Минута, другая, но Фам все никак не продолжит.
– Не торопись, Фам, я подожду, сколько надо.
– Угу.
Он отстранился – глянуть ей прямо в лицо.
– Пока что я знаю одно: Старик сделал это со мной не без причины. Нас не дурачат. Там, на Дне, что-то есть, на этом страумлианском корабле, и Старик считал, что оно и вправду очень важно.
Он легонько погладил ее по лицу, но улыбнулся не радостно, а тоскливо.
– Разве не понимаешь, Равна? Если ты права, сегодня я больше человек, чем когда-либо в будущем. Во мне полно богосколков, выгруженного Стариком материала. Бо́льшая часть его моему сознанию недоступна, но, если все сработает, так или иначе она вырвется наружу. Я стану его дистанционно управляемым устройством. Его роботом на Дне Запределья.
Нет!
Но она заставила себя пожать плечами.
– Может быть. Но пока ты человек и у нас общая цель… до тех пор я тебя не покину.
Равне было известно, что в корабельной библиотеке есть раздел о «прыжках с низкого старта». Оказалось, что изучению таких ситуаций посвящена целая академическая специальность. Помимо десятка тысяч примеров, там нашлись кастомизирующие программы и прорва унылой теории. Это в Запределье «проблема переоткрытия» тривиальна, а вот в Медленной Зоне за историю наблюдений встретилась почти любая возможная комбинация событий. Срок жизни цивилизации Медленной Зоны, как правило, составлял не более нескольких тысяч лет. Иногда затменную фазу преодолевали быстро, и всего за несколько десятилетий цивилизация восстанавливалась после глобальной войны или атмосферного загрязнения. В других случаях наблюдался откат в средневековье. И конечно, большинство рас так или иначе самоуничтожались, по крайней мере в изолированной звездной системе. Те же, кто не истребил себя (и даже кое-кто из тех, кому это удалось), так или иначе поднимались к утраченным высотам.
Изучением вариаций на этом пути занималась прикладная история технологии. К несчастью как для ученых, так и для цивилизаций Медленной Зоны, достойное применение теоретические выкладки находили редко: изложенные в примерах события произошли за сотни лет до того, как вести о них достигли Запределья, засим немногие исследователи рисковали начинать полевую работу в Медленной Зоне, где поиск подходящего объекта и осуществление одного-единственного эксперимента могли стоить жизни. Впрочем, на миллионах университетских факультетов этим хобби увлекались энтузиасты науки. Одна из любимых забав состояла в том, чтобы разработать кратчайшие пути от заданного уровня технологии к максимально допустимому для Медленной Зоны. Приходилось учитывать множество деталей, например начальный уровень деградации, объем остаточных научных познаний (или уровень восприимчивости к ним), а также физическую природу расы. Историки аккумулировали свою теорию в прикладные программы, куда на вход следовало подать данные о текущем и желаемом состояниях культуры, чтобы на выходе получить последовательность шагов, представлявшую кратчайший маршрут к нужному состоянию.
Через два дня все четверо снова собрались на командном мостике «Внеполосного-II». На сей раз каждому нашлось что сказать.
– Итак, решаем, какие изобретения им туда спустить, чем таким наделить Королевство Тайного Острова для защиты…
– …чтобы «Стальной Владыка» сумел это реализовать менее чем за сто дней, – подхватил Синепанцирь. Большую часть этих двух дней он провел, ковыряясь в программах библиотеки «Внеполосного-II».
– Я остаюсь при своем: пушки и радиосвязь, – сказал Фам.
Огневая мощь и средства коммуникации. Равна улыбнулась. Одних только человеческих воспоминаний Фама хватит, чтобы спасти детишек на планете Когтей. О планах Старика он больше не заговаривал. В представлении Равны планы Старика были своего рода волей рока: то ли они к добру, то ли ко злу, сейчас не поймешь. «Но даже судьбу можно перехитрить».
– Что скажешь, Синепанцирь? – спросила она. – Могут ли они создать радио так быстро с нуля? – На Нюйоре радиосвязь возникла почти одновременно с орбитальными полетами: чуть ли не через век после начала эпохи возрождения.
– О да, миледи Равна. Существуют простые приемы, которые, однако, трудно распознать, пока не достигнешь очень высокого уровня технологии. Например, квантово-торсионные антенны можно соорудить из серебряных и кобальтово-стальных решеточных массивов, правильно подобрав геометрию. К несчастью, чтобы ее просчитать, требуются солидные теоретические познания и умение решать сложные уравнения в частных производных особого вида. Многие цивилизации Медленной Зоны так и не добились этого.
– Ну ладно, – сказал Фам, – но остается ведь еще и проблема перевода. Джефри, вероятно, уже слышал слово «кобальт», но как ему растолковать его аборигенам, если те понятия о кобальте не имеют? Не узнав побольше об их мире, мы даже не сумеем указать им, где искать кобальтовую руду.
– Это осложнит дело, – признал Синепанцирь, – но программа учитывает такие препятствия. Стальной Владыка, кажется, знаком с понятием экспериментального перебора. Мы могли бы начертить ему дерево экспериментов для получения кобальта, исходя из описаний вероятных руд и результатов химических анализов.
– Не так-то это просто, – возразила Зеленожка. – Некоторые химические анализы сами по себе требуют предварительных поисков и тестов. В других экспериментах должна проверяться токсичность. Мы куда меньше знаем о стаях, чем обычно при запуске программы.
