Я выразительно поглядывала на императора. А он был спокоен и торжественен. Как слон.
– Может быть, вы пойдете отдохнуть? – обратился он ко мне.
– Мне будет спокойнее, если я останусь с вами, – отрицательно покачала я головой.
– А то, что ко мне не идут целители, – это нормально? – решилась на вопрос Наташа.
– Понимаете, – улыбнулся император, – вы – пациент Ирвина. И он вас чувствует. Изменение состояния, даже сердцебиения. Он уверен, что и с вами, и с ребенком все в порядке. Схватки, по его мнению, продлятся до утра. И тогда он придет. Просто у него на руках много раненых. Единственно, он ругается, что вы никого не позвали. Нашему целителю и в голову не могло прийти, что вы не вызовете хотя бы слуг. А будете терпеть и ждать. Он просил передать, чтобы больше вы так не делали.
Наташа покраснела:
– Мне неловко, что я вас побеспокоила.
– Пустяки. Во многом вы оказались в империи из-за моих решений, поэтому я чувствую ответственность. Не говоря уже о симпатии и желании помочь.
– Но… Вы же заняты не меньше, чем целители. И вам надо отдохнуть. Может, действительно вызвать слуг?
– Вы про то, что я не должен находиться с вами рядом, так как я не являюсь вашим родственником?
Голос Фредерика стал звучать глухо. Мы с Наташей уставились на него с одинаковым изумлением.
– Вот уж что мне в голову не приходило, – проворчала она.
Император улыбнулся.
– Вы знаете, для меня это впервые. Вообще-то у нас перед родами – до прихода целителей – с женщиной находится муж. Эти часы считаются благословлением Стихий и дают мужчине и женщине даже большее единение, чем… процесс зачатия ребенка. С матерью Ричарда меня не было рядом.
Я никогда себе не смогу простить, что… Опять же дал себя уговорить. Мы не были женаты…
Это он пояснил в ответ на вопросительный взгляд Наташи.
– А Брэндон? – не сдержалась я.
– Его мать меня прогнала, – криво усмехнулся император. – Мы с ней даже в такой ситуации умудрились поругаться.
– М-да… – улыбнулась Наташа. – А я думала, это у меня в личной жизни проблемы…
– Наверное, мы просто не ценим любимых, которые оказываются рядом, – выдохнул император. – Либо цепляемся за тех, кто не нужен нам. И кому не нужны мы…
– Понимать бы еще, как этого избежать, – на мгновение прикрыла глаза Наташа. – Чтобы потом не оказалось, что кому-то не нужна не только ты, но и твой еще не родившийся ребенок.
– Так, – распорядилась я. – Хватит меланхолии! Жизнь – справедливая штука. Пусть жалеют те, с кем мы не остались! Только позитив!!! И вообще – надо пробраться на кухню и раздобыть чего-нибудь вкусненького и сладенького. Да и мяска хочется.
Фредерик рассмеялся. Через мгновение к его басу присоединился звонкий голос Наташи.
В этот момент дверь в комнаты громыхнула так, что мне показалось, что ее выбили вместе с частью стены. Послышались быстрые шаги, и я поняла, что сейчас распахнется дверь в Наташину спальню.
Император прыгнул вперед, к самой двери, загораживая нас с Наташей. На кончиках его пальцев замерцали бьющие по глазам алые искры какого-то убийственного заклинания. Еще через мгновение в спальню галантно постучали…
– Простите меня… Я почувствовал… Могу я узнать, что происходит?
– Ричард! Напугал, – проворчал император.
Он сделал шаг в сторону, и Ричард увидел и меня, и Наташу, которая подрагивала от пережитого ужаса и снова стала стонать от боли. Видимо, схватки пошли непрерывными волнами.
Ричард уставился на нее. Потом перевел взгляд на меня. Потом на отца. Я первый раз увидела, как командующий Тигверд краснеет.
Фредерик, не обращая на сына внимания, снова уселся рядом с Наташей и взял ее за руку.
– Мы пойдем на кухню, принесем всем чего-нибудь, – поднялась я, подошла к Ричарду. – Командующий Тигверд, вы составите мне компанию?
Старший сын императора перевел взгляд на Наташу, поклонился и тихо сказал:
– Простите.
Я взяла его за руку и потащила прочь из спальни.
– Ника, – раздался у меня за спиной голос Наташи. – А сок апельсиновый… можно?
Мы втроем ответили слаженным хором:
– Конечно!
Главнокомандующий имперских вооруженных сил прекрасно орудовал ножом и ловко чистил апельсины. Кроме того, посматривал он на меня взглядом крайне выразительным.
Я улыбалась про себя. Нет, формально все было очень достойно: в спальню к роженице не ворвались полки с развевающимися знаменами и Ричард не спалил собственного отца и меня вместе с ним в припадке бешеной ревности. Раньше он именно так бы и поступил. Он тихонько постучался, извинился. А что примчался – так беспокоился человек… И все-таки что-то внутри, где-то очень глубоко, подсказывало, что не так все было просто и радужно. И что обидеться все-таки стоит. Но… очень не хотелось…
Поэтому я быстро собирала огромный поднос с едой. Жужжала соковыжималкой. Варила кофе.
– Возьмешь поднос? – спросила у Ричарда. – А я заберу кофейник и графин с соком.
– А посуда? Чашки там всякие?
– У меня в комнате полный набор. И фрукты есть.
