– Фам, в чем дело? Нам еще столько всего надо обсудить…
«Ты чертовски права». Он нырнул в командную рубку и занял место у консоли.
– Корабль, ты узнаешь мой голос?
– Фам, что ты… – начала было Равна.
– Да, сир.
– …тут вытворяешь?
– Командные привилегии, – произнес он. На время отлучки наездников они были ему предоставлены. – Еще в силе?
– Действительны.
Наездники за тридцать часов могли превосходно подготовиться к обороне. Слишком легко, слишком просто.
– Отключить командные привилегии наездников. Изолировать их.
– Исполнено, сир, – ответил корабль.
Вранье! Но что еще он может сделать? Панический страх захлестнул его с головой… и вдруг обернулся предельным хладнокровием. Он ведь из Чжэн Хэ… и в нем богосколок.
Оба наездника пребывали в одной и той же каюте: Зеленожка лежала во втором корабельном автохирурге, идентичном тому, из которого только что вышел Фам. Он открыл окошко каюты. Синепанцирь сидел рядом с хирургом. Ветви его казались увядшими, как в тот миг, когда пришло известие о Сьяндре Кей. Он выгнул их так, чтобы попасть на видео.
– Сир Фам… корабль говорит, что вы отменили наши привилегии?
– Фам, что происходит? – Равна утвердила ногу на полу и пожирала его яростным взглядом.
Фам проигнорировал оба вопроса.
– Как там Зеленожка? – спросил он.
Ветви отвернулись, вроде бы пожухли еще сильнее.
– Она будет жить… Благодарю вас, сир Фам. В той ситуации… немногие бы справились лучше вас. Я и не рассчитывал на большее.
«А что я сделал?» Он вспомнил, как стрелял по Зеленожке. Он что, сдвинул прицел? Заглянул внутрь хирурга. Устройство заметно отличалось от человеческих: почти весь объем заполнен водой, а ветки пациента погружены в турбулентный поток воздушных пузырьков. Зеленожка спала (наверное), вид у нее был более хрупкий, чем ему запомнилось, ветви ее бездумно колыхались в воде. Некоторых недоставало, но ствол ее, кажется, не пострадал. Взгляд Фама проследовал вниз по стволу, к точке обычного сочленения наездницы с тележкой. Ствол оканчивался жгутом хирургических трубок. И Фаму припомнилось, как в последний связный миг перестрелки он отстрелил Зеленожке тележку. «Как себя чувствует наездник, которому не на чем ехать?»
Он отвел взгляд в сторону:
– Я удалил твои командные права, потому что я тебе не доверяю.
«Бывший друг, орудие моего врага».
Синепанцирь не ответил, вместо него заговорила Равна:
– Фам, без помощи Синепанциря я бы ни за что тебя с хабитата не вытащила. А потом мы застряли в Покойся с Миром. Проклятый спутник орал о нас благим матом на всю систему – они догадались, что мы люди. Апраханти пытались взять гавань штурмом и уничтожить нас. Без Синепанциря мы бы ни за что не уломали местную службу охраны разрешить нам ультраскачок – а в противном случае нас бы разнесли на куски сразу на выходе из плоскости кольца. Мы бы все там упокоились, Фам.
– Ты знаешь, что там произошло?
Лицо Равны немного смягчилось.
– Да. Но тут же дело в тележках. Подвела техника. Несложно отсоединить от механических сочленений кибернетическую начинку. Те наездники крутили ее колеса и стреляли из ее оружия.
Вот как. В окошке за спиной Равны он видел Синепанциря. Тот хранил молчание, ветвями не шевелил. Торжествует?
– Это не объясняет, почему Зеленожка заманила нас в ловушку. – Фам поднял руку. – Да, я знаю, под принуждением и все такое. Но, Равна, тут такая маленькая деталь: ее никто не заставлял. Она сама. С энтузиазмом. – Он снова посмотрел через плечо девушки. – Ее никто не вынуждал это делать. Не так ли ты мне говорил, Синепанцирь?
Длинная пауза.
– Да, сир Фам, – наконец ответил наездник.
Равна повернулась, отплыла в сторону, чтобы видеть обоих.
– Но… но это все равно чушь. Зеленожка с нами была с самого начала. Она бы тысячу раз могла уничтожить корабль или послать весть наружу. Зачем устраивать эту идиотскую засаду?
– Да, почему они не предали нас раньше…
Пока она не задала этот вопрос, Фам не знал ответа. Факты были перед ним, но в стройную теорию не укладывались. А теперь все сошлось воедино: засада, сны в автохирурге, даже парадоксы.
– Потому что раньше она предательницей не была, я думаю. Мы ускользнули с Маршрутизатора беспрепятственно, никто о нас не узнал, а уж про наш пункт назначения – и подавно. Наверняка и на Гармоничном Покое никто не ожидал, что появятся люди. – Он помолчал, пытаясь собраться с мыслями. Засада… – Засада была не такая уж и глупая… но ее готовили впопыхах. У врага не было запасного плана. Оружие примитивное, самое простое… – (вспышка озарения), – и вот почему. Я готов побиться об заклад, что, если покопаться в ошметках Зеленожкиной тележки, окажется, что лучемет ее переделан из какого-нибудь режущего инструмента. А единственный сенсор на клейморной мине – датчик движения и он явно из гражданской аппаратуры. Все гаджеты слеплены вместе на скорую руку теми, кто специально к битве не готовился. О нет, врага застало врасплох наше появление.
