ать, что там полно ловушек, и даже несколько десятков партизан могут серьезно потрепать армию. Пускай отсиживается там, и остается надеяться, что его редуты серьезно выскреб Стальной.
Древорезчица полагала, что это станет самой серьезной проблемой следующего века.
Но все разрешилось куда быстрее. Именно Шкуродер стал искать с ними встречи, притом не для контратаки. Примерно через двадцать дней после битвы, в конце дня, когда солнце ненадолго опустилось за край северных холмов, прозвучали сигнальные рожки. Равна с Йоханной проснулись и бросились на замковый парапет. Вдалеке горел своеобразный закат – холмы за северным фьордом темными силуэтами маячили на оранжево-красном фоне. Советники Древорезчицы настороженно впились множеством глаз в линию холмов. У нескольких были с собой подзорные трубы.
Равна передала бинокль Йоханне.
– Там кто-то есть. – Темная на фоне сияющего неба, шла стая, вознеся над собой длинный штандарт. Каждый элемент держал свое древко.
Древорезчица смотрела сразу в две подзорные трубы, и с учетом стереобазы, доступной стае, это было эффективнее прибора Равны.
– Вижу. Между прочим, этот флаг означает предложение перемирия. Думается, я знаю, кто его несет. – Она что-то булькнула Страннику. – Давненько мы с ним не разговаривали.
Йоханна все еще глядела в бинокль. Наконец она пробормотала:
– Он же… создал Стального, да?
– Да, солнышко.
Девочка отвела бинокль от глаз:
– Тогда… лучше мне с ним не пересекаться.
Голос ее прозвучал отстраненно.
Они повстречались на северном склоне замкового холма всего через восемь часов. Солдаты Древорезчицы это время провели, обыскивая долину. И не только затем, чтобы выявить возможные ловушки: на встречу явилась особенная стая, которой многие местные желали смерти.
Древорезчица прошла туда, где холм очень круто обрывался к лесу. Равна со Странником проследовали за ней, держась на близком, по меркам Когтей, расстоянии в десять метров. Древорезчица в преддверии встречи была неразговорчива, а вот Странника одолело словесное недержание.
– Именно этой дорогой я в первый раз поднялся на холм, год назад, при посадке первого вашего корабля. Видишь? Вон там факел опалил деревья. Хорошо еще, что тот год выдался не настолько засушливый.
Деревья стояли тесно, однако отсюда были видны только кроны. Даже в засуху от них поднимался аромат смолы. Слева шумел небольшой водопад и бежала тропинка на дно долины – по ней и согласился подняться парламентер. Странник называл дно долины «крестьянскими хозяйствами». Равне казалось, что там царит полный хаос. Когти выращивали различные растения на одном и том же участке, изгородей не использовали, даже скоту загонов не строили. Там и сям торчали избушки с крутыми крышами и закругленными наружу стенами: в краю суровых зим этого и следовало ожидать.
– А там целая толпа, – заметил Странник.
Равне так не казалось: много мелких групп, каждая примерно со стаю, на порядочном расстоянии друг от друга. Они жались к избушкам. Еще больше рассеяно в полях. Стаи Древорезчицы стерегли дорогу через долину.
Она почувствовала, как Странник прижимается к ней. Одной шеей вытянулся на уровне ее пояса, показывая:
– Это, наверно, он. Один, как и обещал. И… – Частью себя Странник смотрел в подзорную трубу. – Вот это сюрприз.
Одинокая стая плелась по дороге мимо солдат Древорезчицы. Она катила небольшую тележку – вероятно, там сидит один из ее элементов. Покалечился?
Крестьяне напирали на оцепление, бежали параллельно одиночке. Она слышала булькающее межстайное ворчание. Когда Когти этого хотели, они могли говорить очень, очень громко. Солдатам приходилось отгонять тех, кто подошел к дороге слишком близко.
– Я думала, они нам благодарны.
После битвы на Холме Звездолета это было самое близкое подобие насилия в исполнении стай.
– А они благодарны. Большинство требуют казни Шкуродера.
Шкуродер, Скорняк. Стая, которая спасла Джефри Ольсндота.
– И они одну-единственную стаю так ненавидят?
– Любят, ненавидят и боятся – все в одном флаконе. Они больше века жили под его ножами. И вот он здесь, калека, без охраны. А они все же боятся его. Внизу достаточно крестьян, чтобы смять наше оцепление, но они не слишком сильно напирают. Тут был домен Шкуродера, и он обращался с этими землями, как рачительный хозяин со своим двором. Что еще хуже, он и подданных, и владения превратил в материал для великого эксперимента. Из Данника я узнал, что монстр-Шкуродер значительно опередил свое время. Некоторые там жаждут убить Хозяина, но никто не уверен, что им это нужно… – Он помолчал мгновение, приглядываясь. – И знаешь, что их пугает больше всего? Что он явился один, без какой-либо подмоги.
«Ну-ну». Равна коснулась пистолета Фама в кобуре у себя на поясе. Тяжелая, тупорылая штука… и она радовалась, что оружие при ней. Она посмотрела на запад, в сторону Тайного Острова. «Внеполосный-II» теперь стоял за бастионами, надежно защищенный. Если Зеленожка не сладит с низкоуровневой перепрошивкой, кораблю больше не подняться в небо. И Зеленожка не питала по этому поводу оптимизма. Но они с Равной смонтировали на одной из грузовых палуб корабля лучемет, и дистанционное управление этой штукой оказалось проще простого. Может, у Шкуродера припасены сюрпризы, но есть они и у Равны.
