— Я вам… Мужчина рухнул навзничь.
— Сдох, чтоб я сдох! — растерянно проговорил Гракх. Марна метнулась к распростертому телу, руки легли на запястье.
— Сдох?! — выдохнул Гракх.
— С ним все в порядке, — у стены зашевелилась Дезире. — Он спит. Извините, мне очень больно от всех этих криков. Он был так зол… я просто использовала его злость против него самого.
— Что же нам с ним делать? — подняла взор Марна. — Способ хороший, не спорю, но как бы не дошло до срыва. У него нервы на пределе.
— У меня тоже, — из-за спины Рурка прозвучал голос Йарики. — Некоторые умирали за меньшее. Почему ему такие привилегии?
— Он свой!
— Только на словах. Причем на твоих!
— Это не обсуждается, Йарика. Пойми, для нас важен и ценен каждый.
— Даже такое дерьмо?
— Не обсуждается…
— Хорошо, — голос шиверы стал холодным, слова хлестали, словно налились обжигающим металлом. — Надеюсь, вы сможете его защитить. Больше никаких поблажек. Он, — она кивнула на Кэра, — расскажет правила! Рекомендую их запомнить.
— Йарика, — рыкнул Рурк.
— Черта пройдена! — отрезала шивера. — Уговор больше не действует! Внезапно когти на ее руках удлинились. Лицо побледнело, однако ни звука не сорвалось с губ.
Дезире даже отшатнулась. Она одна в полной мере ощутила боль, какую испытала в тот момент Йарика. Скрежет когтей по металлу, и на гладкой поверхности стены появились четыре глубокие царапины. Когти вновь приняли свой первоначальный вид. На этот раз Йарика не сумела скрыть пронзившей ее боли.
— Ай-ай-ай, — поднялся со своего места Хилки. — Браксус боится. Нельзя ругаться. Ругаться — плохо. Хилки поможет, да! Путаясь в одеяниях, старик добрался до лежащего Кларка.
— Он не будет задираться. Хилки положил руки на его голову, закрыл глаза.
— Плохо. Очень много злости. Трудно погасить. Но Хилки постарается. Да. В таком положении, не двигаясь, он просидел несколько минут, потом с громким вздохом отполз в сторону, облокотился о стену.
— И? — не выдержал молчания Гракх. — Теперь-то он сдох?
— Ай-ай, — скорбно проговорил Хилки. — Злой мир. Что? Да-да, я об этом же. Хилки и Пушистик всегда думают одинаково.
— Вот уж не сомневаюсь! — хохотнул зарккан.
— Хилки, что ты с ним сделал? — Марна указала на Кларка.
— Мы помогли, — старик с блаженной улыбкой гладил шкурку хорька. — Он проснется и будет хорошим. Мы не смогли прогнать злобу, но смогли спрятать ее. Заточить в глубокие, сырые подвалы, — он хихикнул. — Да, в подвалы… Он говорил что-то еще, но дальнейшие слова сделались неразборчивыми, а вскоре старик и вовсе уснул.
— Дурдом! — выдохнул Кэр.
Дождь шел всю ночь и стих лишь ближе к утру. Марна несколько раз выглядывала в окна и каждый раз видела одно и то же: замершие в свете молний черные фигуры на мотоциклах. От этого зрелища становилось не по себе. Женщине казалось, что она смотрит на выходцев из могил, которым нет дела до дождя и холода. Волей-неволей закрадывались сомнения на предмет человечности спутников. И пусть они до сих пор не давали повода усомниться в своей честности, неприятное ощущение от этого меньше не становилось. А если они все же люди, то какие испытания должны были перенести, чтобы превратиться в бездушные, лишенные элементарных чувств машины? Несмотря на бегающий по коже холодок, Марна предпочитала, чтобы эти самые спутники продолжали сопровождать общину вот так: в открытую, помогая, находясь на виду. Иметь такого противника за спиной — удовольствие для самоубийцы.
Первые ощутимые трудности возникли в городке Тьенвиль. Судя по всему, некогда он стал местом ожесточенных уличных боев. Тягач, сопровождаемый мотоциклами, которые больше не уезжали вперед, медленно ехал среди руин; противотанковых "ежей", сваренных из кусков рельсов; среди окопов, сгоревшей бронетехники. Оружие держали наготове. Следы указывали, что со времени боев прошли годы, но опасность нарваться на местных обитателей сохранялась. Наиболее защищенным в прошлом, но наиболее разрушенным теперь оказался район, примыкающий к местному водоканалу. Вся береговая линия была завалена искореженным металлоломом и кусками бетона, которые когда-то представляли собой непрерывные фортификационные сооружения.
— Клянусь серыми домнами! — воскликнул Гракх, когда бампер тягача уперся в кусок искусанного пулями блока. — Неплохо здесь погуляли! Приехали! Не опуская оружия, путники осторожно вышли из машины. Взгляды цеплялись за каждый камень, за каждое возможное укрытие.
— Ты уверен, что мы сможем здесь проехать? — спросил Кэр у Трэша.
— Раньше можно было. Надеюсь, платформа еще жива.
— Надеешься?
— Ты же не думал, что я проведу вас по свободным проспектам.
— Знаешь, на миг… да, была такая мысль.
— Посмотри вокруг — ничто не вечно.