– Думаешь, апраханти могли…
– При чем тут апраханти! Судя по твоим словам, они вломились только после перестрелки, когда спутник наездников заголосил о нашем присутствии. Кто бы это ни был, к бабочкам он отношения не имеет. У него чуток агентов там, чуточку тут, во множестве звездных систем: обширная сеть информаторов, которые ловят все сколько-нибудь интересное. Они заметили нас. У них почти не было ресурсов, но все же местная ячейка попыталась захватить наш корабль. И о нашем появлении они дали знать, только потерпев поражение в прямой схватке. Они не хотели позволить нам уйти, любой ценой. – Он ткнул рукой в окошко ультраволновика. – Если я правильно понял, у нас на хвосте больше пятисот кораблей.
Взгляд Равны метнулся к дисплею и обратно.
– Да, – ответила она бесстрастно, – это часть главной флотилии апраханти и…
– И будет еще больше, вот только не все эти корабли будут бабочкиными.
– То есть? Зачем наездникам злоумышлять против нас? Заговор этот бессмыслен. У них даже государства никогда не было, что уж говорить про межзвездную империю.
Фам кивнул:
– Всего-навсего мирные обители, как та контрольная луна. Во множестве поливидовых цивилизаций по всему Запределью. – Он понизил голос. – Не-ет, Рав, наш истинный враг сейчас – не наездники, а то, что ими управляет. Страумлианское Искажение.
Ошеломленная тишина. Он заметил, как тесно прижимает к стволу ветки Синепанцирь. Знает.
– Это единственно возможный мотив, Равна. Зеленожка и вправду была верна нам, была нашей подругой. Я думаю, лишь малая доля наездников порабощена Искажением. Когда Зеленожка с ними столкнулась, они и ее перевербовали.
– Н-невозможно! Фам, это Срединное Запределье. Зеленожка смелая и упорная. Никакая промывка мозгов ее бы так быстро не поменяла.
Но в глазах девушки проступали ужас и отчаяние. Так или иначе, а правда будет кошмарна.
«А я все еще здесь, жив и говорю с ней. Аргумент в пользу богосколка. Быть может, шанс еще есть!» И он заговорил, одновременно соображая, как следует отвечать.
– Зеленожка была верна нам, однако ж ее полностью перевербовали за считаные секунды. Это не просто взломанная тележка или какой-нибудь наркотик. Такое впечатление, что наездник и его тележка изначально были запрограммированы на отклик. – Он посмотрел на Синепанциря, пытаясь предугадать реакцию наездника на то, что он скажет дальше. – Наездники давным-давно ожидают возвращения своего Создателя. Раса эта очень древняя, возможно, древнее всех, кроме разве таких, кто уже из ума выжил. Они живут повсюду, но небольшими группами. Неизменно миролюбивые, неизменно практичные. А когда-то в самом начале их истории, несколько миллиардов лет назад, предки наездников угодили в эволюционную ловушку. Их Создатель построил первые тележки и сотворил первых наездников. Теперь, думается, понятно, кто это был и зачем так поступил. Да-да, я знаю, что известны и другие случаи возвышения. Но этот оказался поразительно стабилен. Большие тележки – дань традиции, как говорит Синепанцирь, но слово это обычно применяют к цивилизациям на куда более коротких временны`х отрезках. Современные большие тележки полностью идентичны моделям миллиардолетней давности. Эти устройства можно построить в любом месте Запределья, но происходит разработка, несомненно, с Вершины или из Трансценденции.
Один из первых щелчков по самолюбию, полученных им в Запределье. Он просмотрел технологические схемы тележек (на самом деле – результаты вскрытия). Снаружи казалось, что это чисто механическая конструкция, у нее даже движущиеся части были! Сопроводительный текст пояснял, что изготовить ее можно почти на любой фабрике, едва ли более продвинутой, чем некоторые заводы Медленной Зоны. А вот электроника представляла собой хаотичную мешанину компонентов, не проявлявшую ни модульной, ни иерархической структуры. И тем не менее она работала, притом куда эффективнее устройств, придуманных интеллектами человеческого уровня. О починке же или отладке, если не считать кибернетической компоненты, не могло идти и речи.
– В Запределье никто не понимает всех возможностей тележек, не говоря уж о требованиях, которые накладывает адаптация к ним на самих наездников. Не так ли, Синепанцирь?
Наездник сильно стукнул ветвями по центральному стволу и снова яростно затрещал. Фам его таким еще не видел. Ужас? Ярость? Голос Синепанциря из вокодера искажали нелинейные помехи:
– Ты смеешь спрашивать? Ты смеешь спрашивать? Да как тебе не стыдно спрашивать меня, который помог…
Голос подскочил до высоких частот, и наездник умолк, сотрясаясь всем телом.
Фаму, торговцу из Чжэн Хэ, стало нестерпимо стыдно. Наездник знал, понимал и… заслуживал лучшей участи. Наездников придется уничтожить. Нет смысла слушать его оправдания. Рука Фама дернулась отключить связь, потом замерла. «Нет. Это твой последний шанс увидеть… работу Искажения».
Взгляд Равны метался между человеком и наездником, и Фам понимал, каково ей. Лицо девушки исказилось му́кой, такой же, как после известия о гибели Сьяндры Кей.