– Мама? – удивленный голос Феликса прервал так и не родившийся план, достойный Макиавелли. А был бы достоин, если бы родился. Наверняка.
– Мам, а что ты тут делаешь?
Я огляделась и поняла, что забрела достаточно далеко и от дома, и от редакции. На площадь Цветов.
Площадь Цветов была местом, безусловно, красивым, особенно весной, но, на мой взгляд, чересчур помпезным. Золотистые киреи – цветы, которые Ричард любил дарить маме, – красовались в белоснежных каменных вазах и на солнце слепили глаза. Стриженый газон. Скамеечки. Оградки с грифонами, даже фонтаны! Но самое удивительное – это огромная клумба в самом центре. Здесь золотые цветы были посажены так плотно друг к другу, что сливались в один блестящий диск – будто солнце упало в траву. А по краям… По краям росли черные тюльпаны. Самые настоящие тюльпаны – черные, как… глаза Тигвердов!
– Привет. – Я оторвалась от пейзажа. – Гуляю. А ты?
– Ма-а-ам, здесь же университет рядом. – И сын махнул рукой в сторону мощной высокой стены. – Меня скоро переводят на медицинский факультет, чтобы преподавателей не гонять зря в Академию.
– А нас с отцом в известность поставить?! – проворчала я.
– Так я просто познакомиться. Мне госпожа Агриппа экскурсию по университету обещала…
– А госпожа Агриппа – это?..
– Преподаватель молодого человека, – негромко, но четко произнесли рядом.
Я обернулась и увидела молодую девушку.
Если бы у Джулианы глаза были светлее, а волосы ярко-рыжие, они, наверное, были бы чем-то похожи. «Преподаватель молодого человека» была высокая, стройная и одета была как-то не по-имперски. Просторный плащ. Волосы уложены в гладкую прическу – никаких локонов. Может, у целителей другая мода?
– Рене Элия Агриппа, – представилась девушка. – Я курирую первый курс.
– А я мама Феликса, миледи Вероника. Я вам не помешаю?
– Конечно, нет.
Феликс укоризненно посмотрел на меня – и я поняла, что забыла упомянуть фамилию мужа. Ну да ладно, зато общение будет менее официальным.
Чем ближе мы подходили к университету, тем больше мне становилось не по себе. Даже в Военной Академии как-то… уютнее, что ли. А здесь… Серые холодные стены, низкие арки, величественные колонны, узкие высокие окна. Ни рельефов, ни завитушек, ни клумб с цветами. Правда, везде были теплицы, от которых шел дивный аромат.
– Это лекарственные травы, – пояснила девушка, заметив, что я разглядываю и принюхиваюсь.
Внутри, за стенами, был спрятан целый город. Корпуса, дома, домики. Все – серое. Чистое. Аккуратное… Снова стало не по себе. Почему-то захотелось напечь блинов, посадить Феликса рядом и кормить, кормить… А главное – никуда не отпускать!
– А вот и корпус целителей, – улыбнулась госпожа Агриппа.
Я вдруг вспомнила герцогиню Борнмут и ее слова о том, что женщина не может доказать никому, на что она способна.
– Поправьте меня, если я ошибусь, – проговорила я, – но ведь женщин в империи обучают только на дому?
– Если это не целители, – кивнула преподавательница. – Один из первых указов его величества Фредерика был о том, что если у имперца и приравненного к ним человека откроется дар, то его будут обучать. Вне зависимости от пола и сословия. По окончании обучения целительница получит такой знак…
Госпожа Агриппа развернула к нам ладонь. Там была изображена змея, свивающаяся кольцами.
– Если целительница показывает ее любому имперцу, – продолжил Феликс, глаза которого сверкали от восторга, – то она может отдать любой приказ. И его обязаны будут исполнить.
– Любой, ведущий к выздоровлению больного, – поправила его госпожа Агриппа.
Сын смущенно кивнул.
– Понятно. А что такое – человек, приравненный к имперцу?
– Тот, кто оказался в нашем мире.
– Я знаю целителя Ирвина, но…
– Целителя Ирвина знают все, – улыбнулась рыжеволосая целительница.
– Уверена: у него такого знака нет. Я бы заметила.
– Конечно, нет! – удивилась девушка. – Зачем мужчине доказывать свою принадлежность к касте целителей? Ему достаточно просто сказать, что он целитель… Пойдемте, я покажу вам, как все устроено внутри.
Я вздохнула. Нет, я уже привыкла к тому, как относятся к женщинам в империи, но… Надо поговорить с Фредериком. Скоро наш журнал посеет в кудрявых головках правильные мысли, и если параллельно не принять несколько своевременных мер, то будет… Революция будет! Безжалостная и беспощадная…
Я так задумалась, что почти не слушала, о чем рассказывала девушка. Внутри здания каждый шаг долго звучал гулким эхом, отражаясь от каменных стен. Эхо возвращалось хриплым знакомым голосом, который бормотал что-то… Что-то знакомое:
«Караулили сны-вампиры…»
– Милфорд! – вырвалось у меня.
– Да, – грустно кивнула госпожа Агриппа. – Он у нас. Но надежды…
– Что с ним?
– Магия вышла из-под контроля. Но это еще можно исправить. Гораздо хуже то, что он… Он не хочет жить.
