Дилайла удивленно заморгала. Что имел в виду Брэд, требуя, чтобы его «отпустили»?
И только тут увидела шнур, обмотанный вокруг запястий Брэда. Лодыжки у него тоже были связаны вместе. Дилайла бросила взгляд на синяки у него на лице — один глаз распух и полузакрыт, кровь стекает из носа на губы.
— М-моисей, вы должны развязать его…
— Нет, не стоит, — мягко отозвался тот.
Неужели он не понимает, что это лишь еще больше разозлит Брэда? Даже если они оставят его в таком состоянии, то, едва освободившись, он найдет ее даже на краю света! Брэд уже бессчетное число раз предупреждал, что знает людей, которые разыщут ее где угодно. А когда он доберется до нее, то… то…
В комнате просто невыносимо воняло бензином. И тут Дилайла вдруг вспомнила про факелы. О господи…
— Подождите, — обратилась она к Моисею. — Как это понимать?
— Когда вершится правосудие, — ответил он, — то это отрада для праведников, но ужас для злодеев!
— Вы… вы хотите сжечь его?
— Что?! — рявкнул Брэд. — Это ты, блин, о чем?
Моисей посмотрел на нее.
— Я? Нет. Этого желает Бог. Ибо Господь, Бог ваш, есть огонь поядающий, Бог ревнитель!
— Я никогда не просила вас… Я не хочу, чтобы…
А это и в самом деле так? К ее ужасу примешивалось что-то еще. Надежда?
Моисей нахмурился.
— Это не тебе решать, Дилайла, и не мне. Судьба этого грешника — в руках Божьих.
— Погоди-ка, послушай меня! — поспешно выпалил Брэд. — Ты не можешь этого сделать! Дилайла, скажи ему, что он не может этого сделать! Клянусь, что если не скажешь, то ты за это заплатишь!
Дилайла вдруг поняла, что показалось ей таким странным и незнакомым в выражении лица Брэда. Это были страх и боль. Эмоции, которые она так привыкла видеть в зеркале, но которые были совершенно чужды ее мужу. Дилайла изумленно посмотрела на него, сознавая, что, хотя она тоже боится, подобный страх совершенно ей незнаком.
— Это не от меня зависит, — медленно ответила она Брэду. — Это крещение. Твое второе крещение.
— Мое второе крещение? Послушай-ка меня, ты, сука! Ты сейчас скажешь им, чтоб они развязали меня, прямо сейчас! — срывающимся голосом выкрикнул Брэд. Попытался освободиться — веревка впивалась ему в запястья, стул, на котором он сидел, раскачивался.
Вслед за Моисеем Дилайла вышла из дома.
— Тебе лучше отойти в сторонку, — сказал он ей. — У тебя бензин на ботинках.
Прозвучало это так буднично, как будто она просто промочила ноги.
— Подождите! — выпалила Дилайла. — Не нужно этого делать…
— Отойди. — Голос Моисея был тверд. Остальные уставились на нее, перемещаясь, вставая между ней и домом.
Дилайла поспешно двинулась прочь от дома, к машине. Роуз стояла, прислонившись к дверце и скрестив руки на груди. Дилайла подошла к ней и обернулась, чтобы посмотреть на дом.
Даже с такого расстояния она все еще могла слышать Моисея, когда он повернулся к толпе и крикнул:
— «Огонь пришёл Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!» Пробил час второго крещения!
Словно во сне, Дилайла смотрела, как двое мужчин приближаются к дому с факелами в руках. Они поднесли их к стене, и дом охватили высокие языки пламени. Она невольно ахнула, как и Роуз. Шквал искр взметнулся к небу, и Дилайла ощутила, как жар пламени докатился до того места, где она стояла. Ей больше не требовалось пальто. Смутно, сквозь рев пламени, она расслышала сдавленный, леденящий кровь крик и закрыла глаза. Это было не ее решение. Судьба Брэда — в руках Божьих. Судьба грешника — в руках Господа. Это было не ее решение…
Крики продолжались. Как долго они продлятся? Дилайла открыла глаза.
— Давай уедем, — умоляюще обратилась она к Роуз.
— Еще не пора, — отозвалась та — все с теми же широко раскрытыми глазами и едва заметной улыбкой на губах. — Нам нужно дождаться Отца.
Дилайла повернулась, чтобы посмотреть на Моисея, который опять что-то говорил, уже не так громко. Что именно, было не разобрать. Через несколько секунд он шагнул вперед к толпе и взял кого-то за руку — молодую девушку. Это была Гретхен. Моисей повел ее куда-то в сторону, в темноту, и вскоре они скрылись из виду.
— А куда… — пролепетала Дилайла. — Куда это они?
Роуз уставилась на пламя.
— Исполнять волю Божью.
Глава 23
Эбби сидела на пассажирском сиденье машины шерифа, обхватив себя руками за плечи и кутаясь в пальто. Ее мотель находился всего в паре минут езды. Она смотрела через боковое стекло на улицу, по которой всего два часа назад бежала, спасая свою жизнь.
— Утром вам нужно будет дать полные показания в местном отделе полиции, — сказал Хант, когда они заехали на парковку ее мотеля. — Теперь уже они будут заниматься этим делом. И советую вам заскочить в местный медицинский центр, попросить там вас осмотреть.