— Только не надо философской лабуды, хорошо? Трэш ухмыльнулся, заглушил мотоцикл. В десятке метров дальше по дороге виднелся кусок моста. В этом месте когда-то переплелись три вида сообщения: железнодорожное, автомобильное и судоходное. Теперь переплетение превратилось в непроходимые завалы.
— А до нас ты кого-нибудь здесь водил?
— Да, было две группы, но пешие. Вы первые на такой махине.
— Тогда показывай свой понтон. А то мы здесь как на ладони.
— Расслабься, опасности нет.
— Откуда такая уверенность?
— Просто поверь, — пожал плечами Трэш. — У инквизиции есть свои весьма полезные секреты.
— У меня голова болит, — захныкала Ани.
— Почему? Что такое, сестренка? — обняла ее Дезире.
— Не знаю, болит и все!
— Ну, на улице станет лучше. Просто здесь очень душно, вот головка и разболелась.
— Нет, мне приснился плохой сон. Мне было страшно и больно.
— Милая…
— Да, страшно! — произнесла девочка с нажимом. — Я хотела убежать, но он не пускал. Что-то спрашивал. Но я ничего не сказала!
— Кто он, милая?
— Он плохой, — кивнула Ани.
— Это всего лишь сон. Ну же, улыбнись, — Дезире провела пальцами по щеке девочки. — Теперь мы вместе, и бояться больше не надо. Правда же?
— Правда! — голос Ани повеселел.
Кларк стоял и тупо смотрел на плескающуюся под ногами воду, из которой торчали острые обломки тонкой арматуры. Взлохмаченные волосы и отсутствующий взгляд говорили о том, что мужчина не в себе.
— Рурк, — тихо позвал Абель. — Как бы он не свалился. Вурст только отмахнулся. Абель его понимал: куда важнее смотреть по сторонам, чем следить, чтобы скандальный идиот не нанизал себя на железки. Понимал, но все равно не мог оставить отрешенного Кларка.
— Эй… ты слышишь? — позвал Абель и тронул его за плечо.
— Оставь его! — раздался из-за спины голос Свельсы. — Что вы все пристали к нему? Иди лучше помоги сладкой парочке. У парня открылась рана, воет, как ненормальный.
— Иду, — пробурчал Абель, но с места не двинулся.
— Мужики… — голос Свельсы звучал совсем рядом. — Стоите, как в штаны наложили. Смотри как надо! Абель не успел перехватить рассерженную девицу. Свельса резко развернула Кларка на себя и с размаху отвесила звонкую пощечину. Мужчина покачнулся и чуть было не рухнул в воду, но Абель схватил его за грудки, потянул на себя.
— Совсем на голову плохая?! Он же на ногах еле стоит!
— Кто? Абель от неожиданности выпустил Кларка, отступил на шаг.
— Я знала, что делаю! — победно крикнула Свельса.
— Кто на ногах еле стоит? — повторил вопрос Кларк. Его голос был спокоен, глаза смотрели несколько растерянно, но вполне осознанно.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Абель.
— Нормально… — Кларк потрогал виски. — Немного голова болит. А где мы?
Трэш, Кэр и Гракх стояли при въезде на автомобильный мост. Массивная железобетонная конструкция почти полностью покоилась в реке, погребя под собой еще и железнодорожную ветку с парой изрешеченных цистерн. В этом месте образовалась небольшая запруда, и вода поднялась в русле. Ее поверхность пенилась от бурунов, закручивалась в водоворотах.
Правее, метрах в двухстах, на воде покачивалась разорванная нить из нескольких понтонов. Некогда она соединяла берег, на котором сейчас стояли путешественники, с полуостровом, от которого, в свою очередь, шла точно такая же нить понтонов к противоположному берегу канала.
— Это нормальное ее состояние? — спросил Кэр. — Я же правильно понял… это и есть платформа?
— Нет, не нормальное, — сухо бросил Трэш.
— Приехали, чтоб ты сдох, — сказал Гракх. — И что теперь?
— Похоже, лопнуло крепление. Сами понтоны вроде бы целы.
— Думаешь починить? — с сомнением спросил Кэр.
— Почему нет? У нас небольшой выбор. Все ближайшие мосты разрушены. Это единственное место, где год назад оставалась переправа.
— Что скажешь? — обратился к Гракху Кэр.
— Бороду не положу… Сколько там? Метров семьдесят? Течения почти нет. Если подтянуть, закрепить… Дело непростое в любом случае.
— Мои ребята подстрахуют с воды, вурст будет тянуть с того берега, веревки есть, — сказал Трэш. — Но решать вам.
Мышцы на руках Рурка вздувались так, словно готовы были лопнуть. Вены выступали под кожей толстыми, почти черными змеями. Рот ощерился в оскале, лицо перекосилось. Очень медленно он травил веревку: тонкую, но необычайно прочную. Стоящие за спиной двое инквизиторов помогали как могли, но основная их задача заключалась в удержании достигнутого результата. Для этого они накинули петлю на росший тут же клен. Жесткая, бугристая кора препятствовала проскальзыванию, почти намертво фиксируя выбранную длину веревки. В воде, возле крайнего понтона, который и тянул вурст, суетились остальные инквизиторы во главе с Трэшом. Они направляли и подталкивали неповоротливую "банку". Будь течение хоть немного сильнее, затея бы провалилась еще в самом начале. Но созданная обломками моста запруда оказалась весьма кстати.