— Садитесь на моего коня, — неожиданно приказал он, протягивая руку. — Быстро!
Нет, она не собиралась сдаваться, по крайней мере живой. Всем видом выражая готовность, Джослин повернулась в седле и подняла руку так, словно намеревалась взяться за его руку. Не успел Иво рассмотреть, что она прячет в ладони, как вдова размахнулась и изо всех сил вонзила булавку в круп коня.
Как она и рассчитывала, животное отреагировало немедленно: протестующе заржав, жеребец шарахнулся в сторону. Не теряя времени, Джослин пришпорила свою лошадь и поскакала прочь. К счастью, кобыла быстро повиновалась воле наездницы, унося ее от рассвирепевшего жеребца и грозно сверкающего кинжала Иво.
Услышав за спиной пронзительный крик, женщина невольно оглянулась и на долю секунды встретилась взглядом с Иво. В его глазах застыло выражение удивления и гнева. Казалось, коварный священник никак не мог поверить в то, что ей удалось обвести его вокруг пальца во второй раз. Вцепившись в гриву жеребца, он отчаянно пытался удержаться в седле. Но его попытка не увенчалась успехом: обезумев от боли, конь поднялся на дыбы, стараясь сбросить наездника. В следующее мгновение Иво рухнул на землю.
Джослин повернула лошадь обратно. Некоторое время она стояла ожидая, что Иво вот-вот поднимется. Однако он продолжал неподвижно лежать и не сдвинулся с места даже тогда, когда его окружили рыцари.
Затаив дыхание, женщина не сводила с него глаз. Неужели дядя Мейнарда упал так неудачно, что сломал шею? Неужели он мертв? Она предпочла бы держаться на расстоянии даже от мертвого Иво, но, обуреваемая страхом и любопытством, пришпорила лошадь и подъехала ближе.
— Вы не пострадали, моя госпожа? — осведомился сэр Грегори, когда она поравнялась с ним.
— Нет, — ответила Джослин и перевела взгляд на тело священника, беспомощно распростертое на земле.
Иво был еще жив, но уже смотрел на мир затуманенным взором. Смертельно раненный, он, медленно оторвав глаза от неба, взглянул сначала на одного из рыцарей, затем на Джослин. Его губы изогнулись в горькой усмешке.
— Посмотрите, что вы наделали, — с трудом выговорил он.
Джослин, осознав, что это она убила его, внутренне содрогнулась. Боже, но она ведь только защищала свою жизнь! Растерявшись, женщина почувствовала, что голова пошла кругом, а к горлу подкатил ком. Она никогда и мысли не допускала, что на ее плечи ляжет ответственность за смерть человека!
— Но вы не оставили мне выбора, — еле слышно вымолвила вдова.
— Неужели я действительно заслуживаю смерти, Джослин?
Тяжело вздохнув, она вскинула голову.
— Теперь по крайней мере вы уже никому не сможете причинить зла.
На несколько минут Иво устало закрыл глаза, потом, подняв тяжелеющие веки, снова обратился к Джослин:
— Вы можете выполнить мою последнюю просьбу? — с трудом переводя дыхание, прошептал он.
Женщина промолчала ожидая, пока умирающий не скажет, чего именно он хочет.
— Когда Оливер подрастет, передайте ему, что я его любил. Все, что я делал, я делал ради него, ради его будущего. Вы расскажите ему, Джослин?
Вдова будто окаменела.
Иво любил Оливера?! Она не могла поверить в то, что этот человек был способен кого-нибудь любить. Да, дядя Мейнарда действительно проявлял заботу о мальчике, но любил ли он его? Нет, Джослин не имеет права возлагать тяжесть за содеянное им на Оливера.
— Сожалею, — ответила она, решительно тряхнув головой, — но я не в силах выполнить вашу просьбу.
Иво раздраженно поморщился, его ноздри гневно затрепетали.
— Шлюха! — сдавленным голосом воскликнул он. — Это ты должна лежать здесь, а не я.
Джослин невольно вздрогнула, представив себя на месте умирающего. Перед глазами замелькали круги, к горлу подступила тошнота. Как хорошо, что она сидела в седле! Иначе бы ее ноги подкосились и она как подкошенная рухнула бы на землю.
Воцарилась тишина. Один из рыцарей молча спешился и, обнажив кинжал, шагнул к Иво. Несколько мгновений он смотрел на него, затем тихо произнес:
— Господь взывает к милосердию и требует помочь умирающему, прекратив его страдания… — Сделав многозначительную паузу, рыцарь продолжал: — Кажется, так вы говорили, отец Иво?
Зная, что последует дальше, Джослин натянула поводья и повернула лошадь. Сегодня она уже увидела более чем достаточно.
— Ну что, наконец отмучился? — послышался за спиной насмешливый голос рыцаря. — Так ведь, святой отец?
