– Низко пала – это если бы стала продавать себя за деньги и отдала девочку, не заботясь о том, что же с нею станет. Но это не так, вы боретесь! И это вызывает только уважение. Огромное уважение.
– Спасибо, миледи.
– Не за что. Это правда. Единственно, должна вас предупредить… Я не буду ничего скрывать от своего жениха.
Девушка хотела запротестовать, но я продолжила прежде, чем она успела это сделать:
– Прежде всего потому, что он лучше меня сможет придумать, как вам помочь.
Глава 13
Из мрачного здания приюта, расположенного рядом с величественным собором, я вынеслась как ведьма на помеле. Очень хотелось заполучить топор в руки и пройтись по представителям аристократических родов. И начала бы я даже не с вырубки надменных голов. А уделила бы внимание выступающим частям тела… пониже.
– Ника, – поспешила за мной мама. – Дочка! Да что с тобой?!
– Позже, мам, – голос был у меня глухой.
– Что тебе сказала эта девочка? Кто она?
– Она работала экономкой у Ричарда до меня.
– И этот ребенок…
– Нет, мам. Глаза у малышки синие-синие. Неестественно яркие. А в нашем случае они были бы…
– Черные, – закончила за меня мама.
– Или алые.
– И ты взвилась, потому что…
– Кто-то соблазнил девочку в моем доме! Кто-то даже не счел необходимым сплести противозачаточное заклинание! Найду гаденыша… Урою! А Ричард! Хорош тоже. В доме черт знает что творится. То соблазняют, то по углам зажимают…
– Кого зажимают?! И противозачаточное… что?!
– Потом, мама, все потом!
У меня было предположение, кто это мог быть. Образ милейшего графа Троубриджа появился передо мной во всей своей красе. Только вот незадача – я совершенно не помню, какого цвета у него глаза. И если они синие… Если только они… синие!
Прогулка была слишком короткая, чтобы я успокоилась. Как же мне не хватало бассейна и физических нагрузок. Или выматывающей пробежки. Пока мы шли, хорошая идея пришла мне в голову.
– Мам, я исчезну до утра, – предупредила я. – Завтра вернусь перед тем, как ехать в Академию на репетицию пресс-конференции.
Беседу с Денисом и Ричардом, прорабатывая то, как им необходимо вести себя в понедельник, решено было провести именно там. И я вдруг пожалела о прошедшей осени, когда все было, в общем-то, просто.
– Ника, меня беспокоит твое состояние, – начала мама.
– Я просто уйду туда, где никого нет. Прости, мне надо…
– Поплакать?
– Не без этого, – усмехнулась я.
Предупредила охрану, забрала любимый саквояж, заскочила в поместье Ричарда за щенком и отправилась на остров. Давно я здесь не была. Надела купальник, натянула сверху футболку, тренировочные штаны. Где мои любимые кроссовочки?
Обняла Флоризеля. Погладила его чудесные уши. Вытерла слезы и отправилась бегать. Мы обнаружили второй спуск к воде, что вился замысловато изогнутой тропинкой с горы, на которой стоял дом. Идти было дольше, но зато без ступенек.
Щенок радостно носился вокруг меня, умудряясь и среди серпантина наматывать круги.
Так мы с ним и прибежали к океану.
Я опустилась на белоснежный песок. И задумалась о реальном положении дел в мире империи, куда я попала. Нищеты как таковой там ведь нет. По крайней мере, явно в глаза она не бросалась. Матушка Гриммс на нехватку денег или продовольствия не жаловалась. Хотя знала, что я вроде как невеста императорского сына – пусть даже и внебрачного… Да там все было выкрашено к нашему визиту, включая травку с камнями на подходе. Хотя они вроде бы ждали Джулиану, не меня. Однако если подумать… Журналистка, наказанная лично императором, будет отбывать свой срок в столичном приюте. М-да, возвращаемся к варианту с крашеной травкой.
А кто у них, интересно мне знать, заведует приютами? Как они финансируются? И ответ на вопрос «Что делать с мальчиками?» – был ясным. Надо дать им какую-нибудь профессию. Но одно дело – пристроить тех нескольких человек, что попались мне на глаза в столице. А что делать с остальными? В масштабе империи? Хотя к чему мне такая гигантомания? И почему, например, меня не беспокоит, что к работе прислуги так стремится знакомый мне мальчик Вилли? Да что там прислуги – ребенок вообще за все хватался, чтобы принести в дом матери хоть монетку. Отца у них, как я понимаю, не было. То ли погиб. То ли… И как быть в таких ситуациях?
Это все надо узнавать. И раз уж так получилось – в этом всем надо разбираться. И менять. Хотя бы бороться за то, чтобы поменять.
Потом я задумалась о девочках… Кем они в империи бывают? Женами. Еще продавщицами или служанками. Швеями, наверное. Поварихами. Значит, наша святая задача – научить готовить. Причем отменно. А там посмотрим, как их никто замуж не возьмет! Можно еще обеспечить их рукоделием в промышленных масштабах. Надеюсь, у имперских девочек руки растут из верхнего плечевого пояса, а не как у меня – из нижнего.
Я тихонько рассмеялась. Задремавший рядом со мной Флоризель поднял голову, укоризненно посмотрел на меня печальными глазенками… И, сладко потянувшись, вернулся к важному делу – дреме.
