– Да, – ответил Тиролль. – Даже сейчас народ наш расходится во мнениях, кем был Фентроллар – даром или проклятием, но он основал хабитаты грез и Старую Религию.
Равна кивнула:
– Нам на Сьяндре Кей лучше прочих известен этот случай. Учитывая все последствия, может, и не самый счастливый… – И она поведала им о Падении Маршрутизатора, о том, что произошло со Стариком и во что превратился Фам Нювен. Дирокимы перестали болтать и слушали, затаив дыхание.
Наконец Кьет сказал:
– Значит, Ню… – он запнулся на имени, не менее странном, чем все в этом парне, – Нювену известно, что там такое на Дне? Что он намерен с ним сделать?
– Я… я не знаю, групп-капитан. Фам Нювен сам не знает. Озарения приходят урывками. Я ему верю, потому что сама кое-что видела… но я не знаю, как убедить вас.
Она порывисто вздохнула. Кьет вдруг сообразил, каким странным местом, похожим на камеру пыток, должен быть этот «Внеполосный-II». Это неожиданно придало рассказу убедительности. Нечто, способное уничтожить Погибель, и должно оказаться невероятно странным. Кьет задумался, как бы сам повел себя взаперти с подобным существом.
– Миледи Равна, – начал он официально и высокопарно. «В конце концов, я и так замышляю мятеж». – Я, э-э, располагаю связями среди друзей во флоте Коммерческой охраны. Я могу проверить ваши подозрения и… – («ну же!») – даже оказать вам определенную поддержку в обход командования.
– Спасибо, сир. Спасибо вам.
Глимфрелль вмешался:
– На канале связи с «Внеполосным-II» сильные помехи.
Кьет оглядел окна. Все экраны ультраволнового слежения показывали случайный шум. Буря усиливалась, что бы ее ни вызвало.
– Равна Бергсндот, непохоже, что нам долго осталось беседовать.
– Да. Мы теряем сигнал… Групп-капитан, если ничего не получится, если вы не сумеете за нас заступиться… Ваши люди – все, что осталось от Сьяндры Кей. Мне было приятно повидать вас и дирокимов… я так давно не видела знакомых лиц, не встречала людей, которых действительно понимаю. Я… – Пока Равна говорила, изображение девушки пошло пикселями и распалось на низкочастотные компоненты.
– Фьюуу! – присвистнул Глимфрелль. – Полоса пропускания ниже плинтуса.
В сигнале с «Внеполосного-II» не было ничего особенного, и корабельные процессоры, реагируя на проблемы со связью, переключились на низкоуровневое кодирование.
– «Внеполосный-II», прием. У нас проблемы на этом канале. Предлагаю завершить сеанс.
Окошко посерело, и по нему побежали символы самношка.
– Да. Но это не просто проблемы со свя…
Глимфрелль ожесточенно забарабанил по своей комм-панели.
– Ничего. Ноль, – сказал он. – Нет сигнала.
Тиролль высунулся с боевого поста навигатора:
– Это куда хуже, чем проблемы со связью. Наши компьютеры не могут инициировать ультраскачок уже больше двадцати секунд.
До этого они делали пять прыжков за секунду и пролетали более светового года в час. Теперь…
Глимфрелль откинулся в подвеске:
– Эй, эй, Медленная Зона приветствует вас!
Медленная Зона. Равна Бергсндот оглядывала командную рубку «Внеполосного-II». У нее было неосознанное представление о Медленной Зоне как о царстве кретинов с арифмометрами, юдоли удушающей тьмы, озаренной в лучшем случае факелами. На самом-то деле все не слишком переменилось. Потолки и переборки были подсвечены так же, как и раньше. Из окошек глядели звезды (вот только теперь они еще долго не сдвинутся).
Наиболее явственным знамением перемены стали дисплеи «Внеполосного-II». Сфера ультранавигатора монотонно мигала, в красной строчке отсчитывалось время с момента последнего обновления. По навигационным окнам ползли строки выдачи диагностических программ с корабельных процессоров. Раз за разом повторялось голосовое сообщение на трисквелине:
– Внимание. Обнаружен переход в Медленную Зону. Выполните обратный скачок! Внимание. Обнаружен переход в Медленную Зону. Выполните…
– Да вырубите вы его! – Равна вцепилась в пристежку и опустила себя на пол. Ее подташнивало, хотя то мог быть симптом вполне естественной паники. – Ни фига себе придонный люггер. Мы влетели прямиком в Медленную Зону, а он только и может, что задним числом предупреждения выдавать!
Зеленожка переместилась к ней «на цыпочках», цепляясь за потолок щупальцами.
– Даже придонные люггеры бессильны в таких ситуациях, миледи Равна.
Фам отдал кораблю какую-то команду, и большая часть дисплеев очистилась.
– Даже самая сильная зонная буря редко вздымается выше нескольких световых лет. Мы сейчас в двух сотнях световых лет над границей Зоны. Вероятно, мы попали под чудовищный прилив, какие только в архивах описаны, – сказал Синепанцирь.
Слабое утешение.
– Мы знали, что подобное возможно, – сказал Фам. – В последние несколько недель все шло наперекосяк. – Для разнообразия, он на этот раз не выглядел огорченным.
