Время от времени я ловила на себе настороженные взгляды. Наконец наследник решился:
– Вы обиделись?
– Нет, – ответила я, не глядя на него, и перевернула страницу.
– А… госпожа Блер? Вчера?
– Я думаю, об этом надо спросить госпожу Блер. А вы как считаете?
– Вы все-таки рассердились.
– Просто мне нравится, когда я понимаю: можно ли общаться с человеком… Или все-таки не стоит. И крайне раздражаюсь, когда это самое мнение приходится менять. Что же касается вас…
– Вероника, я бы хотел извиниться, – перебил меня Брэндон.
– Вы знаете, я не любитель давать советы, но в вашем случае я, пожалуй, изменю своему принципу.
Теперь замолчал принц.
– Никогда, слышите, никогда не срывайтесь на тех, кто дорог вам. Это-то как раз и вызывает жалость, которую вы не приемлете. Я правильно поняла? Так вот – сильный человек признается самому себе в том, что его беспокоит, и найдет в себе силы выяснить этот вопрос с тем, кто ему не безразличен… Злитесь на себя – разбирайтесь с собой лично. Есть претензии к Ричарду – пойдите и выскажите их ему. Недовольны отцом – опять-таки идите и беседуйте с ним. С женщиной, которая вам нравится, тоже можно поговорить – хуже не будет.
Брэндон горько рассмеялся.
– Оооо, вот только не надо, – поморщилась я. – Что в вашей семье за манеры! Трое замечательных мужчин – умных, порядочных, талантливых, сильных, красивых. Загляденье. И что… Один мучается тем, что бастард. И все плохое с ним случается именно поэтому. Другой страдает исключительно потому, что император. А третий…
Я посмотрела прямо в глаза принцу. Да… Было видно, что он в ярости. Вздохнула, понадеялась, что он не будет превращать меня, например, в жабу. Хотя ладно, если что – Ричард меня расколдует.
– Брэндон, – сказала я значительно мягче, чем планировала. А что – чувство самосохранения и мне не чуждо, между прочим. Я мать троих детей – мне себя беречь надо! – В общении с людьми или в управлении государством мы все ошибаемся, когда что-то делаем. И это не потому, что вы более слабый маг или менее любимый сын, чем Ричард. Кстати, и то и другое – неправда.
– Да что вы… – ядовито протянул младший сын императора.
– Знаете, со стороны виднее.
– Вы же ничего не знаете…
– Отчего же. Я много общалась и с вашим отцом, и с вашим старшим братом. И я, например, помню, что Фредерик говорил вам после того, как вы смогли снять заклятие, которое на вас повесили…
Тут я запнулась.
– Что же вы… Продолжайте, – желчно обронил наследник.
– Вы как маг необыкновенно сильны. Вы самостоятельно сняли заклятие, которое было невозможно снять в принципе, – все же договорила я. Потом поднялась, склонила голову – приседать в положенном реверансе не собиралась – и молча направилась на выход.
– Вероника, постойте, – раздалось мне в спину. – Вам пока нельзя выходить отсюда.
– Возможно, – остановилась я перед дверью, – но и с вами я не желаю оставаться.
– Может быть, договоримся, что этого разговора не было? – предложил наследный принц.
– Хорошо, ваше высочество, – кивнула я и отправилась к креслу, в котором сидела до этого.
Повисло молчание.
– Вы злитесь? – опять начал разговор Брэндон.
– Исключительно на себя. Вас, ваше высочество, это ни в коей мере не касается.
– Я вот на вас злюсь за то, что вы своей резкостью прошлись по самому больному. А вы на себя за что? – поинтересовался принц.
– За то, что стала разговаривать с вами как с нормальным человеком, который мне симпатичен и которому я бы хотела помочь. А вам это не нужно.
– Вы ошибаетесь, Вероника. Нужно. Очень нужно. Просто… я не знаю, как на это реагировать. Не умею. Понимаете, я очень одинок и несчастлив.
– Вы знаете, у меня есть знакомый мальчик. Вилли. Мы с ним познакомились, когда я работала в поместье у милорда Верда. Его мама искала работу и на тот момент не могла найти. Отца у них нет. Я не знаю, может, Вилли – сирота. Может, отец их бросил. Мама все время работает. И ищет приработок, потому что воспитывать детей одной очень тяжело. А кушать хочется. Мальчик же мечется и ищет, где бы заработать, потому что хочет помочь. Но при всем при этом я не видела более счастливых и добрых людей, чем эти двое. А ведь и они тоже могут сказать про себя, что они одиноки и несчастны.
Принц… хотелось бы сказать, что нахмурился… Но против правды не пойдешь – он надулся.
– Так что, – глядя на него с удовольствием и не скрывая этого, проговорила я, – «каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу…»
– Это стихотворение?
– Именно.
– Прочтите! – получилось очень… повелительно. Я подняла на наследника глаза. Он смутился и добавил: – Пожалуйста…
– Хорошо, – пожала я плечами. – Все лучше, чем ругаться.
Каждый выбирает для себя
Женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку –
Каждый выбирает для себя.
