Трудящиеся округа отмечали пятидесятилетие установления Советской власти на Чукотке. В Анадыре на торжественное заседание собрались представители партийных и советских органов, ученые, общественность. В докладах, посвященных юбилею, шла речь о том, как расцвела за годы Советской власти экономика и культура округа, как изменилась под влиянием ленинской национальной политики жизнь чукчей и эскимосов, эвенов и коряков. Доклады были интересные и убедительные. Но, пожалуй, убедительнее всего было то, что в президиуме заседания сидели чукотский писатель Юрий Рытхэу, поэтесса Антонина Кымытваль, ученый Владимир Рэнтыргин, а выступление Государственного чукотско-эскимосского ансамбля «Эргырон» — выступление яркое и впечатляющее — лучше всяких слов говорило о том, какой удивительный путь прошла Чукотка за годы Советской власти.
В фойе Анадырского Дома культуры в те дни была разверну га выставка произведений литературы и искусства, посвященная юбилею. Изделия уэленских косторезов, удивительные работы из меда провиденских мастериц, живописные полотна профессиональных и самодеятельных художников, поэтические сборники на языках северных народностей, научные труды… Среди книг, экспонирующихся на выставке, внимание посетителей привлекла трилогия Анатолия Вахова о Первом Ревкоме Чукотки «Ураган идет с юга» («Пламя над тундрой», «Пурга в ночи», «Утренний бриз»).
Почти семь лет работал Анатолий Алексеевич над трилогией. Поездки на Чукотку, встречи с очевидцами и участниками событий тех лет, тщательное изучение исторических документов в архивах Хабаровска и Владивостока, Магадана и Петропавловска-Камчатского — все это помогло писателю создать широкое, исторически правдивое и художественно убедительное полотно.
…Это было трудное для молодой Советской республики время. Голод, разруха, саботаж, разгул недобитых белогвардейских банд. Дальний Восток и Крайний Север под властью колчаковцев. Тайные и явные посягательства японцев и американцев на русские земли. Действие первого романа «Пламя над тундрой» развертывается во Владивостоке. Писатель дает широкую историческую панораму, показывает соотношение классовых сил, рисует картины подпольной борьбы большевиков, передовых рабочих за установление Советской власти на Дальнем Востоке. Перед читателями проходит целая галерея образов классовых врагов — белогвардейских офицеров, бывших царских чиновников, купцов, заводчиков. Они яростно ненавидят Советскую власть, революционных рабочих и солдат, они готовы отдать свою страну на растерзание японскому и американскому капиталу.
Врагам революции противостоят большевики. В тяжелейших условиях подполья, постоянно рискуя жизнью, они разъясняют рабочим и солдатам ленинские идеи, поднимают их на борьбу. Уже на первых страницах романа мы знакомимся с преданными революции людьми — Романом, Новиковым, Арнольдом, Стариком, Мандриковым, Берзиным и многими другими.
Подпольный областной комитет РКП(б) принимает решение послать преданных партии людей на Чукотку. Представитель комитета товарищ Роман так объясняет это решение:
— Там, на Крайнем Северо-Востоке, нет коммунистической организации. Орудуют купцы и спекулянты. Они вместе с иностранными компаниями грабят местных жителей, вывозят пушнину. Анадырский уезд близок к Аляске, и возможно, что американцы и японцы вместе с колчаковцами попытаются создать там для себя плацдарм. Это очень опасно! Вспомните, сколько было попыток оторвать Камчатку от России, сделать ее «автономной»! Для кого? Для тех же японцев и американцев!
Мы не знаем истинного положения в Анадырском районе. Известия оттуда приходят редко. Радиотелеграф в руках колчаковцев. В свое время в Анадырский уезд мы послали коммунистов Чекмарева и Шошина. Связи с ними нет. Где они, что делают, живы ли, мы не знаем. В прошлом году в Анадырский и Чукотский уезды выехал представитель большевистского Камчатского областного Совета рабочих, крестьянских и инородческих депутатов товарищ Киселев. Ему было поручено создать на местах Советы, рассказать населению о Советской власти, но что он сделал — также ничего не известно. Как видите, вы едете, товарищ Мандриков, не в тихое место. Комитет партии посылает вас туда для того, чтобы вы среди трудового населения, среди инородцев повели разъяснительную работу, собрали силы и установили там власть Советов…
И вот едут на далекую Чукотку по заданию большевистской партии Михаил Мандриков и Август Берзин.
Старенький пароход «Томск» выходит из Владивостока и берет курс на север. На его борту посланцы большевиков и новое начальство Анадырского уезда, назначенное колчаковским правительством. Анатолий Вахов скупыми, но выразительными штрихами рисует портреты большевиков и их антиподов — врагов революции. Социальные и психологические характеристики персонажей романа глубоко мотивированы, поданы на достоверном жизненном материале.