– Ну да, – бросила Равна. – Замедления мы могли ожидать, но не Медленной же Зоны! – «Мы в ловушке». – Где тут ближайшая пригодная для жизни система? Десять световых лет? Пятьдесят? – Видéние тьмы налилось новым содержанием. Звездное поле за стенами корабля перестало быть дружелюбным, успокаивающим зрелищем. Бесконечная пустота окружала их. Ползя в ней на скорости пренебрежимо меньше световой, они как в гробу, заживо похоронены. Отвага Кьета Свенсндота и его флота пропадет втуне. Джефри Ольсндота никто никогда не спасет.
Фам тронул ее за плечо. Он впервые за много… дней… прикоснулся к ней.
– Но мы все еще можем достичь мира Когтей. Это же придонный люггер, помнишь? Мы не в ловушке. Да полно тебе, ионный прямоточник на этом корыте лучше всех двигателей Чжэн Хэ. А я-то считал себя тогда самым свободным человеком во Вселенной.
Десятилетия в пути, по большей части – в гибернаторах. Таков был мир Чжэн Хэ, мир из воспоминаний Фама. У Равны захватило дух, но потом напряжение разрешилось слабым смешком. Колоссальная тяжесть спала с плеч Фама, по крайней мере до поры. Он снова человек.
– Что смешного? – не понял Фам.
Она покачала головой:
– Все мы смешны. Не обращай внимания. – Пара медленных вдохов. – Ладно. Думаю, я уже в состоянии соображать. Итак, случился зонный сдвиг. То, что обычно, даже в состоянии бури, перемещается на световой год за тысячу лет, вдруг взяло и взлетело на двести. Да уж! Люди и через миллион лет будут об этом в архивах читать. Не уверена, что мне польстит… Мы знали, что близится буря, но тонуть я не подписывалась.
На глубине многих световых лет под поверхностью моря…
– Аналогия с морской бурей не вполне точна, – заявил Синепанцирь.
Наездник все еще сидел в дальнем конце рубки, куда удалился после обмена репликами со сьяндранским капитаном. Вид у него все еще был подавленный, хотя свои обычные надоедливые уточнения он вносил исправно. Сейчас Синепанцирь изучал навигационный дисплей, видимо проигрывая на нем запись, непосредственно предварившую прилив. Он сделал картинку плоской и медленно перекатился по потолку. Когда он проезжал мимо Зеленожки, та нежно погладила его веточками.
Синепанцирь подал Равне плоский дисплей и продолжил тоном лектора:
– Даже в бурю поверхность воды на море никогда не искажается так, как зонная в случае значительных возмущений интерфейса. Свежие новости из Сети указывают, что фрактальная размерность поверхности близка к трем… Представьте себе пену из распылителя. – Он тоже не сумел уклониться от аналогии с бурей. Да, за прозрачными стенами звезды сияли недвижимо и спокойно, а самым громким звуком оставался шелест воздуха из корабельных вентиляторов. А все ж их поглотил Мальстрём. Синепанцирь махнул веткой по дисплею. – Через несколько часов, вероятно, вернемся в Запределье.
– Как?
– Смотрите. Плоскость дисплея построена по данным о местоположениях: корабля, которое мы считаем флагманом сьяндранской флотилии, корабля, с которым мы связывались напрямую, и нашим. – Три корабля образовали вытянутый треугольник; вершины, соответствующие кораблям Лимменде и Свенсндота, были близки. – Я отметил времена разрыва связи. Заметьте, что линк на флагман Коммерческой охраны вырубился за сто пятьдесят секунд до того, как прилив накрыл нас. По характеристикам входящего сигнала и его запросам на смену протокола я предполагаю, что и нас, и другой корабль захлестнуло почти одновременно.
Фам кивнул:
– Ага. Самые далекие сайты отключаются последними. Это означает, что прилив пришел сбоку.
– Именно! – Синепанцирь ткнул в дисплей веткой со своего насеста на потолке. – Эти три корабля – как зонды в стандартной методике картирования Зоны. Не сомневаюсь, что записи навигатора подтвердят мою мысль.
Равна воззрилась на график. Дальняя вершина треугольника, «Внеполосный-II», смотрела почти точно в центр Галактики.
– Наверное, это исполинская отвесная волна, перпендикулярная поверхности.
– Гигантская волна, которая расплывается в стороны! – сказала Зеленожка. – И потому она, скорее всего, быстро схлынет.
– Да. Дольше всего прослеживаются радиальные изменения. У нее же должен быть быстро спадающий хвостовой профиль. Через несколько часов мы его минуем – и вернемся в Запределье.
Значит, гонка со временем продолжится.
Первые часы прошли в смятении чувств. «Через несколько часов» – такова была оценка Синепанциря. Они слонялись по мостику, поглядывая на часы и заново начиная оборванные разговоры. Фама снова что-то напрягало. В любой момент их могло опять вынести в Запределье. И что тогда делать? Если перевербованы лишь несколько кораблей, Свенсндот сумеет организовать атаку. Но какой с нее прок? Фам снова и снова просматривал ультраволновые записи, изучая расположение всех кораблей в округе.
– Но когда мы выберемся, когда мы выберемся… Я знаю, как поступить. Не знаю почему, но знаю как.
Больше он ничего не мог объяснить.
В любой момент… Смысла перенастраивать аппаратуру не было; все равно потребуется делать это заново.
Однако по прошествии восьми часов…