– Похоже, мы с вами поменялись местами… – протянул император.
– В каком смысле? – удивленно посмотрела я на него.
– Моя очередь задавать ваш коронный вопрос: «Вы сегодня ужинали?»
– Нет, – рассмеялась я.
– Сейчас нам накроют. Ричард останется на ночь в частях. Я был у него. Войска взяли ситуацию под контроль на западном направлении, возле границ с герцогством Рэймским. Кроме того, в кольце войск и зараженная столица Северной провинции. В самом Норверде работают целители. Там тяжело. Но не фатально.
– Сколько людей погибло?
– Много, – нахмурился император. – Но меньше, чем могло бы. Ирвин обследовал госпожу Блер. Выяснил, что после того, как Брэндон протащил ее через черный огненный портал, зараза в ее крови погибла. На основе ее крови сумели сделать сыворотку. Волну эпидемии удалось сбить. За последние три часа – ни одного умершего. Ни одного заразившегося. Только Брэндон в гневе.
Фредерик скривился.
– А с ним что?
– Как же… Его Джулиана слаба от потери крови! Ее жизнь под угрозой… Как целители посмели это допустить?!
Несмотря на явный трагизм ситуации, мне стало смешно. Нападение, война, смерти… А у наследника и художницы – любовь…
Принесли ужин. По-моему, ни император, ни я толком и не поняли, что подавали нам дворцовые повара, – настолько проголодались. Только молча и сосредоточенно жевали. Потом, уже за кофе, я решилась обратиться к императору.
– Фредерик, меня давно мучит любопытство…
Он очнулся – и с благодарностью улыбнулся мне. Словно звуки моего голоса вытащили его из мрачного кошмара.
– Что вы хотели у меня спросить, Вероника?
– Как так получилось, что из императорской семьи – только вы и два ваших сына? А многоюродные братья и сестры, внучатые племянники и прочие-прочие?
– Вы хотите сказать, раз императорской фамилии уже восемьсот лет, то родственников должно быть немало…
– Разве это не логично? Даже если в вашем роду и принято рожать мало детей, однако… Должна быть как минимум пара десятков родственников. И среди аристократии некоторые должны кичиться тем, что кто-то когда-то… Это же простая математика.
– Все было именно так, – закивал Фредерик. – И родственники. И связи. До моего прадеда.
– Заговор?
– Прадед и так благостностью характера не отличался, а тут еще и бунт младшей ветви… Да еще и так талантливо организованный – там его племянники от любимой сестры отличились… Он воспринял как предательство. Как оскорбление.
– И что же он сделал?
– Многих казнил. Понятно, вся ветвь его сестры, включая ее саму, была уничтожена. Многих выслал. Когда император восходит на престол, ему подчиняется особая магия. С помощью заклятия можно повелевать силами подданных. И он наложил проклятие на своих родственников. Они могли пользоваться своими способностями лишь за пределами этого мира.
– И многие попали под это заклятие?
– Все родственники императора, на тот момент не женатого. Часть аристократии.
– И у вашего предка был один сын?
– Да. Мой дед. У деда – тоже один ребенок. И у отца. Пока лишь я выбился из этой традиции. У меня есть Ричард. И Брэндон.
– А что будет с Ричардом, когда на престол взойдет его младший брат?
– Вы думаете, что Брэндон, став императором, попытается устранить старшего брата?
– Согласитесь, что это не исключено.
– Я смогу обеспечить безопасность обоим сыновьям. В том числе друг от друга.
– Они будут владеть силой, пока ничего не замышляют друг против друга? – догадалась я.
– Все немного сложнее, но в целом – все правильно.
– И они оба об этом знают?
– Конечно. Особенно старательно я это объяснял младшему сыну.
– Потому что он законный и ему предстоит стать императором?
– Нет, – покачал головой Фредерик. – Потому что он сильнее.
Мы замолчали. Несмотря на крепкий кофе, я с трудом сдерживалась, чтобы не зевнуть. Сладко-сладко.
– Вы устали, – заметил мое состояние Фредерик. – Вас давно надо было отпустить отдыхать.
– Все в порядке. Я хочу быть полезной.
– Тогда до завтра. Побудете моим секретарем еще несколько дней, пока мы со всем этим не разберемся?
– Конечно, – поднялась я.
Фредерик тоже оказался на ногах.
– Моему старшему сыну повезло, – легко улыбнулся он.
– Возможно, и младшему тоже, – не удержалась я.
Император издал звук, больше всего похожий на рычание.
Я направилась к двери.
– Постойте… – напряженно проговорил Фредерик.
– Что случилось? – остановилась я.
– Вы не чувствуете?
– Что именно?
– Кому-то очень больно. И я почему-то это чувствую… Это странно, потому что я ощущаю так лишь относительно близких мне людей. Сыновей. Вас. Не так явно – но чувствую ваших мальчиков. А тут… Я не знаю, кто это.
Мы быстро вышли из кабинета императора. Он шел стремительно, словно что-то его подгоняло.
Охранники напряглись, увидев сильно встревоженного императора. И первое, что они сделали, – это вопросительно посмотрели на меня. Я ответила им возмущенным взглядом – дескать, я-то здесь при чем?