Пятерка исчезла за обрывом.
– Он скоро поднимется, – сказал Странник. Один из его щенков встал взрослому на плечи и прислонился к руке Равны. Девушка усмехнулась: ее личная новостная лента. Она подняла щенка и усадила себе на плечо. Остальные элементы Странника расселись на краю обрыва и стали ждать.
Равна оглядела остальных спутников королевы. Древорезчица расставила справа и слева стаи арбалетчиков. Шкуродер сядет прямо перед нею и немного ниже. Равне подумалось, что Древорезчица наверняка нервничает: ее элементы постоянно облизывали губы, со змеиным проворством мелькали тонкие розовые язычки. Королева расселась точно для группового портрета: высокие элементы позади, двое щенков – впереди, вытянувшись во весь росточек. Большей частью взглядов Древорезчица следила за обочиной тропы в том месте, где должен был показаться и подняться на террасу парламентер.
Наконец послышался цокот когтей по камню. Над краем тропы возникла морда, следом остальные. Шкуродер вылез на мшистый ковер, его двойка подтащила наверх колесную тележку. Элемент в тележке сидел очень прямо, задние лапы и огузок его были укутаны одеялом. За исключением белых кончиков ушей, не было в нем ничего особенного.
Стая завертела головами во все стороны. Одна в замешательстве глядела на Равну все время, пока шла по склону к королеве. Скорняк – Шкуродер – и был тем, кто носил радиомантии. Теперь их на нем не было. Сквозь разрезы в куртках Равна видела места, где шерсть вылезла начисто.
– Шелудивая дворняжка, э? – сказал голосок Равне на ухо. – Прикольно. Ты зацени, какой у него невинный вид!
Королева не шевелилась. Застыв как вкопанная, она смотрела на приближающуюся стаю. Несколько ее носов подрагивали.
Четверка Шкуродера выкатила тележку вперед и помогла белоухому слезть. Равна увидела, что задние лапы элемента, укутанные до того одеялом, неестественно вывернуты и неподвижны. Пятерка расселась спина к спине. Покрутила шеями, выгнула вверх и наружу, словно конечности единого существа. Стая пробулькала что-то напомнившее Равне птичьи трели.
Странник сей же миг начал переводить через щенка на плече Равны. Щенок заговорил новым голосом, традиционным для злодея из историй для детей, сухим и сардоническим.
– Приветствую… Родительница. Столько лет прошло.
Древорезчица мгновение молчала. Потом что-то булькнула в ответ, Странник перевел:
– Ты узнаешь меня?
Шкуродер склонил к Древорезчице одну голову:
– Не элементов, но душу. Это же очевидно.
Королева опять помолчала. Странник добавил тоном комментатора:
– Бедная моя Древорезчица. Не думал, что ее можно так смутить прилюдно. – И вдруг, уже Шкуродеру, громко и на самношке: – А ты для меня не был так очевиден, о бывший спутник в странствиях. Я тебя помню как Тиратект, скромную училку из Длинноозерья.
Несколько голов повернулись к Равне и Страннику. Существо ответило на очень приличном самношке, хотя и детским голоском:
– Приветствую тебя, Странник. И тебя… Равна Бергсндот? Да. Я – Шкуродер-Тиратект. – Головы стаи склонились, глаза поморгали.
– Хитрый жук, – пробормотал Странник.
– С Амдиджефри все в порядке? – вдруг спросил Шкуродер.
– А? – сперва не поняла Равна. Потом: – Да, с ними все хорошо.
– Отлично. – Все головы повернулись к королеве, и существо продолжило на межстайном: – Я почтительнейше явился заключить мир с моей родительницей, дорогой Древорезчицей.
– Он что, на полном серьезе такое отчебучил? – прошептала Равна щенку у себя на плече.
– А с чего бы мне приукрашивать?
Древорезчица резко гавкнула, и Странник перевел человеческим голосом королевы:
– Мир? Ой, сомневаюсь, Шкуродер. Более вероятно, что ты взыскуешь передышки, желая перестроиться и снова попытаться убить нас всех.
– Хотел бы перестроиться, это правда. Но я изменился. «Скромная училка» меня несколько… смягчила. Тебе это так и не удалось, родительница.
– Что? – Странник умудрился передать в одном слове обиженное удивление.
– Древорезчица, а ты никогда не задумывалась? Ты величайшая из стай этой части света, быть может, величайшая в истории. И стаи, которые ты сотворила, тоже выдающиеся личности. Но задумывалась ли ты когда-то, кто из них самый способный? Ты слишком хорошо надо мной поработала. Ты проигнорировала инбридинг и (затрудняюсь подобрать точный перевод), и ты создала… меня. Со всеми… чудачествами, которые тебе так досаждали последнее столетие.
– Я… я обдумала эту ошибку и с тех пор работала старательнее.
– Да-да, как с Пронырой. (Ой, ты глянь на мою королеву. Он ее серьезно задел.) Ладно уж, ладно. Проныра вполне может оказаться ошибкой иного рода. Суть в том, что ты создала