«Внеполосный-II» завис над эклиптикой, где-то за восемьдесят миллионов километров от единственной звезды системы Покойся с Миром. Они знали, что увидят, но зрелище все равно впечатляло. Внутри системы пыли и газа было не меньше, чем в областях активного звездообразования, хотя центральному светилу, звезде класса G, уже сравнялось три миллиарда лет. Звезду окружали миллионы колец, куда величественней, чем у любой планеты. Самое крупное и яркое при увеличении распадалось на мириады меньших. И даже в естественных цветах открывалась красочная картина: зеленые, красные, фиолетовые нити. Плоскость кольца вспарывали теневые озера и цветастые бугры, некоторые в миллион километров. Кое-где над плоскостью кольца торчали странные объекты (возможно, искусственные), такие высокие, что от них за пределы системы падала игольчатая тень. В окне инфракрасного обзора и на диаграмме собственного движения можно было различить более привычные структуры: за кольцами тянулся пояс астероидов, а еще дальше – единственная планета, газовый гигант со своей системой колец миллиона кликов[14] в диаметре, которые казались игрушечными. Других планет ни на экране, ни в справочном файле не было видно. Крупнейшие объекты в основном кольцевом поясе имели в длину триста километров, но их тут были тысячи.
Следуя указаниям «святого Ринделла», они опустили корабль до плоскости колец и уравняли в скорости с крутящимся в системе мусором. Это потребовало жесткого ракетного маневра: перегрузка в 3g длилась почти пять минут.
– Как в старые добрые деньки! – обрадовался Фам Нювен.
Снова оказавшись в свободном падении, они осмотрели гавань. Вблизи местечко это не слишком отличалось от уже виденных Равной планетных систем. Объекты всех мыслимых размеров, вплоть до ширины ладони, бессчетные шарики льда – сталкиваются, слипаются, раскалываются. Скорость обломков была очень мала – хаос давно укрощен. В плоскости колец видимость упала до нескольких сотен метров, дальше все закрывал космический мусор. И не все обломки летали сами по себе. Зеленожка указала на белую линию, которая закручивалась вроде бы из бесконечности, проходила совсем рядом и уносилась в вечность на другой стороне.
– Это похоже на единую структуру, – сказала наездница.
Равна подобрала масштаб. В системах планетных колец такие вот «грязные снежки» иногда слипались в струнные объекты тысячи кликов длиной… Белая полоса заполнила окно. Дисплей сообщал, что ширина ее почти километр. Да уж, эта арка явно не из грязных снежков. Стали различимы корабельные шлюзы и коммуникационные узлы. Сверившись с картинкой, полученной на подходе к кольцам, Равна установила, что длина всего объекта более сорока тысяч километров. Арка зияла многочисленными разрывами, что и неудивительно: у такой структуры прочность на растяжение почти нулевая. Следуя локальным напряжениям, участки арки на краткое время расходились, но затем соединялись опять. Вся система в целом напоминала железные дороги старой Нюйоры, стыковку и расцепку вагонов.
Следующий час ушел на осторожное перемещение к причалу вдоль арки. Единственной постоянной характеристикой структуры была линейность. Некоторые модули явно проектировались с расчетом на зацепление впереди и позади. Другие казались хаотично слепленными комками машинерии, перемешанными с грязным льдом. Последние несколько километров корабль плыл в лесу ультрадвигательных шипов. Две трети парковок были заняты.
Синепанцирь открыл окно со сводкой тарифов «святого Ринделла».
– Гм. Гмм. Вероятно, сир Ринделл не испытывает недостатка в клиентах.
Он изогнул некоторые ветки в сторону кораблей снаружи.
– Может, они ему металлолом сдают? – предположил Фам.
Синепанцирь и Зеленожка спустились в грузовой трюм, готовясь к выходу за борт. Наездники летали вместе уже двести лет, а Синепанцирь вообще был потомственным звездоторговцем. Но сейчас парочка яростно спорила о лучших способах переговоров со святым Ринделлом.
– Конечно же, дорогой мой Синепанцирь, Гармоничный Покой вполне типичен. Я местечко такого сорта и без тележки вспомню. Но дело наше тут совершенно нетипично.
Синепанцирь что-то бессвязно пробурчал и запихнул себе в грузовой шарф еще одну связку товаров. Превосходная штука этот шарф. Материал прочный и эластичный, груз надежно защищен.
Они следовали процедуре, привычной при контактах с новыми кольцевыми системами. Покамест она срабатывала. Наконец наездник отозвался:
– Разумеется, различия есть. В этот раз нам особо нечего предложить за ремонт, а опыта коммерческих контактов с ними мы лишены. Если не включим лучшую свою торговую сметку, ничего от них не добьемся! – Он проверил сенсоры тележки, потом обратился к людям: – Надо ли переместить какие-то камеры? Вам хорошо видно? – Святой Ринделл сильно пожадничал – или просто поосторожничал – с каналом передачи данных.
Донесся голос Фама Нювена.
– Нет, все в порядке. Вы меня слышите?
Голос звучал из микрофонов в тележках. Линия была зашифрована.
– Да.
Наездники выкатились из шлюзов «Внеполосного-II» на обитаемый сегмент арки святого Ринделла.
