– Нет-нет-нет, – увидел милорд мой маневр. – Не спать! Миледи Вероника, могу я пригласить вас на свидание?
– И вот что тебе сегодня-то… – сладко зевнула я. – Ладно, пойдем!
– Платье в твоей гардеробной. Там, куда мы отправляемся, одеваются по-другому.
– Тогда давай собираться.
И я понеслась в душ. Хорошо, что у имперцев есть специальные зачарованные расчески, позволяющие быстро высушить волосы, даже длинные. Так, а что у нас с платьем?
Платье было алое. С низким квадратным вырезом, расшитое по длинным полупрозрачным рукавам золотой нитью. Оно шло по фигуре, только книзу превращаясь в пышную волну за счет воланов. Спереди юбка была до колена, сзади – чуть длиннее. Ко всему этому великолепию прилагались золотистые туфельки на каблучках, похожие на те, в которых выступают танцевальные пары. И маленький, безумно красивый букетик неизвестных мне цветов золотого оттенка моих волос. Букетик крепился на браслет из алых нитей. Я надела его на запястье.
Внимательно посмотрела на себя в зеркало. Красота! Чуть тронула тушью ресницы – и побежала вниз. Радовать Ричарда.
Мужчина моей мечты был уже одет и собран. И сверху – только шелковая иссиня-черная рубашка. Никаких там сюртуков. Брюки, заправленные в высокие сапоги. У меня закапали слюни…
Ричард что-то сосредоточенно жевал.
Увидел меня и замер.
– Наверное, я перестарался с платьем, – задумчиво протянул он.
– У тебя в глазах пламя… В тон моему алому наряду, должно быть, – ответила я, пожирая его глазами. – Слушай, может, никуда не пойдем?
– Ника! Не искушай меня.
– Почему? – Я покрутилась перед ним. Потом уже медленно повернулась спиной, давая возможность полюбоваться вырезом…
– Невозможная женщина. Ужинать будешь? Я разогрел.
– Буду ужинать! – обиженно проворчала я.
Какой сдержанный! Не кинулся. Безобразие.
– Флоризеля я отправил в поместье.
– Правильно. Нечего малыша тут одного оставлять. Еще испугается.
Мы поели и отправились.
…В неизвестном мне мире, под черным бархатным благодушным небом, был праздник. Когда мы оказались посреди улыбающихся, радостных людей, я на мгновение замерла. Мужчины все как на подбор – в черном. Женщины – как ослепительно-яркие разноцветные бабочки.
Я вдохнула запах праздника – запах чуть гудящего где-то неподалеку моря смешивался с нежным сладковатым ароматом каких-то цветов. Услышала музыку. Оркестр играл мотив, похожий на наше земное танго…
Посмотрела на любимого мужчину.
– Вероника! – Мне церемонно предложили руку.
– Ричард… – так же торжественно ответила я, подавая свою…
И мы окунулись в неизвестный праздник чужого мира. Танцевали, пили вино. Целовались на набережной. Снова танцевали. Я успокаивала Ричарда, который на почве ревности пытался устроить свару с молодыми людьми.
– Они чересчур пристально смотрят на твои колени!
Чуть позже мы опять пили вино в компании тех же молодых людей и присоединившихся к ним девушек. Кажется, я всех учила танцевать танго. И уже сама ревновала Ричарда, который был слишком хорош собой.
А утром, когда все разошлись и мы одни, встречая рассвет, целовались на набережной, к нам подошла местная полиция нравов. Очень вежливо, немного смущаясь, молодые люди в форме объяснили, что праздник закончился и вести так себя неприлично…
– День же все-таки, господа…
Голова кружилась, и было весело. Может быть, это от местного вина? Да нет, вряд ли… Потом я всем пыталась объяснить, что все хорошо, потому что милорд даже платье на мне не порвал, как обычно. А что я сижу на парапете и его руки обнимают мои ноги под подолом платья – так это потому, что целоваться таким образом удобнее…
– Рекомендую всем попробовать так целоваться со своими девушками! – доверительно сообщила я стражникам.
Они смеялись, но нас старательно прогоняли.
– Домой, господа! Вам пора домой!
Мы и ушли. Шагнув в разноцветное марево портала прямо на глазах у изумленных стражей порядка…
Глава 14
– Да как вы смеете! – раздался тихий, но очень выразительный возглас командующего Тигверда.
Я приоткрыла глаза и посмотрела на часы. М-да… С момента начала нашей репетиции прошло одиннадцать с половиной минут. Это если посчитать время, которое я затратила на представление Ричарда и Дениса присутствующим. Результат не вдохновлял.
Огляделась. Мама явно веселилась. Фредерику, похоже, тоже было смешно, но он сдерживался изо всех своих императорских сил. Наш бунтующий фотограф, Джулиана и привлеченные ею журналисты, которые теперь работали на меня, выглядели как-то пришибленно. Денис и Ричард гневались.
А я даже не услышала вопроса, на который последовала столь бурная реакция. Честно говоря, как только мое тело расслабилось в кресле, глаза закрылись сами собой.
Мы с Ричардом принеслись в поместье часа за полтора до начала нашего сверхважного сборища. Нетрезвые, хотя после получаса под холодным душем хмель выветрился, уставшие – а что? Всю ночь не спать… С гудящими ногами. Но абсолютно счастливые.