Каждый выбирает по себе
Слово для любви и для молитвы.
Шпагу для дуэли, меч для битвы
Каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает по себе.
Щит и латы, посох и заплаты,
Меру окончательной расплаты
Каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает для себя.
Выбираю тоже – как умею.
Ни к кому претензий не имею.
Каждый выбирает для себя[2].
– И что бы вы сделали на моем месте? – вдруг спросил принц.
Я скривилась:
– Выбирайте направление, в котором вам бы хотелось проявить себя. И вперед. С императором вполне можно договориться. Добивайтесь самостоятельности, учитесь сотрудничать с силовыми ведомствами. Окружайте себя преданными и одновременно компетентными людьми. Живите. Радуйтесь. Совершайте ошибки и учитесь принимать их… Любите, в конце концов!
– Давайте вернемся к сфере деятельности. – Принц одновременно и сморщился, и бросил умоляющий взгляд. С подобными чудесами в невербальном общении с ним мог соперничать разве что Флоризель…
– Займитесь дипломатией. Поскольку у империи в друзьях только имперская армия, вам будет полезно поработать в этой сфере.
– Вот это неправда. Есть еще миры, которые мой брат спасал.
– Тогда поработайте министром пропаганды. А то у вас ею занимаются только мятежники.
– Я так понимаю – пропагандой занимаетесь теперь вы. Поэтому мне остается дипломатия.
– Почему… есть еще и торговля, сбор налогов.
– Лучше дипломатия, – поморщился наследник.
– А торговля – полезнее. У нас есть поговорка: «Куда не войдет солдат с мечом, всегда проникнет ишак, груженный золотом».
– Так и дипломатия про то же самое.
– Да, только, занимаясь торговлей, вы сами на свои замыслы денег заработаете, а как дипломат – будете их из казны вытаскивать.
Мы рассмеялись.
Тут дверь растворилась, и на пороге спальни наследника появилась Джулиана.
Взгляд Брэндона блеснул восторгом, который быстро сменился недоумением. И принц – не поморщился даже – мгновенно оказался на ногах. И это несмотря на тяжелое ранение. Сын императора изящно поклонился и лучезарно улыбнулся:
– Госпожа Блер! Я рад вас видеть.
– Добрый день! – поздоровалась и Джулиана с нами. Получилось как-то чересчур спокойно. И обыденно. Словно приходить в спальню наследного принца, да еще и в одиночку, для нее в порядке вещей!
Я посмотрела на журналистку удивленно. Какая-то она была… Не такая. Брэндону же было как-то все равно, почему девушка заявилась. Он просто был счастлив.
Тут Джулиана перевела взгляд на меня и замерла, словно споткнулась об него.
– Миледи Вероника… А вы что тут делаете? Вы же в городе…
– Мне запрещено покидать дворец, – ответила я. – И, в частности, покои наследника.
– Даже так… – презрительно скривилась журналистка.
– Госпожа Блер, – Брэндон был уже рядом с ней и как-то не обращал внимания на то, что в покоях они не одни, – я бы хотел извиниться за вчерашнее. Я не должен был так говорить. И на самом деле мне очень приятно, что вы обо мне беспокоитесь.
Он взял ее узкую руку с тонкими длинными пальцами, склонился над ней и очень-очень нежно поцеловал.
– Брэндон, – прошептала она. И коснулась его щеки.
«О… И что мне у себя не сиделось… – подумала я. – Всю романтику людям порчу… Хотя им потом Фредерик за такую романтику… И Джулиане с ее умом, талантом и ярко выраженным чувством собственного достоинства становиться просто любовницей? Пусть даже и наследника…»
Тем временем Брэндон обнял девушку, едва слышно прошептал:
– Ты пришла сама…
И коснулся губами ее губ.
Я закашляла, привлекая к себе внимание: обалдели они оба, что ли?..
Но тут Джулиана словно очнулась ото сна.
Она вскрикнула – отчаянно, безнадежно. Отшатнулась от мужчины. Хрипло и решительно приказала:
– Делайте портал в безлюдную местность. Убирайте меня из дворца. Я под заклятием. И двое других журналистов тоже. Нас начинили какой-то заразой.
– Условия активации заклинания? – быстро спросил принц.
– Присутствие императора или командующего.
– Куда отправились журналисты?
– Один к кадетам, другой – в Норверд.
– Юг, север и столица. Все как мы с Ричардом предполагали, – прошептала я.
– Вероника, – кинул мне приказ наследник, и я позвала Ричарда. На этот раз я сразу мысленно связалась с ним. Быстро ввела его в курс дела, потребовала, чтобы ни он, ни отец и близко ко дворцу не подходили.
– Немедленно уходи оттуда, – отреагировал Ричард на мои слова, – убирай Феликса. Прикажи перстню. И Брэндон пусть уходит. Это приказ.
– Лучше журналистов задержите. Я тебя люблю.
И, не слушая, что он мне еще скажет, прервала связь.
– Я должна была соблазнить вас и оставаться, пока… – продолжила говорить Джулиана.
Брэндон тем временем что-то беззвучно шептал. Вряд ли он молился – скорее, читал заклинание.