– Почему?
– Видимо, те приказы, которые он получил и выполнил, сломили его. Физически он здоров, но…
– Мне надо его увидеть.
– Миледи… – грустно покачала головой девушка. – Его звал учитель Ирвин. Его пытался спасти его величество император Фредерик. Командующий Тигверд. Даже наш ректор, милорд Швангау…
– И что?
– Такое иной раз случается, – вздохнула целительница. – В подобных случаях единственный выход – найти человека, который дозовется и заставит вернуться…
– Как в магической метели, – вырвалось у меня.
– Именно. – Девушка внимательно посмотрела на меня. Видимо, мои познания в этой области ее впечатлили.
– Но… Как же так… Швангау… Он ведь его брат?!
– Когда милорд Милфорд слышит голос милорда Швангау, то… все становится еще хуже.
Я беспомощно посмотрела на Феликса, он на меня. Целительница печально сказала:
– К сожалению, мы не всесильны. И если графа Троубриджа мы вытащили – он отозвался на лепет своей дочери…
– Девочку спасли?! – обрадовалась я.
– Да. Мать графа скрывала ее у своих вассалов. Никто и предположить не мог, что…
– Хоть что-то хорошее, – пробормотала я.
– Это еще не все. Нам удалось спасти полковника Гилмора.
– Что? А с ним…
– После гибели жены в Норверде… Что с вами, миледи?
Феликс подставил мне плечо. Пара шагов – и я опустилась на каменные плиты. Вспомнила счастливую, нежную женщину, которую видела в своем доме. Беременную женщину.
Закрыла лицо руками.
– Мам, может, ты домой пойдешь? – осторожно спросил сын.
– Сейчас. – И девушка вернула меня в нормальное состояние практически мгновенно. Я была потрясена: ни настоек, ни прикосновений… Просто внимательный, пристальный взгляд меняющих цвет глаз. За эти несколько секунд ее глаза успели стать серо-голубыми, как у Феликса, черными, как у Ричарда, карими, как у Рэймской… Будто все, кого я любила, были рядом. Удивительные ощущения. И я вдруг почувствовала такой прилив сил, такую жажду деятельности, а главное – такую… злость!!!
Милфорда надо вытащить. В нашей семье существует закон: мы своих не бросаем!
– Миледи. Я могу договориться, чтобы вас пустили попрощаться. Это все, что я могу для вас сделать.
– Что?! – Я замотала головой.
– С каждым часом его страдания и боль лишь усиливаются. Нет смысла длить агонию. Его величество уже прибыл.
– Император?! Мне надо с ним поговорить!
– Милорд Милфорд давал клятву верности его величеству лично. Император может отпустить своего слугу. И даровать ему покой без боли.
– Нет, – вскочила я. – Так не должно закончиться! Только не так!!!
– Мы никого не нашли, кто мог бы послужить якорем, – с сожалением сказала девушка.
– Якорь, – задумалась я. Вспомнила строчки, которые бормотал несчастный…. Строчки… стихов, которые… И неожиданно поняла, что делать.
– Феликс, – приказала я. – Вызывай Пашку. Госпожа Агриппа, мне срочно надо увидеть мужа.
По удивленному взгляду девушки я поняла, что целительница так и не поняла, кто мы. И с сожалением раскрыла инкогнито:
– Ричарда Тигверда.
Девушка неловко поклонилась. В какой-то момент мне показалось, что ее придется ловить. Но ничего – на ногах она удержалась.
В палате у Милфорда было многолюдно. Император, Швангау, Ирвин, мой муж.
– Ричард, – воскликнула я. – Не смейте!!!
– Ника, – поморщился император.
– Как хорошо, что ты почувствовала и пришла попрощаться, – тихо проговорил Ричард. – Я так и не смог тебе сказать.
Когда много крови,
Появляется чувство,
Как будто ты зверь…
– Он читает стихи Таи!
– Миледи Вероника, – тяжело посмотрел на меня Ирвин. – Он молчит.
Ты видишь, слышишь
Острей в десятки
– Ничего подобного!
– Кто такая Тая? – быстро спросил Швангау.
– Моя студентка. Однажды девушка забыла в аудитории тетрадку – там были стихи. Я их слышу! Слышу, как он их читает! Он их знает! Не знаю, правда, как это может быть, но…
– Может. – Швангау обернулся к императору. – Я считаю, попробовать стоит. Видимо, девушка входила в состояние между сном и явью, в котором люди мира Вероники способны путешествовать по иным мирам. Скорее всего, она это делала бесконтрольно, хотя в вашем мире, безусловно, существуют также маги, способные управлять этим процессом.
– Попробовать стоит, – кивнул император. – Ричард?
– Пауль знает эту девушку? – Муж посмотрел на меня.
– Да. Я Феликса просила его вызвать.
За дверью уже были слышны голоса мальчишек.
– Как ее зовут?
– Тая. Она занимается фехтованием вместе с Пашкой.
Ричард вышел, а я обратилась к императору:
– Можно я попробую? Я же слышу, как он читает стихи! У меня получится.
– Нельзя, ваше величество, – резко ответил бледный до серо-зеленого Ирвин. – Милфорд может отреагировать… Совсем не так, как мы планируем.
И будем вместе болтать ногами,