишайников, ни мхов, листья без пятнышка, каждое дерево обрезано и ухожено. Много сил в сад вложено, горько смотреть, как они пропадают. Жив ли хозяин этого сада, вернется ли он сюда когда-нибудь?
Высокая, нестриженная больше месяца трава под деревьями шевелилась, хотя вечер выдался безветренный. Там, за оградой, не больше десяти шагов в глубь сада, там, где воздух дробится на мерцающую слюдяную пыль светлого сна, бродят они. Серебристые спины рассекали высокие травы, как плавники акул, поднимались вверх морды, распахивались алые бездны пастей, окаймленные венцом белых клыков, когти рвали яблоневые стволы – просто так, от избытка сил.
Роджер знал – они не видят их сквозь светлый сон, но чуют. Запах крови и отчаяния. Запах Магуса. Столетия этот запах втягивали жадными ноздрями чудовища темников, столетия они гнали бродячий народ Магуса как летучий сор, как пух тополя и одуванчиковый цвет, не давая им пустить корни ни в одном уголке земли.
– Снежок!
Грифон, дремавший в тени раскидистого каштана, поднял голову. Встал, отряхнулся.
Брэдли накинул упряжь, застегнул, привесил снаряжение – арбалет, тулы с серебряными стрелами, гирлянды шаров с греческим огнем, патронташ со звездными стрелами. Приторочил мешок с окаменевшими саламандрами. Пристегнул темно-синий нагрудник с гербом Брэдли – когтистой грифоньей лапой, сжимающей пучок молний, навесил малый артефакт защитного Кольца. Верхушку дымчатого кристалла кварца тронула паутина частых трещин. Когда его сила будет исчерпана, он рассыплется в пыль. В рюкзаке еще два кристалла. Весь фамильный запас. Говорят, что если кристалл не исчерпан до конца, его силы можно восстановить, но умение это давно утрачено.