Так мы и двигались по ночным коридорам дворца. Чтобы успеть за Фредериком, мне приходилось практически бежать. Охранники сосредоточенно шли за нами вслед.
Вдруг я поняла, что мы находимся в том крыле, где находились мои покои. Вот даже моя дверь. Что за бес сегодня Фредерика-то водит? Но мы пробежали мимо моей двери. Дальше. И подошли к комнате… Наташи.
Фредерик, даже не постучавшись, решительно рванул дверь на себя. В гостиной – ими всегда начинались апартаменты во дворце – было темно. Откуда-то из глубины комнат неслись болезненные стоны.
– Наташа, – позвала я. – Что с тобой?
Император ворвался в спальню и коротко бросил:
– Свет!
Писательница выглядела плохо. Лежала, скрючившись на кровати. Дышала тяжело, в глазах плескалась мука.
– Вы почему на помощь не зовете? – возмутился Фредерик. – Чего ждете?
– Не хотела беспокоить… Вдруг само пройдет… – задыхаясь, ответила истинно русская женщина.
Император посмотрел на нее. Как-то о-о-очень выразительно. Покачал головой, словно отказываясь верить, что такое чудо бывает в природе. Подошел поближе, взял ее за руку.
– Что? – подняла на него глаза Наташа.
– Я, конечно, вызвал целителей. Но Ирвин сейчас в другом городе, – неожиданно мягко сказал Фредерик. – Его надо подождать. Я пока облегчу боль.
– Самое главное, чтобы с ребенком было все в порядке, – выдохнула Наташа.
– В ближайшее время прибудет помощь, – заверил ее повелитель.
Наташа замерла, глубоко вздохнула. И вдруг хихикнула.
– Может, водички… – предложила я. – Или шоколадку? Вы когда в последний раз ели-то? Наташа?
Но писательница меня как-то не слышала. Она смеялась.
Фредерик перевел на меня растерянный взгляд. Я ответила ему таким же.
– Наташа, – осторожно обратилась я к писательнице. – Что с вами?
– Истерика, – ответила писательница. И, обратившись к императору, который продолжал крепко, но аккуратно держать ее за руку, она добавила: – Вы знаете, ваше величество, жизнь иной раз выделывает такие зигзаги… Фантазии не хватит выдумать. А если и выдумаешь и в книге напишешь, то тебя раскритикуют.
– Почему? – живо поинтересовался Фредерик.
– Скажут – неправдоподобно…
Глава 25
Ирвина мы прождали достаточно долго. Или мне так показалось? От страха и тревоги… Мы с Фредериком выяснили, что Наташа не падала и животом не ударялась. С утра чувствовала себя неплохо – только есть не хотела и какая-то давящая пустота образовалась в голове. Но писательница не была настроена обращать на все это безобразие никакого внимания. Беременность – не болезнь, а текст у нее шел. В ее романтическом мире события развивались стремительно.
– Я все равно нашла время прогуляться, потому что целитель Ирвин велел мне не засиживаться, – гордо проговорила Наташа, но сразу охнула – ее опять скрутило. – Сегодня в парке было чудесно. Весна.
Она радостно улыбнулась, а я выдохнула с облегчением: Наташа не знала, какой опасности подверглись все, кто жил в столице, а особенно во дворце. И, следовательно, не была этим напугана.
– Может, вы рожаете? – тихонько спросила я. То ли у нее, то ли у императора.
Фредерик, услышав мои слова, как-то резко побледнел.
– Я слышу, что у ребенка сердце бьется ясно… – пробормотал он. – И боли от него не исходит.
– Да вроде недели полторы еще оставалось… – недоумевающе посмотрела на меня Наташа. И добавила растерянно: – Ирвин сказал.
– Ага… Права не имеете. Старший приказал, – хихикнула я.
Тут мы расхохотались уже обе. Император посмотрел на нас… снисходительно так, как на полных дурочек.
– Это из кино, – пояснила Наташа. – «Место встречи изменить нельзя».
– Все хочу посмотреть ваши фильмы, – заметил император. – Ричард хвалил какой-то нарисованный фильм.
– Да… – улыбнулась я. – Это мы «Геркулеса» смотрели.
Мы уже и поговорили за жизнь, и чаю с булочками выпили. Я время от времени посматривала на часы – поняла, что сначала Наташу терзали схватки с периодичностью в двадцать минут, а потом – часа через два – стали чаще. И интенсивнее.
Фредерик был нежен.
Это было удивительно. И то, как маленькая ладошка Наташи доверчиво лежала в его огромной руке. И то, как он время от времени проводил кончиками пальцев по ее волосам. И то, как он ее отвлекал от дурных мыслей – заговаривал, смешил… И то, как он брал на себя часть ее боли. Время от времени мне казалось, что я ее тоже чувствую. Физически.
А Ирвина все не было и не было. И я даже догадывалась почему. Как глава целителей он руководил ликвидацией последствий теракта в Норверде, куда, собственно, и были стянуты все службы. Либо в данный момент все были заняты, либо – за это я переживала даже больше – Ирвин пытался обеззаразить себя, чтобы не нанести вреда роженице.
В любом случае Наташа – понятное дело, ей никто ничего не рассказал о трагедии в столице Северной провинции – уже стала нервничать.