— Шериф Хант, к нынешнему утру люди, которые напали на меня, могут уже оказаться на другом конце страны! И Моисей тоже — если я права и сейчас он где-то поблизости. Нам нужно еще раз съездить в этот молодежный приют и…
— Лейтенант, как я вам уже говорил, мы всё тщательно расследуем. Но мы проверили ваше заявление, и этих людей там не оказалось.
Затрещала рация.
— Шериф, это Морин.
Хант взял микрофон.
— Да, слушаю.
— Мне только что звонили из пожарной службы. Поступило сообщение о пожаре в доме триста сорок три по Северной. Нас просят помочь оцепить место происшествия.
По спине у Эбби пробежал холодок. Пожар в доме… Это Моисей, больше некому.
Хант нахмурился и покосился на нее. Потом щелкнул микрофоном.
— Ладно, я уже в пути. Предупреди шефа Ричардсона. Это может быть связано с тем поджигателем, про которого говорила лейтенант Маллен. Я хочу, чтобы там как можно скорее была патрульная машина. — Убрав микрофон, он повернулся к Эбби. — Не исключено, что мы найдем напавших на вас раньше, чем вы ожидали.
— Я поеду с вами, — настойчиво сказала она. — Я могу опознать их…
Шериф покачал головой.
— Ни в коем случае. Если понадобится ваша помощь, мы сразу с вами свяжемся.
Немного поколебавшись, Эбби открыла пассажирскую дверцу. От ночного морозного воздуха чуть не перехватило дыхание. Она вышла, захлопнула дверцу и проводила взглядом уезжающую машину Ханта.
Ковыляя так быстро, как только могла, Маллен добралась до своего номера. Сняла перепачканную одежду, надела свежую рубашку и чистые брюки. На сей раз натянула толстый зеленый свитер, а также вязаную шапочку. Опять влезла в заляпанное грязью пальто, схватила сумку и пистолет. А потом, слегка прихрамывая, вышла из комнаты и вернулась на улицу к своей машине.
Наверное, это ей просто чудилось, но в воздухе стоял отчетливый запах дыма.
Неважно, что Дилайла укрылась в машине и заткнула уши — она все равно слышала крики Брэда. Сидела, сжавшись в комок, и всхлипывала, ожидая, когда же все это наконец кончится. Это было не ее решение. Судьбу грешника решил Бог. Это было воздаяние. Но почему же она никак не перестанет слышать крики? А вдруг Эмили проснулась и тоже услышала их?
Наконец, не в силах больше это выносить, Дилайла выбралась из машины и побежала навстречу бушующему аду, не обращая внимания на крики Роуз. Она скажет Моисею, что им надо уехать. Она не может здесь больше находиться, просто не может!
Дилайла пробежала мимо членов общины, которые смотрели на огонь, шевеля губами в молитве. Здесь жар пламени был почти невыносимым. Почему Брэд все еще жив? Хотя жив ли он? Она не была уверена, и вправду ли слышит мучительные крики Брэда, или же это просто их отзвуки у нее в голове.
Повернувшись спиной к горящему дому, Дилайла побежала туда, где, как она видела, скрылись Моисей и другая женщина. Может, все-таки выйдет получить его разрешение забрать детей и уехать… Он, конечно же, поймет, что если Эмили проснется и услышит крики, то…
Дилайла вдруг замерла, вглядываясь в темноту. В мерцающих отблесках пламени она увидела две фигуры, копошащиеся на земле, но это… это же просто невозможно… как они вообще могли… посреди всех этих криков?
Дилайла отвернулась, к горлу подкатила желчь. Нет, этого просто не может быть — она, должно быть, неправильно поняла то, что увидела. Откуда-то издали донесся вой сирен, наконец заглушивший крики. Или крики прекратились? Дилайла не знала — всё представлялось каким-то диким, невероятным кошмарным сном. К дому приближалась пожарная машина, беспрерывно сигналя и завывая сиреной.
Дилайла решила вернуться к Роуз и заставить ее уехать. Можно будет сказать, что Моисей разрешил. Она не могла оставаться здесь, только не…
Ревущий жар внезапно обрушился на нее мощной волной, сбивая с ног. Она упала на грязную землю, сильно ударившись и ахнув от потрясения. Мир содрогнулся; ночь стала ярче, когда пламя взметнулось высоко в небо. У Дилайлы звенело в ушах, она задыхалась от ужаса. Что-то тяжелое ударилось о землю в считаных дюймах от ее головы. Она уставилась на это — горящий кусок дерева, а с неба все продолжал сыпаться ливень пылающих обломков.
Эмили разбудил какой-то громкий звук — она даже испуганно вздрогнула. Мама всегда говорила ей, что не надо бояться грома, потому что гром — это просто такой способ молнии здороваться, но Эмили все равно боялась. В груди у нее сильно колотилась, и она уже всхлипывала, оглядываясь вокруг в темноте, и была она даже не в своей постели, а в какой-то машине.
— Мамочка? — выдавила Эмили.
Никто не ответил, и теперь Рон тоже плакал. Сидел рядом с ней в своем детском креслице и плакал.
— Мамочка, Рон плачет! — позвала она.
— Твоя мама сейчас вернется.
Это была Роуз. Она сидела впереди, глядя в боковое стекло. Эмили почувствовала облегчение, услышав взрослый голос, но она все еще хотела к мамочке, а Рон по-прежнему плакал. А теперь еще один звук — сирена… Иногда, идя по улице, они видели «скорую помощь» или полицейскую машину, и Рон всегда тыкал в них пальчиком, потому что любил машины, но прямо сейчас ему было неинтересно. Эмили выглянула наружу.