Уже невелико расстояние до кучи угля в углу. А может, им все-таки осточертеет, и они уберутся? Необходимо выжидать до последнего момента, чтобы не разоблачить себя раньше времени каким-нибудь опрометчивым поступком. Вот они уже выдохлись немного. Продолжают копать наобум, но тем не менее роют, роют, методично, словно бы нам назло.
Внезапно во дворе появилась группа трубочистов. Все черные, перемазанные. Лишь зоркий глаз мог бы распознать в двух из них бойцов ЭФПЕО. Трубочисты подняли во дворе шум; некоторые старые приятели полицейских проходятся на их счет, мол, роются здесь без толку, а они, трубочисты, набрели в одном из дымоходов на лаз, который, по-видимому, ведет в «малину» с оружием. Так удалось отвлечь полицейских и увести к «подозрительному» дымоходу. Воткнув свои лопаты в кучу угля рядом с тайником, они ушли.
Но власти не дремали: поступил приказ отправить несколько десятков евреев в литовский городок Паневежис, который был уже «юденрейн» — «очищен» от евреев.
Распоряжение о немедленном отъезде получил и Аба. Это был рассчитанный удар, и Аба переходит в гетто на подпольное положение. Его ищут. Арест Абы — дело личной амбиции Деслера. Поднята на ноги вся полиция, вся свора шпиков. Розыски идут уже пять дней, но безрезультатно. Делегация ЭФПЕО во главе с Виттенбергом обратилась к властям гетто с заявлением, что полиции не найти Абу, и он не будет выдан ни за какую цену. Взбешенному Деслеру приходится идти на попятный. Но мы понимаем, что они не отступятся. На этот раз вышло, но сидеть сложа руки они не будут.
В Вильнюс прибыл Китель и. о. гебитскомиссара по еврейским делам. Говорят, что он замещает Мурера, уехавшего в отпуск. Гетто опасается Кителя. К Муреру как-то уже «приноровились», Деслер знал, чем его купить. Китель же был известен как палач евреев Риги, Таллина, Лодзи.
Он приехал в Вильнюс, посетил гетто, выразил свое удивление тем, что сделано здесь евреями. Особое впечатление произвели на него театр и симфонический оркестр. Настроение в гетто чуточку исправилось: человек, интересующийся музыкой и любящий искусство, — это давало надежду.
Китель и в самом деле был артист. Певец. И был молод. Самый молодой среди своих коллег. И всегда был элегантен и никогда не повышал голоса. Но прошло немного времени, и мы познакомились с особенностями его художественного вкуса.
Лагерь еврейских рабочих в Бездани был одним из самых организованных. В нем работали сильные, молодые мужчины. Большинство из них было организовано в сплоченную группу, которая решила в случае внезапной акции оказать сопротивление и уйти в лес к партизанам. На последние гроши и проданную с себя одежду они раздобыли оружие. Склады были хорошо замаскированы, оружие спрятано глубоко в земле.
Фельдман, представитель этой боевой организации, был в контакте с штабом ЭФПЕО, но ему не подчинялся. Жизнь в Бездани текла заведенным порядком. Люди проводили весь день в изнурительном труде на торфоразработках, спали в складах, плохо питались, однако свыклись и даже болели нечасто. Посещавшие лагерь немцы выражали свое удовлетворение, наезжали туда и немецкие комиссии, изучавшие результаты труда евреев. Появлялись и гестаповцы, в том числе Вайс. Теперь лагерь посетил Китель и остался доволен. Он пообещал приехать снова.
Группа делала последние приготовления перед уходом в лес. Для каждого надо было раздобыть оружие, потому что только на этом условии их приняли бы в партизанские отряды.
Через несколько дней после первого визита Китель появился снова. Как обычно, его сопровождало несколько гестаповцев. Он тотчас приказал отозвать евреев с их рабочих мест и собрать в большом складе. Проверил число присутствующих. Произнес перед ними речь, выразив удовлетворение работой этого лагеря «Мы умеем это ценить. Присутствующие здесь евреи получат «шейны» и продукты». Он привез с собой хлеб и бочку повидла, которые будут распределены среди рабочих. Китель закончил свое выступление, еще раз поблагодарив за хорошую работу и порядок. Приказал немедленно раздать повидло и вышел из склада.
В тот же момент по складу был открыт сильный винтовочный огонь. Внутрь полетели гранаты. Соломенная кровля загорелась. Одни были убиты на месте, другие, срывая с себя горящую одежду, вырвались наружу, но их встречали выстрелы немцев и литовцев, обложивших склад со всех сторон. Лишь немногим удалось спастись. Большинство погибло от пуль или в огне.
Так действовали немцы. Они никогда не повторялись и всегда приготавливали какую-нибудь новинку. То, что в одном гетто означало жизнь, в другом предвещало смерть. Евреи Бездани в своей готовности к катастрофе ожидали признаков, предшествовавших ей в других лагерях, чтобы выступить с оружием в руках. Но никто из них не мог себе представить, чтобы «обычное» посещение нескольких немцев (ведь Китель появился в сопровождении всего двух гестаповцев и шофера), заурядный сбор рабочих и большие порции повидла означали гибель.