Их окружили прозрачные окна естественного обзора, уходящие вдаль. Открылся вид на корабли клиентов святого Ринделла и кольца за гаванью. Солнце в окнах приглушили, но свет все равно лился очень яркий, будто сверхкорональный. Его источником, конечно, служили рои силовых спутников – кольцевые системы обычно не в состоянии так эффективно перерабатывать энергию своей звезды. На миг наездники замерли в своих колеях, очарованные невиданным морем: зрелище напоминало закат в мелком прибое. Тысячи мелких объектов, дрейфующих поблизости, походили на планктон в медленной приливной волне.
На дороге было тесно. Телесное строение у местных оказалось довольно обычным, хотя Зеленожка ни один вид не опознала с уверенностью. Бивненогие, соплеменники святого Ринделла, преобладали. Через некоторое время один такой бивненогий отделился от стены рядом со шлюзом «Внеполосного-II» и что-то прогудел. В переводе на трисквелин получалось:
– Для торговли идем мы сюда.
На своих костяных конечностях он живенько переместился через главный зал к автомобилю с открытым верхом. Наездники устроились позади. Машина набрала скорость и понеслась по арке. Синепанцирь качнулся к Зеленожке:
– Старая история, э? Ну и что проку теперь с их ног?
Старая шутка наездников, никогда не терявшая свежести. Две или четыре ноги, сработанные эволюцией из плавников, челюстей или чего там еще, превосходны для перемещения по планете. А в космосе пользы от них немного.
Машина двигалась на скорости около ста метров в секунду, слегка покачиваясь при перескоке с одного кольцевого сегмента на другой. Синепанцирь завязал оживленный разговор с их водителем. Зеленожка знала, что в этом он находит одну из наибольших радостей жизни.
– А куда мы едем? А что это за существа там? А что именно ищут они здесь, у святого Ринделла?
Он забрасывал спутника вопросами весело, с почти человеческой живостью. Когда кратковременная память его подводила, сверялся с тележечной.
Бивненогий владел лишь азами трисквелина. Некоторых вопросов он явно не понимал:
– Мы направляемся к старшему продажнику… вспомогательные создания… союзники нового крупного клиента…
Синепанциря ограниченный словарный запас гида не смущал: его интересовали не столько ответы, сколько реакция бивненогого. Интересы большинства рас оставались для Синепанциря с Зеленожкой загадками. Несомненно, на Гармоничном Покое миллиарды иномирцев, непостижимых для наездника, человека или дирокима. Но даже простой диалог помогал сориентироваться в поиске ответов на два важнейших вопроса: «Что у тебя есть полезного для меня и как тебя заставить с частью этого полезного расстаться?» Вопросы Синепанциря заставляли собеседника раскрыться, выявляли параметры личности, способности и наклонности.
В этой игре участвовали оба наездника. Пока Синепанцирь оживленно болтал, Зеленожка смотрела во все стороны. Регистраторы тележки работали во всех диапазонах, пытаясь сопоставить новое окружение с уже известными. Технологический аспект: что им нужно? Что будет работать? В таком месте, почти плоском, антиграв-ткань вряд ли пользуется спросом. Кроме того, здесь, на глубине Запределья, большая часть высокотехнологичных импортных товаров сверху почти немедленно выдыхается. Рабочие по ту сторону длинных окон носили стандартные вытянутые скафандры – модели Вершины, с генераторами силовых полей, протянули бы тут не дольше нескольких недель.
Машина миновала замысловато изогнутые деревья (или что это было). Некоторые стволы закручивались вокруг стен арки, другие тянулись на сотни метров вдоль трассы. Бивненогие садовники летали над растениями, но признаков сельского хозяйства не было заметно: «деревья» сажали просто для красоты. Иногда за окнами проносились башенные структуры – вздымаясь над кольцом на тысячу километров, они отбрасывали узкие тени, замеченные командой «Внеполосного-II» еще на подлете. Голоса Равны и Фама перешептывались у нее в стволе, задавая Зеленожке вопросы насчет башен и гадая об их назначении. Зеленожка сохранила идеи людей в тележке, чтобы подумать на досуге, но толку с этого наверняка будет не много. Некоторые технологии явно сработали бы только на Вершине, другие казались слишком затратными даже для такой развитой цивилизации.
Зеленожка за свою жизнь посетила восемь кольцевилизаций. Возникали они обычно после катастроф и войн (реже – по доброй воле строителей хабитата). Библиотека «Внеполосного-II» сообщала, что Гармоничный Покой перестал быть стандартной планетной системой миллионов эдак десять лет назад. Тогда начался спор о недвижимости: молодые пришельцы снизу решили захватить систему и уничтожить коренных обитателей. Лучше б они этого не делали: старперы оказались вполне боеспособны, и планеты разнесло в пыль. Молодежь, вероятно, уцелела, но по прошествии десятка миллионов лет потомки тех юных убийц наверняка одряхлели пуще всех рас системы. За это время через нее прошла добрая тысяча новых видов, и почти каждая раса кроила по своему усмотрению кольца и газопылевое облако, оставшиеся после битвы. Результат их активности уже нельзя было считать руинами, но он был древним, очень древним. Корабельная библиотека утверждала, что за последнюю тысячу лет ни одна раса не поднялась с Гармоничного Покоя в Трансценд