Вся надежда только на Сверчок. Она найдёт Росянку, и они вместе спасут всех… может быть.
Как странно сознавать, что полагаешься во всём на ядожалиху. Тем не менее Луния твёрдо знала, что Сверчок не из тех, кто бросает друзей в беде.
А что делать потом, даже если удастся выбраться из этого зловещего тронного зала? Иноразум всё равно останется в голове, а как его оттуда удалить, всё ещё неизвестно.
Как жаль, что нельзя посоветоваться с Мечехвостом!
Луния глянула на Ящерку, но оранжевая дракониха так и лежала неподвижно, переживая увиденное в памяти Икарчика, и сейчас был не самый удобный момент, чтобы просить её об очередной услуге. А меж тем хорошо бы узнать, как дела у друзей. Удалось ли Вихрю, Цунами и Ананасу улететь от погони? Где теперь Рысь, Луна и Росянка и разыщет ли их Сверчок?
Ящерка лежала довольно долго, затем всё-таки убрала крылья с головы и села. Вытерла лапой слёзы и повернулась к своим пленникам.
– Странно, должно быть, когда родители заботятся о тебе, – задумчиво начала она, – как-то не по-драконьи.
Луния покосилась на неё с удивлением.
– Ты правда считаешь, что драконы не растят своих драконят?
– Ну конечно! – Маленькая дракониха закатила глаза. – Мы же рептилии! Те же ящерицы вообще не охраняют свои яйца, и любви у них нет ни к кому.
– Такое ощущение, что ты повторяешь слова Змея, – заметила Луния. – Наверное, так кажется и всем людям… но ты же сама наверняка наблюдала глазами ядожалов, как устроены драконьи семьи и какая там бывает любовь.
– Ну, разве что у каких-нибудь хилых шелкопрядов, – фыркнула Ящерка, – а у остальных всё иначе – у таких, как я.
– Ну что ты такое говоришь! – воскликнула Луния, но тут же перешла на шёпот, заметив, как шевельнулся на троне Змей. – Ты вспомни: мы же все видели, как твоя мать сожгла целый город, потому что любила тебя и хотела отомстить.
Ящерка хотела ответить, но осеклась и нахмурилась.
– Мать просто злилась, что у неё украли яйцо, – возразила она наконец. – Змей говорит, драконы злы и мстительны по самой своей природе. Инстинкт такой, да и всё: украли у тебя что-то – жги! – Она негодующе взмахнула крыльями. – Нет чтобы поискать сперва! Могла ведь случайно и меня сжечь.
– Откуда нам знать, может, и искала, – пожала крыльями Луния. – Мы же видели только то, что помнит он. – Она указала кончиком хвоста на сидящего человечка.
– Скажи, твои воспоминания такие же умильные, как у него? – кивнула дракониха на Икара.
– Есть и такие, – вздохнула Луния, – всякие.
Ящерка шумно выдохнула, затем, решившись, протянула лапу.
– Давай их все сюда!
– А ты проверила… ну, что я просила?
– Да, да! – нетерпеливо закивала оранжевая. – Когда Икар был в библиотеке, я пробовала читать через плечо. Вроде как что-то читалось, но едва я вышла из его памяти, тут же всё позабыла. Не бойся, никто не прочитает твои секреты!
Кто знает, так ли это на самом деле. Но обещание есть обещание, а маленькая дракониха честно выполнила условие, помогая пиррийцам сбежать из плена. Кроме того, очень хотелось сделать, может быть, последнее доброе дело в своей жизни – помочь Ящерке ощутить себя хоть раз частью реального драконьего мира.
Луния протянула маленькой драконихе свои лапы и не успела задуматься, куда сейчас попадёт, как оказалась в Зале искусств «Шёлкового пути» вместе с Синем, Мечехвостом и Ио.
Ящерка с Икаром тоже наблюдали, устроившись на высоких шкафах, но Луния едва их замечала, не сводя глаз со своих лучших на свете друзей.
– А разве можно оставаться здесь после уроков? – опасливо спросил Синь.
– Луния поможет мне выбрать сюжет для гобелена к Дню превращения, – объяснила Ио. – Неужели нас накажут за дополнительную работу? Не думаю.
– Но правила…
– Напрямую не запрещают, – заверил Мечехвост, шутливо подталкивая приятеля. – Не робей, Синь. Им главное, чтобы мы не испортили ничего. Вечно ты переживаешь из-за мелочей, червячок.
Синь окинул взглядом груды шёлковых обрезков на полу, смятые обрывки эскизов и лужицы пролитой краски.
– Займусь-ка я пока уборкой, – вздохнул он. – Может, тогда ядожалы не так рассердятся.
Луния из памяти, сидевшая на столе, расхохоталась.
– Вот была бы потеха! Лучший ученик «Шёлкового пути» отправлен на Путь нарушителей за уборку зала без разрешения.
– Думаешь, и на уборку надо разрешение? – Синь задумчиво погрыз коготь.
– Да нет же! – Луния бросила в него шёлковой подушкой. – Ну какой ты правильный, аж тошно. Делай что хочешь, не бойся.
Обрадованный дракончик кинулся к двери за шваброй.
– Пожалуй, присмотрю за ним, – усмехнулся Мечехвост, направляясь следом, – не то, чего доброго, забредёт прямо в когти стражникам.
– Спасибо, – улыбнулась Луния и склонилась рядом с Ио над эскизом на столе.
– Как думаешь, пурпур подойдёт? – спросила подруга.
– В самый раз! Серебристый водопад, пурпурные горы – отлично.
