– Простите мне застарелую полицейскую паранойю, но я полагаю, что вы можете оказаться агентами Погибели. – Лимменде воздела длань, словно желая оборвать возражения, но рыжеволосый лишь ошалело глазел на нее. – Если вам поверить, то придется принять на веру и тот факт, что в звездной системе впереди имеется опасное сокровище, за которым мы тут все и гонимся. Более того, отсюда следует, что и вы, и так называемый Погибельный флот в полной мере способны воспользоваться преимуществами этой добычи. Если мы сразимся с ними по вашему наущению, уцелеют немногие из нас. Приз достанется вам. Мы опасаемся, что вы не те, за кого себя выдаете.
Фам Нювен молчал несколько мгновений. Гнев медленно изгладился с его лица.
– Хорошо, Владелица Лимменде, я согласен с вашим замечанием. Вы очертили дилемму. Есть ли выход?
– Мы со Скритсом обсуждали его. Независимо от наших действий, ставки высоки и для нас, и для вас. Альтернативы, впрочем, много ужаснее. Мы склонны последовать вашему совету и вступить в битву, если перед этим вы повернете к нам свой корабль и позволите нашим офицерам взойти на борт.
– В смысле, пропустить вас вперед?
Лимменде кивнула.
Фам открыл рот, закрыл его, но ничего не произнес. У него, кажется, язык отнялся. Равна ответила:
– Если у вас не получится, мы потеряем все. Сейчас у нас есть хотя бы шестидесятичасовая фора. Нам может хватить этого времени, чтобы разобраться с артефактом, даже если Погибельный флот уцелеет.
Лицо Скритса искривилось в анимационной ухмылке.
– Вам не усидеть на двух стульях. Хотите, чтобы мы всем рискнули под ваше честное слово? Мы с готовностью умрем за вас, но должны знать, что не стали пешками в игре чудовищ. – Последние слова он произнес странным тоном, с прорвавшейся яростью. Картинка с флагмана при этом не двигалась, за вычетом нескольких плохо синхронизированных движений губ. Глимфрелль перехватил взгляд Свенсндота и указал на комм-панель: там зажглись тревожные индикаторы.
Голос Скритса продолжал:
– И, групп-капитан Свенсндот, я приказываю, чтобы дальнейшие переговоры с неизвестным кораблем осуществлялись…
Картинка застыла, и больше начштаба ничего не сказал.
Равна:
– Что случилось?
Глимфрелль щебетофыркнул:
– Мы теряем связь с командованием. Наша эффективная полоса пропускания сузилась до двадцати бит в секунду и продолжает ужиматься. Последняя фраза Скритса, впрочем, не заняла бы и ста – по приближенным оценкам программ «Эльвиры».
Кьет сердито махнул в сторону экрана:
– Вырубите эту хреномуть.
По крайней мере, не придется больше мучиться с этой придурковатой эвокацией. Кроме того, капитан не хотел слышать приказа Яна Скритса, потому что догадывался, каким тот будет.
Тиролль уточнил:
– Эй, но почему бы не оставить ее включенной? Разницы мы все равно не заметим.
Глимфрелль тихо хихикнул, оценив шутку брата, но длинные пальцы его заплясали над комм-панелью, и на дисплее возникли звезды. Два дирокима терпеть не могли бюрократов.
Свенсндот, не обращая на них внимания, переключился в оставшееся комм-окно. По каналу связи с Фамом и Равной шло широкополосное видео почти без дополнительной интерпретации; значит, и ответный сигнал не пострадает от идиотских артефактов.
– Простите. Последние несколько дней у нас со связью кошмар. Видимо, эта зонная буря самая сильная за много столетий.
И она лишь усиливалась; дисплеи ультраволнового навигатора запестрили случайным шумом.
– Вы потеряли связь со своим командованием? – спросила Равна.
– На некоторое время – да. – Он глянул на Фама. У рыжего взгляд все еще был немного обалдевший. – Поймите, мне тоже жаль, что так все повернулось, но Лимменде со Скритсом славные люди. Вы просто попробуйте встать на их точку зрения.
– Странное дело, – перебил его Фам. – Там картинки были странные. – Тон его сделался ледяным.
– Вы про сигнал, который мы вам перенаправили от командования? – Свенсндот стал объяснять про узкую полосу и глюки корабельных процессоров здесь, внизу, на Дне.
– Значит, у них наше изображение тоже было низкого качества… Интересно, каким они меня восприняли?
– Гм… – Хороший вопрос. Вот Фам Нювен: рыжие всклокоченные волосы, дымчато-серая кожа, звонкий напевный голос. Если переданы такие ключи анимации, то дисплей в командной рубке флагмана мог показать совсем не того человека, с каким сейчас говорил Кьет. – Нет, погодите. Эвокация работает иначе. Уверен, они вас видели прекрасно. Понимаете ли, сперва пересылают несколько картинок высокого разрешения, которые потом используются как основа анимации.
Фам посмотрел на него словно на идиота, как бы предоставляя Кьету шанс подумать еще раз. Проклятье, но ведь так оно и есть; нет сомнений, Лимменде со Скритсом видели рыжеволосого человека. Кьета беспокоило кое-что другое. Лимменде и Скритс выглядели устаревшими.
– Глимфрелль! Проверь необработанный поток данных от командования. Они нам картинки посылали для синхрона?