Фам улыбнулся:
– Надеюсь, мы дождемся благодарности; я вот в жизни не слыхивал про «квантово-торсионные антенны». У Когтей аппаратура будет лучше, чем за всю историю Чжэн Хэ.
Да, такой подарок им вручить можно. Вопрос в другом: вовремя ли он будет доставлен, чтобы Джефри и корабль удалось спасти из лап древорезчиков? Четверо раз за разом запускали программу. О самих стаях было известно крайне мало. Королевство Тайного Острова вроде бы достаточно податливо. Если стаи проявят готовность подчиняться всем указаниям, если им повезет найти близкие залежи критически важных веществ, то, действительно, пушки и радио у них появятся меньше чем через сто дней, пускай и в ограниченных количествах. С другой стороны, если стаи Тайного Острова угодят на самые неблагоприятные ветви поисковых деревьев, процесс растянется на несколько лет.
Равне трудно было примириться с мыслью, что, несмотря на все старания их четверки, спасение Джефри от древорезчиков во многом остается вопросом удачи. Ох-хо-хо. В итоге она выбрала лучший алгоритм из составленных наездниками, перевела его на упрощенный самношк и отослала вниз.
Глава 23
Стальной всегда восхищался военной архитектурой. Ныне ему удалось сказать в этой области новое слово: он возводил крепость для защиты от атак не только с земли, но и с неба. Об угловатом корабле на подпорках пронюхал уже весь континент. Не успеет минуть лето, как появятся вражеские армии, стремящиеся захватить эту добычу или, на худой конец, уничтожить. И, что гораздо опаснее, появятся и Звездные Жители. Надо подготовиться.
Стальной инспектировал стройку почти ежедневно. Каменная кладка почти полностью заменила палисадную ограду с южной стороны. На склоне холма, обращенном к Тайному Острову, заканчивалось строительство новой берлоги… «Уже закончилось», – проворчала его часть. А и вправду, стоило бы перебраться туда – безопасность Тайного Острова быстро превращалась в пшик. Холм Звездолета уже стал новым центром Движения, и не только в пропагандистских воззваниях. Даже самый наглый лжец не мог бы выдумать того, что эмиссары шкуродерников за границей называли оракулом Холма Звездолета. Кто бы ни стоял подле этого оракула, тот и получит в итоге мировое господство, и Стальной не смел утверждать обратное. Он уже казнил или перевел на другие посты нескольких адъютантов, заподозрив их в попытке сблизиться с Амдиджефри.
О, Холм Звездолета! Когда здесь высадились чужаки, тут были одни камни да вереск. За зиму на холме возвели деревянное укрытие и ограду. Теперь же конструкция превращалась в замок, корону со звездолетом вместо жемчужины. Вскоре на холме возникнет столица континента, а затем и мира. А потом… Стальной воззрился в синюю бездну небес. Как далеко распространится его влияние потом, зависит от выбора слов и способа постройки замка. Хватит мечтать! Стальной Владыка одернул себя и спустился с новой стены по свежевысеченным каменным ступеням. Двор был площадью двенадцать акров, и покрывала его в основном влажная грязь. Она холодила лапы, но снег и слякоть уже сгребли в кучи вдоль тропинок, по которым бегали рабочие. Весна выдалась ранней, и солнце прогревало холодный воздух. Отсюда открывался вид на многие мили окрест, на Тайный Остров и океан, далеко вниз по изрезанному фьордами побережью. Последнюю сотню метров до звездолета Стальной прошел вверх по холму. Стражники сопровождали его с обеих сторон, а Шрек прикрывал повелителя сзади. Места хватало, чтобы не отгонять рабочих, – Стальной отдал приказ не прерывать стройку даже в его присутствии. В основном затем, чтобы и дальше дурачить Амдиджефри, а частично потому, что Движению и впрямь нужна была эта крепость, притом как можно скорее. А насколько скоро… хороший вопрос.
Стальной смотрел во все стороны, но внимание сосредоточил на стройплощадке. Во дворе громоздились кучи тесаного камня и штабеля бревен. Почва оттаяла, и можно было рыть фундамент под внутреннюю стену. Там, где это все еще представляло трудности, инженеры Стального вливали в траншеи кипящую воду. Из ям шел пар, скрывая из виду лебедки и землекопов. Шум стоял хуже, чем на поле брани: скрипели подъемные механизмы, вонзались в землю лопаты, бригадиры отдавали приказы рабочим. И толпа была почти такая, как на поле брани, хотя далеко не столь хаотичная.
Стальной пригляделся к стае землекопов на дне одной из траншей. Стая насчитывала тридцать элементов и держалась так тесно, что плечи их временами соприкасались. Огромная свора, но ничего похожего на оргию. Еще до Древорезчика гильдии строителей и фабрикантов проделывали нечто подобное. Стая из тридцати элементов внизу была, вероятно, не умнее тройки. Передний ряд в унисон взмахивал кирками, постепенно вгрызаясь в земляную стену. Когда головы и кирки их оказывались высоко над стеной, десять элементов сзади бросались вперед – отгребали свежевыкопанную землю и камни. Третий ряд, позади двух первых, выбрасывал эту кучу из ямы наверх. Поскольку земля была неоднородна, работа эта требовала сложной координации,