– Тогда бабочки в водяной пыли над водопадом тоже пусть будут пурпурные. – Ио бросила взгляд через плечо, проверяя, не слышит ли кто, и зашептала: – А где спрятать знак «Хризалиды», как думаешь?
– М-м… – Луния наклонила голову, изучая рисунок.
Она ещё не так давно узнала о «Хризалиде», тайном обществе шелкопрядов, выступавших за перемены, но знала от Ио, что его члены вплетают в свои картины крошечный алый листок, похожий на слезинку. Он словно говорил зрителю: «Ты не один, мы с тобой и вместе боремся за лучшее будущее».
– Можно добавить рыбку в озеро под водопадом, – предложила наконец Луния. – Пурпурную с серебром, а среди чешуек спрятать знак «Хризалиды».
– Ага! – просияла Ио. Оглянулась на вернувшегося Синя, схватила перо и начала рисовать.
– А я бы, если могла, выткала лес! – мечтательно произнесла Луния. – Огромный, бескрайний, с домами и паутиной на верхушках деревьев, где все драконы весёлые, добрые и любят друг друга.
– Луния! – в страхе воскликнул Синь, отставляя швабру и оглядываясь на дверь. – Деревья уж точно запрещены!
– Глупое правило, не находишь? – фыркнула она.
Дракончик в отчаянии заломил когти.
– Ну зачем тебе лишние неприятности, Луния! Я так о тебе беспокоюсь…
Луния из будущего невольно вздохнула, сидя на шкафу. Бедный братец, он и не подозревает, какие неприятности ждут их всех впереди!
– Я знаю, дорогой, – успокоила брата Луния из памяти. – Сделаю лучше ночное небо или ещё что-нибудь, как все.
Вздохнув с облегчением, Синь принялся за уборку.
Ио протянула Лунии новый эскиз, но тут в дверь заглянул Мечехвост.
– Прячьтесь скорее! – громко прошептал он. – Сюда идёт директор!
Метнувшись в угол, Ио забралась в шкаф и захлопнула за собой дверцу. Луния бросилась к брату, толкнула его на ворох старых неоконченных гобеленов, которые мастерица Белянка хранила как учебный материал, и завалила с головой лоскутами и тряпьём.
– Сиди тихо и молчи!
– Может, лучше признаемся? – шепнул он. – Мы же не сделали ничего плохого…
– Тсс! Ни звука!
Луния метнулась в другой угол и схоронилась за ткацким станком. Миг спустя в дверь осторожно просунулась голова директора. Он подозрительно повёл носом, глянул на брошенную швабру и эскиз на столе, прищурился на ворох гобеленов, где затаился Синь. А затем шагнул через порог и двинулся на цыпочках как раз к тому месту, словно охотник к добыче!
– Я здесь! – окликнула Луния, выскакивая из-за станка, и одновременно с ней в дверь с криком ввалился Мечехвост:
– Это всё я! Я один виноват, не знаю в чём, но прошу прощения!
Подпрыгнув от неожиданности чуть ли не до потолка, директор школы развернулся и грозно глянул на учеников.
– Что вам тут надо?! – заревел он. – Уроки давно закончились! Воровство задумали? А ну-ка, живо в мой кабинет!
– Какое ещё воровство? – фыркнул Мечехвост. – Было бы что красть!
Директор вытолкнул его за дверь и с рычанием двинулся следом. Вздохнув, Луния поплелась за ними, стараясь не оглядываться, чтобы не выдать Синя. Она знала, что на Ио можно положиться – они уйдут после, потихоньку.
– Зачем было это делать? – полюбопытствовала Ящерка со своего шкафа, и сценка из воспоминаний застыла неподвижно.
– Что делать, кому? – Настоящая Луния отряхнула с себя пыль и повернулась к оранжевой.
– Тебе с твоим синим идиотом! Вы же нарочно дали себя поймать. Зачем искать неприятностей? Совсем одурели в тот день, или шелкопряды всегда такие?
– Не ругайся, – пискнул Икар, – они хотели помочь.
– Помочь?! – брезгливо поморщилась Ящерка, будто надкусила тушку полежавшего на солнце дохлого бегемота. – С какой это вдруг стати?
– Директор вот-вот нашёл бы Синя, – терпеливо пояснила Луния, указывая хвостом на кучу тряпья. – Мы отвлекли директора, чтобы дать Синю с Ио незаметно сбежать. Что тут странного?
– Как это что? Пусть бы поймал, зато вы сами бы ушли.
– А ты представь, как расстроился бы тогда Синь! Нам-то с Мечехвостом было, в общем-то, наплевать. – Ну не то чтобы совсем: целую неделю пришлось в наказание ворочать тюки шёлка и возиться с краской, хотя вместе с Мечехвостом работа не показалась слишком тяжёлой. – И потом, ведь это же мы уговорили его остаться с нами после уроков, а наказали бы его одного? Несправедливо!
– Всё равно странно. – Ящерка скорчила презрительную гримасу. – Просто какой-то другой дракон… кому какое дело до его расстройства и всякой там справедливости?
– Нам есть дело! Потому что мы его любим.
– Фу, прекрати! Не хочу слышать этого гадкого слова! – Маленькая дракониха вновь схватилась за голову.
Зал искусств исчез, сменившись голыми полированными стенами и колоннами. В воздухе стоял странный гул, похожий на трепет крыльев.
Ящерка прислушалась.
– Ага, ещё один! – Она довольно потёрла лапы. – Вот будет потеха.
Гул усилился, затем раздался стук, будто от упавшего тела, и наступила тишина.
Над Лунией, растерянно хлопая крыльями, завис в воздухе радужный дракон, пронзительнозелёный от ужаса.