Отношения с белорусской партизанской бригадой Маркова упрочились Весной 1943 года командование ЭФПЕО получило от Маркова письмо с призывом к молодежи уходить из гетто и присоединяться к его бригаде, но в письме говорилось, что приходить должны только мужчины и только с оружием.
Письмо Маркова вынуждало сделать решающий выбор.
Проблема, правда, была не новой. Она возникла перед ЭФПЕО задолго до этого. Устав ЭФПЕО недвусмысленно отвергал идею немедленного ухода в лес «Идея организации еврейских партизан, — говорилось в нем, — общественно-национальная. Необходимо организовать сопротивление евреев и постоять за нашу жизнь и честь. Уход в такой момент в лес истолковывается как попытка личного спасения. Мы уйдем только после того, как выполним свою задачу в гетто, возьмем с собой как можно больше евреев и пробьемся в лес, где продолжим борьбу с палачами и оккупантами как часть общепартизанского движения».
Однако, несмотря на недвусмысленность текста устава сейчас, когда перед организацией встала реальная возможность ухода в лес, у многих начали пробуждаться скрытые надежды на возможность немедленной борьбы за жизнь, наряду с колебаниями и сомнениями в правильности прежнего пути.
Наличие реальных шансов вырваться из гетто и появившиеся разногласия требовали нового обсуждения, пересмотра и окончательного решения проблемы.
Штаб вышел из этого испытания сплоченным, заново подчеркнув в своем анализе нового положения специфику борьбы евреев в партизанском движении. Назначение ЭФПЕО — борьба в гетто за спасение достоинства, а может быть, и самой жизни еврейских масс.
Назначение общего партизанского движения — борьба за освобождение страны с задачей помочь регулярным войскам одержать победу над врагом. Общепартизанское движение выросло на земле своей родины, пользуется поддержкой и симпатиями населения и является носителем идеи свободы своего народа, чье физическое существование не ставится под сомнение. И если у членов ЭФПЕО действительно имеется возможность примкнуть к этому великому движению, то для десятков тысяч евреев этого пути не существует. Марков зовет лишь вооруженную молодежь, однако в гетто нет достаточного количества оружия для всех молодых людей, его не хватает даже для членов ЭФПЕО. Кроме того, что делать пожилым мужчинам и женщинам, которые составляют подавляющее большинство населения гетто и которых никто не приглашает в лес?
Цель ЭФПЕО — отнюдь не оборона гетто, и его надежда — отнюдь не победа. Тем не менее, на нем лежит долг выстоять в борьбе, на которую его обрекла судьба евреев. Отступить с этого рубежа на новые позиции — только в результате боя.
Эта точка зрения разделялась далеко не всеми членами организации, со временем расширившейся и насчитывавшей в своих рядах много молодых людей, не принадлежащих к какому-нибудь идейному движению и истолковывающих принципы ЭФПЕО более примитивно.
Но не следует игнорировать и тот факт, что позиция ЭФПЕО по данному вопросу была единственной в своем роде и не характерной для других мест. На встрече между представителями организованной молодежи из Свентян и членами командования ЭФПЕО эта разница выявилась весьма заметно. Они желали присоединиться к ЭФПЕО, чтобы совместно организовать уход в лес. Представитель ЭФПЕО потребовал, чтобы в таком случае они пришли в гетто и вступили в ряды организации.
Между двумя этими позициями компромисса не нашлось, и молодежь Свентян ушла в леса. Уход к партизанам был возможен из гетто, расположенных поблизости от лесов, и в этих местах часть еврейской молодежи действительно нашла дорогу к партизанам, уходя с чистым сердцем и без сомнений в своей правоте. Кроме того, это не требовало ни сложной подготовки, ни проводников — только оружия. У кого оружие было, тот уходил: порой по собственной инициативе, иногда организованно, а иногда и в результате бегства во время акции. Но в тех гетто, где их географическое положение таких возможностей не давало, подпольное движение либо вообще не возникало, либо мысль о партизанской борьбе в лесах была настолько нереальна, что совершенно не занимала местную боевую организацию, даже если и предпринимались отдельные попытки в этом направлении.
Другое дело — Вильнюс. Объективно говоря, в тот период здесь имелись все условия для ухода в лес: оружие, организация, связь с партизанской базой, обещание обеспечить проводников, личный состав, обладавший боевым опытом и прошедший военную подготовку. Боевая организация отвергла эту возможность совершенно сознательно, избрав неизмеримо более трудный и более опасный путь, и тем самым поставив лично каждого участника движения перед тяжким духовным испытанием, а всю организацию — перед судом совести и судьбы.
В описываемое время укрепились связи между ЭФПЕО и объединенным партизанским командованием на территории Литвы во главе с Витасом, игравшие серьезную роль в расчетах и планах организации.
Поступавшие из разных источников сведения указывали на то, что дни гетто сочтены. Представители ЭФПЕО потребовали, чтобы Витас приготовил специальные отряды для диверсионных операций в городе в момент, когда в гетто вспыхнет сопротивление. Они требовали также подготовить в городе укрытия на случай, если придется предварительно прятать людей. Было решено основать в окрестностях Вильнюса партизанскую базу для диверсионных действий в округе и для использования в качестве рубе