Мандриков и Берзин прибывают в Ново-Мариинск в то время, когда среди шахтеров угольных копей назревает недовольство: владельцы шахты снизили им оплату за тонну угля. Наиболее сознательные из них Бучек и Булат призывают шахтеров к забастовке. Титов, Галицкий, Мальсагов, Гринчук, Клещин, Фесенко и другие товарищи, представители рабочего класса, каждый со своей судьбой, своим характером, но объединенные стремлением к правде, социальной справедливости, впоследствии станут членами Первого Ревкома Чукотки. Они выступают в защиту интересов своих товарищей по классу.
Им противостоят алчные, потерявшие честь и совесть правители, торговцы, спекулянты, бывшие офицеры. Они руководствуются стремлениями к наживе и ради этого не брезгуют никакими средствами: обман, грабеж, убийство — все годится ради наживы. Но и они лишь подручные у матерого хищника — американского коммерсанта Свенсона.
Олаф Свенсон, пользуясь хаосом, царящим в России, скупал столько мехов, что даже не успевал их вывозить. Но он мечтал избавиться от русских конкурентов и стать единоличным коммерсантом на Чукотке. Помнил он и о разговоре, который состоялся с руководителем Американского легиона Томасом перед отплытием из Нома в Ново-Мариинск.
Томас тогда ударил кулаком по столу: «Чукотка нам нужна! Мы до сих пор были слишком нерешительны и просили у этого кретина, русского царя, право построить там железную дорогу и провести телеграф с Аляски на Чукотку. Просили то, что принадлежит нам. Кто коренные жители Чукотки? Американские индейцы, их потомки. Они перешагнули через Берингов пролив и освоили край, а потом там появились русские. Чукотка, Колымский край, наконец, Амур, Приморье — все это должно быть нашим, американским. Вы поняли меня, Свенсон? Начнем с Чукотки. Она будет нашим мостом. Мы вцепимся в нее, как бульдог в свою жертву».
Так коммерция Олафа Свенсона тесно сомкнулась с политикой. Она и определила линию его поведения на Чукотке. Вокруг Свенсона группировались колчаковцы, торговцы, чиновники. Они не питали приязни друг к другу, но объединяла их ненависть к революции, к большевикам, страх перед завтрашним днем. Громов, Бирич, Струков, Суздалев, Толстихин, Бесекерский, Марков и другие готовы были запродать свои души заокеанскому капиталу, лишь бы не лишиться прибылей.
А тем временем в шахтерском бараке посланец большевиков Михаил Сергеевич Мандриков беседует с рабочими. Он рассказывает им о революции, о Ленине.
…Исчез душный барак, раздвинулись его мрачные стены. Питер стал так близко, словно не было между ним и Ново-Мариинском многих тысяч верст… Люди видели шагающие по Невскому проспекту отряды Красной гвардии, ярко освещенные, многолюдные, с плавающими облаками махорочного дыма коридоры и кабинеты Смольного, «Аврору» на Неве, гнали перед собой колчаковцев и деникинцев, освобождали Воронеж, шли в атаку, сидели в зале Третьего Всероссийского съезда Советов и слушали Ленина… Им казалось, что сквозь вой океанского ветра и шуршание снега они слышат голос простого и такого необыкновенного человека, который призывает всех здесь, в далекой заснеженной земле, поднять красное знамя, которое сейчас горит над Москвой, над многими селами и городами России…
— Скоро Советская власть утвердится здесь навсегда, — говорил Мандриков. — Для этого необходимо ваше героическое усилие. Теснее смыкайте свои ряды, готовьтесь к борьбе… И тогда мы поднимем красный флаг здесь, над нашей землей!
Шахтеры угольных копей были готовы к борьбе за власть Советов. Труднее было поднять на борьбу коренных жителей Чукотки — оленеводов и охотников. Власть богачей и шаманов, суеверие, нужда и голод, разобщенность и оторванность от остального мира — все это затрудняло работу посланцев большевистской партии. Для многих бедняков Свенсон и его подручные олицетворяли собой неземное могущество, казалось, они могли все: спасти человека от голода, осчастливить его или обречь на смерть. В руках у них были реальные богатства, а значит, и сила. И как трудно в сознании охотников утверждалась вера в возможность другой, справедливой жизни. Только несколько местных жителей, среди них учитель Куркутский и каюр Оттыргин, понимали, что правда — на стороне большевиков. Уже в который раз Август Берзин приезжал в ближайшее к Ново-Мариинску стойбище и вел через Куркутского разговоры с оленными чукчами, собравшимися в яранге Туккая, но результат был все тот же: его слушали с интересом, но не верили, А когда в стойбище появился Свенсон, яранга Туккая сразу же опустела.
И вот над постом Ново-Мариинск поднято красное знамя революции. Власть в руках революционного комитета. Выступая на митинге, Мандриков сказал:
— Старый охотник чукча Евтуги как-то рассказал мне одну легенду своего народа. В ней говорится, что наступит время, когда сильный ураган с юга принесет много тепла, солнца, и тогда растает снег, и на этой суровой северной земле наступит вечная весна, а птиц, зверей, оленей, рыбы станет несметное количество, и чукчи навсегда забудут о голоде, холоде, нищете, и все будут счастливы. Эта легенда — мечта народа о своем будущем. Мечта начала сбываться. Первое дыхание могучего урагана великой революции коснулось этой земли!