А я и не против. Я вообще сюда искупаться прибыла.
В какой-то момент я вынырнула – и обнаружила, что к нам со щенком присоединился… Ричард!
– Что тебя так расстроило сегодня? – спросил он.
– Охрана доложила? Или с мамой поговорил?
– Ника-Ника… Я тебя чувствую. А уж такие сильные эмоции…
– В какой-то момент я подумала, что познакомлюсь с твоим внебрачным ребенком.
Сказала как нырнула. Или вынырнула? Сама удивилась, как легко и просто у меня получилось выдать подобную информацию… Видимо, пробежка помогла. Спорт очень полезен. Очень-очень! И фигуру помогает сохранить, и нервную систему успокаивает…
– Что? – удивленно посмотрел Ричард на меня.
– В столичном приюте обитает твоя исчезнувшая экономка. С ребенком. Девочкой.
– Сколько девочке?
– Совсем маленькая. Может, месяц. Не знаю.
– Алым глаза не отливают? – бесцветным голосом спросил Ричард.
– Нет. Они у нее неестественно-яркие. Синие.
– Значит… Это не мой ребенок.
– Получается, что не твой, – холодно проговорила я, выбираясь на берег. – И она утверждает то же самое.
– Я не снимаю с себя ответственности ни за эту женщину, ни за ее ребенка. Я с ней…
– Знаю. От слуг слышала.
– Понятно. В любом случае это произошло в моем доме, – опустил он голову.
– Что будет с ними?
– Я их обеспечу. И раз девочка – маг, позабочусь, чтобы она могла развить свои способности. Если бы ее глупышка-мать пришла ко мне сразу – все было бы еще проще. Для нее в первую очередь.
– А у кого еще глаза такого цвета?
– У Милфорда, например.
– Ты считаешь, что… – опешила я. Потом кое-что вспомнила. – Погоди. Он же кареглазый.
– Правильно. У него глаза карие, у меня – черные. В обычном состоянии. Но когда…
– Когда ты испытываешь сильные чувства, то они начинают светиться алым.
– Правильно. Моя магия замешана на стихии огня. Поэтому – алым.
– А Милфорд?
– Его стихия – водная. Поэтому синева.
– А если воздух? – вошла во вкус я.
– Глаза становятся серебристыми. Земля – золотыми. У Рэма глаза светятся золотым – обрати внимание. А у Паши на занятиях алеют. Как у меня.
– А у девочки почему глаза сияют?
– Она еще слишком мала, чтобы контролировать силу. Так будет до трех месяцев. Потом это сияние уйдет. И будет проявляться только в моменты, когда эмоции становятся неконтролируемыми. Или когда она будет творить колдовство.
– А у кого из тех, кто вхож в твой дом, глаза так синеют?
– Ты пытаешься вызнать, кто отец ребенка?
– Именно.
– Зачем, Ника? Ты действительно считаешь, что малышке нужны такие родственные связи?
– Что-то такое я уже слышала, – пробормотала я, вспоминая разговор с герцогиней Рэймской о моем первом муже: «Зачем вам такой мужчина?»
– Ты опять впала в печаль. Что теперь?
– Просто я подумала, что это твой ребенок, понимаешь?
– Ника… По части ревности, как мы знаем, я тебе смело дам фору. Но сходить с ума из-за нашего прошлого… Нам хватает и настоящего. К тому же и Пауль, и Рэм, и Феликс… я действительно отношусь к ним как к сыновьям.
Я обняла его.
– Я принял всех троих в род Рэ. И не жалею об этом.
В следующую минуту мы самозабвенно целовались. Потом бежали в дом – словно за нами кто-то гнался. Мысль о том, что не стоит заниматься любовью на пляже, пришла нам обоим одновременно. Заинтересованный взгляд нашей собаки был гарантирован как минимум. Подглядывание русалок тоже не вдохновляло, лично я помнила, сколько голосов отозвалось, когда зеленокожий Повелитель глубин окликнул местных жителей.
Так что пробежка удалась. И Флоризелю понравилось. Единственно, он поворчал, когда Ричард подхватил его под мышку и понесся по отвесным ступеням лестницы вверх, к дому.
Потом остались мы. За закрытыми дверями спальни.
– Ты соленая! – с восторгом прошептал Ричард.
– Да. – Я была смущена. – Сначала я бегала, потом плавала, потом…
А потом все закружилось. И стало неважно.
– Что ж такое… – вдруг сказал Ричард, когда мы уже просто лежали, обнявшись. – Я ведь пришел, чтобы пригласить тебя на свидание.
Я хихикнула:
– Как-то со свиданиями у нас получается плохо. Все остальное, – я с плотоядным восторгом посмотрела на обнаженное тело милорда, – хорошо. А вот со свиданиями…
– Поездку за книгами можно считать первым свиданием? – лукаво взглянул на меня Ричард.
– Нет. Потому что это было второй раз.
– А первый? – удивился он.
– Первое свидание у нас было, когда мы дуэль наблюдали. Ты еще меня потом в статую превратил и в лесу бросил.
– Ника! – обиженно воскликнул он. – Ну что ты такое говоришь! Я тебя не бросал! Я детей пошел на гауптвахту оформлять!!!
Вспомнили. Смеялись оба.
– Все-таки со свиданиями у нас проблемы, – подвел итог Ричард.
– Именно, – согласилась я, пытаясь закрыть глаза.