– Ника. Прости. Я спал. Проснулся – как от удара. Почувствовал, что ты и отец… рядом. От вас исходили такие волны нежности… А от отца еще и умиротворение. Ты – чуть встревоженная…
– И ты подумал…
– Нет, Ника. Я не подумал. Я тебе доверял. Но… не прийти просто не мог. Мне очень важно, чтобы ты мне поверила.
– Верю. – Я попыталась его поцеловать, но ничего не вышло – поднос с едой столкнулся с кувшином, который я держала в руках, и мы чуть не упали.
– Надо идти, – прошептала я. – Может понадобиться наша помощь.
Когда мы пришли, то обнаружили, что Ирвин уже появился. И появился он не один. Вместе с ним прибыла женщина средних лет, кудрявая и улыбчивая, с такими же, как у Наташи, пухлыми розовыми щечками. Я догадалась, что она будет выполнять роль акушерки. Ирвин представил нам ее как целительницу Аманду, и она тут же взяла власть в свои руки. Растерянный Фредерик был выставлен из Наташиной спальни. Мне разрешили напоить Наташу апельсиновым соком и удалили. Ждать.
Я, Фредерик и Ричард сидели в гостиной. Кофе, бутерброды и сладкое таяли на глазах. Представители правящей фамилии нервничали. Я выпила остатки апельсинового сока, к еде даже не притронулась – тоже нервничала. А до этого казалось, слона съем. Так прошел час.
Мне стало холодно, я попросила Ричарда, и огонь в камине вспыхнул. Раньше я так любила треск поленьев – уютный, успокаивающий. Сейчас же этот звук был какой-то… тревожный. Император встал и принялся мерить залу по периметру – это еще больше нервировало.
– Сядьте, ваше величество! – не выдержала я. Ричард вздрогнул, будто очнулся, и снова погрузился в свои мысли. Фредерик же сделал вид, что не услышал.
Вместо этого он подошел к окну, отдернул гардины, и в огромные стрельчатые окна дворца вместе с детским криком ворвался рассвет!
Мы с Ричардом одновременно вскочили со своих мест и почему-то кинулись в объятия друг друга. Император… оторвал золотую кисточку от алого бархата шторы. Случайно.
– Девочка, – высунулась розовощекая Аманда. – Здоровенькая. И… очень красивая!
– Как Наташа себя чувствует? – сунул кисточку в карман Фредерик.
И Ричард, и целительница посмотрели на него с удивлением.
Выглянул Ирвин.
– Я так чувствую, что вы, пока не навестите молодую мамочку, спать не пойдете, – заявил он недовольно.
Мы втроем решительно закивали.
– На одну минуту – и всем спать!
Фредерик тихонько направился в спальню. Казалось, он просто забыл о нашем с Ричардом существовании.
– Поздравляю, – прошептал он и поцеловал Наташе руку. Посмотрел на маленький краснолицый сверточек и растроганно добавил: – Ваша девочка – красавица!
– Спасибо, ваше величество… – прошептала Наташа.
– Отдыхайте, – приказал император. – И ни о чем не переживайте. Я сделаю все возможное, чтобы вам было хорошо. – Он еще раз поцеловал ей руку, задержав ее в своей чуть дольше.
Наступила наша с Ричардом очередь. Я всплакнула, расчувствовавшись. Ричард извинился за свое появление.
На этом мы удалились, оставив Наташу отдыхать.
Уже уходя, я слышала, как его величество дает распоряжение Аманде и Ирвину, приказывает поднять прислугу, чтобы гостья не оставалась одна…
– Ника, а что происходит? – спросил у меня Ричард весьма и весьма удивленно. – Что с отцом?
– Понятия не имею, – растерянно ответила я. – Пойдем спать, а?
– Я хочу, чтобы у нас был ребенок…
– Что?
– К стихиям! Все – к стихиям! Если будет необходимо – мы переедем в твой мир. – Ричард взял мою голову в свои огромные теплые ладони. – Пусть будет так, как ты хочешь. Как я хочу. Я хочу, чтобы вы родили мне дочку, Вероника Журавлева-Лиззард.
– Пусть будет так, как ты хочешь, – эхом ответила я. – Как я хочу. Я хочу, чтобы ты был моим мужем. Я выйду за вас, милорд Верд, Ричард Фредерик Рэ, принц Тигверд.
Мы смотрели друг другу в глаза, наверное, целую вечность. После такого обычно бывает бурная ночь. Мы так и планировали – честно! Но оба заснули еще до того, как голова опустилась на подушку.
Когда я открыла глаза, то увидела огромный букет из соек и подснежников. Вместе эти цветы смотрелись как чудо – два наших мира слились вместе. Цветов было много – целая охапка, и я спрятала счастливое лицо в мягких лепестках…
– Чего желает моя невеста? – Ричард просто светился изнутри.
Я на секунду задумалась и выдала ему список.
На самом деле все, что я хотела, – токмо на благо империи и императорского рода, между прочим…
Во-первых, мне надо было, чтобы Ричард предоставил допуск в Норверд и обеспечил безопасность моему фотографу. Люди должны знать, на что способны захватчики. Жители должны видеть раненых и погибших, скорбящих родственников и работающих на износ целителей. Как говорили операторам в годы Великой Отечественной войны: «Плачьте, но снимайте…»
Во-вторых, я пожелала, чтобы мне разрешили взять интервью для газеты у одного из наемников. Опять же – образ врага надо формировать. А то мы все стесняемся – а нам информационную войну уже с полгода как навязали.