Глимфрелль справился за секунды. Удивленно присвистнул:
– Нет, начальник. Но шифр был правильный, поэтому наша автоматика просто подставила старую анимацию из объявлений. – Он что-то бросил Тироллю, двое обменялись оживленным щебетом. – Здесь, внизу, ничего ж толком не пашет. Может, еще какой баг вылез.
Непохоже, впрочем, чтобы Глимфрелля убедило собственное заявление. Свенсндот повернулся к дисплею с трансляцией от «Внеполосного-II».
– Слушайте, канал связи с флотским командованием полностью закриптован, одноразовые шифросхемы, и я им доверяю больше, чем той, какую мы используем сейчас. Я не верю, что это инсценировка. – Но к горлу Кьета поднималась тошнота. Как в первые минуты Битвы за Сьяндру Кей, когда он догадался, что их провели, когда понял, что все, кого он пытается защитить, обречены. – Эй, ну я же могу вызвать другие корабли. Мы проверим местонахождение флагмана…
Фам Нювен поднял бровь:
– Может, это и не была инсценировка.
Он не успел ничего добавить, потому что наездник, восседавший на большой тележке, принялся кричать на них. Он прокатился по потолку каюты и распихал людей, пробиваясь к камере.
– У меня вопрос! – Голос из вокодера был сбивчивым, почти неразборчивым. Чужак сухо щелкал щупальцами друг о дружку, звук был неприятнее всего, что Кьету доводилось слышать. – Мой вопрос: есть ли на борту главного корабля вашей флотилии наездники?
– Да зачем вам…
– Отвечайте на вопрос!
– Почем я знаю? – Кьет поразмыслил. – Тиролль, у тебя друзья в штабе Скритса. Там на борту есть наездники?
Тиролль издал несколько икающих тактов:
– А’а’а’а. Да. Наняты в срочном порядке – фактически беженцы. Сразу после битвы.
– Больше ничем не можем помочь, дружище.
Наездник молча затряс ветвями, щупальца его сникли.
– Спасибо, – тихо промолвил он. Потом укатился прочь и пропал из виду камеры.
Фам Нювен тоже куда-то делся. Равна в панике озиралась.
– Погодите минутку! – сказала она в камеру, и перед Кьетом появилась опустевшая командная рубка «Внеполосного-II». На пределе слышимости оттуда доносились звуки сбивчивой перепалки. Голоса были человеческие и вокодера. Потом девушка вернулась.
– Что все это значит? – спросил Равну Свенсндот.
– Н-ничего такого, с чем мы не могли бы справиться… Капитан Свенсндот, сдается мне, вашим флотом теперь командуют не те, за кого вы их принимаете.
– Возможно. —«И скорее всего». – Надо подумать.
Она кивнула. Мгновение они молча переглядывались. Так странно вдалеке от дома, пережив крушение всех надежд… увидеть настолько знакомое лицо.
– Вы правда были на Маршрутизаторе? – спросил он и тут же понял, что вопрос идиотский. Впрочем, присутствие девушки помогало перебросить мостки от привычного и надежного прошлого к опасному и непонятному настоящему.
Равна Бергсндот кивнула:
– Да… и все там было так, как вы читали. У нас даже был прямой контакт с Силой… И этого не хватило, групп-капитан. Погибель уничтожила всё. В этом новостные группы не лгут.
Тиролль откинулся за своей навигационной консолью:
– И чем же в таком случае вы способны навредить Погибели здесь, внизу?
Слова прозвучали издевательски, но широко распахнутые глаза ‘Ролля смотрели серьезно. Пожалуй, он таким образом умолял указать ему скрытый смысл всей этой бойни. Дирокимы не были ключевой расой цивилизации Сьяндры Кей, но, бесспорно, древнейшей. Миллион лет назад они прорвались из Медленной Зоны, колонизировав три системы, которые людям однажды предстояло назвать Сьяндрой Кей. Задолго до прибытия человека они погрузились в медитативное самосозерцание. От опасностей дирокимские системы оберегали древняя автоматика и помощь дружественных молодых рас. Еще полмиллиона лет, и раса эта, вероятно, ушла бы из Запределья: либо вымерла, либо эволюционировала бы в нечто иное. Обычный сценарий, немного сходный со смертью от старости, но не столь беспощадный.
О таких дряхлых расах бытовало поверье, что все представители их тоже из ума выжили. Это было не так: любая достаточно крупная популяция допускает вариативность. Всегда найдутся желающие повидать мир снаружи и немного позабавиться там. С такими, как Глимфрелль и Тиролль, человечество уживалось превосходно.
И Бергсндот, казалось, поняла дирокима.
– Вы слышали о богосколке?
– Нет, – ответил Кьет, но заметил, как встрепенулись оба дирокима. Несколько секунд они щебетали друг другу что-то на диалекте, выражающем изумление.
– Да, – произнес наконец ‘Ролль на самношке голосом таким близким к благоговению, какой только доводилось Кьету от них слышать. – Вам известно, что мы, дирокимы, уже давно пребываем в Запределье. Мы основали в Трансценденции немало колоний; некоторые развились в Силы… А однажды… Нечто вернулось к нам оттуда. Конечно, это была не Сила. Скорей оно напоминало дирокима-безумца. Однако знания и деяния его стали для нас источником великих перемен.
– Фентроллар? – задумчиво уточнил Кьет. Он вдруг вспомнил это предание. Описанные в легенде события случились за сто тысячелетий до пришествия человечества на Сьяндру Кей, но в дирокимских обителях оставались темой жарких споров.