Вместо завтрака Ричард выдал мне какую-то мензурку. На вкус – гадость редкостная, но мне полегчало.
– Будешь кофе? – Он кивнул на накрытый стол.
– Лучше апельсиновый сок, если есть.
– Смеешься? Конечно, есть. Вот завтрака для меня может и не быть. Если Каталина гневается. А сок для тебя – это будет всегда!
– Ты преувеличиваешь. Но это безумно приятно.
Ричард взял мою руку, поднес к своим губам и поцеловал.
– Надо ехать, иначе… – прошептала я.
– Иначе…. – Он усмехнулся и обнял меня. – В любом случае надо повторить. Мне понравилось танцевать с тобой.
– И мне, – прижалась я к нему.
В Академию, где решено было провести репетицию, мы все же попали. И даже опоздали не сильно.
Краем глаза отметила, что мама скривилась, а папа довольно потер руки.
– Только не говори, что вы опять спорили на нас, – прошептала я родительнице.
– Угадала, доченька. И я из-за вас отцу желание проспорила, – раздосадованно прошипела главный редактор «Имперской правды».
– То есть ты снова ставила на то, что мы не придем?
– Именно так.
– А что не сказала? Я бы подыграла.
– Честная я слишком! – пробурчала маменька. – Как вы?
– На свидание сходили…
– И как?
– Отлично. Только ноги сводит. И спать хочется.
Мама тихонько рассмеялась.
– Боюсь спрашивать, чем вы занимались.
– Танцевали…
Между тем командующий Тигверд продолжал свою пламенную речь. Все-таки образование в Академии было блестящим. И ораторское искусство явно занимало не последнее место…
Журналистам вспомнили все: сообщение о том, что его убивала миледи Вероника, а потом и баронесса Кромер; что его невеста – любовница императора, а брат – насильник; что его самого, бастарда императора, уже расстреляли несколько недель назад. И так далее, и тому подобное…
Потом милорд устал гневаться, сел в кресло. И благожелательно, даже с интересом посмотрел на притихших сотрудников.
– У кого есть вопросы? – вмешался мой отец, которого непонятно каким ветром занесло на репетицию пресс-конференции.
Наши сотрудники недовольно посмотрели на Джулиану, она – на меня. Вопросов почему-то ни у кого больше не возникло.
– А что они спросили, что Ричард взвился? – тихонько спросила я у мамы.
– Ты что – спала? – решила сыронизировать маменька.
Я утвердительно кивнула. Она подняла брови. Но потом все же ответила:
– Правда ли то, что миледи Вероника является любовницей не только ненаследного принца Тигверда, но и милорда Брауна.
– Это они постеснялись. Обычно спрашивают про меня и императора, – поморщилась я. Потом решила задать свой вопрос. Но только вздохнула, как меня опередил Фредерик.
– У меня вопрос, – пророкотал он насмешливо.
– Да, ваше величество, – чуть поклонился мой папа. Быстро же он ассимилировался.
– Почему на должность начальника Уголовного розыска привлекли человека из другого мира. Что вы можете дать империи?
Денис посмотрел на императора Фредерика с тем же выражением лица, каким Цезарь, наверное, одаривал сенаторов, втыкающих в него кинжалы, и конкретно Брута.
– Ну… – начал он глубокомысленно. И затравленно перевел взгляд на меня.
– А поконкретнее? – усмехнулся Фредерик.
«Спокойно!» – одними губами сказала я ему.
– В моем мире есть такое понятие – «служивый», – заговорил вдруг Денис. И с каждым произнесенным словом у него получалось все увереннее. Это военные, сотрудники правоохранительных органов, спасатели. Я – служивый, такой же, как командующий Тигверд, граф Крайом, милорд Милфорд. И тысячи наших сотрудников. И знаете, что я вам скажу… В наших двух мирах, какими бы они ни были разными, в отношении нас ситуация практически одинаковая. О нас вспоминают, только когда случается какая-то грандиозная ж…
– Происшествие случается, – поспешил перебить его Ричард.
– Хорошо, пусть будет происшествие, – смог наступить на горло собственной песне бывший командир СОБРа. – Происшествие, преступление. Находится кто-то, кто посягает на покой граждан – изнутри ли, извне. Когда необходимо гражданских закрыть собой… Только тогда вспоминают о нас. И как? Мы или не успели, или ничего не делали, или все сделали не так. И если армейцы здесь благодаря заботе императора пользуются хоть каким-то уважением…
На этом командующий Тигверд насмешливо хмыкнул…
– По сравнению с Уголовным розыском… – покосился на него Денис. – Пользуются. Пусть не в средствах массовой информации, но у простых граждан… То мы – те, кто обеспечивает порядок внутри страны, мы – какие-то изгои, отбросы. Если посмотреть газеты, то получается, что в Уголовном розыске служат те, кто ничуть не лучше преступников. Но ведь многие и очень многие честно выполняют свой долг. Честно тянут свою лямку. И, кстати говоря, почему-то никто не обращает внимания на то, что уровень преступности в империи существенно ниже, чем в соседних государствах. И в моем мире тоже, если уж на то пошло. Что я хочу дать империи? Я хочу, чтобы служить стране было почетно. Любой стране. В любом из существующих миров. Чтобы к нам шли лучшие. Чтобы граждане империи были в безопасности, а те, кто совершил преступление, знали, что их и найдут, и покарают.