Его слова эхом раздались в затуманенном от боли сознании умирающего. Открыв глаза, он посмотрел на человека, собиравшегося отправить его на небеса, а Иво хотелось верить, что он попадет именно туда. Ах, да, как же он мог забыть! Это один из рыцарей, в присутствии которых Иво недавно говорил те же. самые слова, когда отнимал жизнь у разбойника. Тот наглец решил рассказать правду о нападении Уильяму. Какая злая ирония!
Однако судьба сыграла с ним еще одну, более жестокую шутку, заставив повторить трагический конец Мейнарда. Они оба упали с лошади и получили смертельные раны. Иво горько усмехнулся. Значит, такова воля Провидения: отцу была уготована та же участь, что и сыну.
Священник не почувствовал удара кинжалом. Едва заметив приближающийся к нему клинок, он погрузился во мрак, из которого не было обратной дороги. Сначала Иво ощутил блаженное тепло, разлившееся по телу, но в мгновение ока ледяной холод сковал его руки и ноги.
— Мой господин, поспешите! — взволнованно окликнул Лайма один из воинов.
Лорд Фок повернулся к вошедшему рыцарю. Мужчина, задыхаясь от бега, остановился на пороге комнаты. Не вдаваясь в расспросы, Лайм торопливо зашагал к двери, покидая зал, едва успев войти в него.
Во дворе, предвещая приход ранней зимы, свирепствовал северный ветер. Но барон не обратил внимания на холод. Едва он вышел из башни, как его взгляд устремился к распахнутым настежь воротам.
Пятеро всадников въезжали во двор. Среди них Лайм сразу увидел Джослин. Склонив голову, чтобы хоть как-то защитить лицо от ветра, она судорожно сжимала края накидки, наброшенной на плечи. Присмотревшись, лорд Фок заметил, что их шестеро. Один из рыцарей вел коня, через седло которого было перекинуто облаченное в сутану тело. Лайм безошибочно узнал жеребца Иво.
Боже, неужели ему это привиделось? Или, может, он еще не проснулся? Лайм застыл как вкопанный у двери главной башни. Однако все: и бушующий ветер, и оглушительный топот лошадиных копыт, и людские голоса — казалось вполне реальным. Нет, это не сон. Значит, Иво действительно вернулся в Эшлингфорд, но, судя по положению его тела, вернулся мертвым.
Очнувшись от оцепенения, мужчина в недоумении уставился на Джослин. Какое отношение она имела к происходящему? Не успев найти более или менее подходящее объяснение, он сорвался с места. Неужели Иво посмел напасть на нее и принял смерть от руки одного из рыцарей? Неужели он успел причинить ей боль?
Подъехав к башне, Джослин заметила торопливо шагавшего им навстречу Лайма. Он не сводил с нее обеспокоенного взгляда.
Едва она подняла голову и посмотрела на него, Лайм, поняв, что возлюбленная не пострадала, вздохнул с облегчением. Однако отрешенное выражение ее глаз насторожило его.
— Добрый день, лорд Фок, — поприветствовал его сэр Грегори, останавливаясь.
Лайму хотелось, позабыв обо всем на свете, броситься к Джослин, но голос рыцаря напомнил ему о том, что сначала следовало осмотреть тело человека, связанного с ним кровными узами. Пройдя мимо Грегори, барон направился к боевому коню Иво — слабости и гордости священника.
Чистокровный жеребец свирепо вращал глазами и нервно вздрагивал. Заметив приближение человека, испуганное животное попятилось назад, видимо, готовясь нанести удар обидчику.
— Все кончено, мальчик, — пробормотал Лайм, обращаясь к коню.
Кончено для них обоих. После стольких лет страданий ему не верилось, что теперь Иво уже не сможет причинить никому зла.
Мужчина недоверчиво уставился на безжизненное тело. Пряди волос, ниспадавшие на мертвенно-бледное лицо, алели от крови. Неужели он действительно мертв?
— Иво, — прошептал Лайм, впившись взглядом в его лицо. Ответа не последовало.
Зная, что жеребец с нетерпением ждал освобождения от страшной ноши, лорд Фок начал развязывать узел на веревке, удерживавшей тело дядюшки в седле, потом взвалил труп на свои плечи.
— Сэр Грегори, проследите, чтобы о лошади позаботились, и возвращайтесь в башню, — приказал он, не останавливаясь.
— Слушаюсь, мой господин.
— Это касается и остальных.
Рыцари направились в конюшню.
У ступенек, ведущих в главную башню, Лайм опустил Иво на землю и, выпрямившись, посмотрел на него сверху вниз. Черты лица покойного заострились. Жизнь покинула его тело через резаную рану на шее, от которой по мантии тянулись кровавые следы. Глядя на рапу, барон терялся в догадках. Что заставило этого хитрого и осторожного человека открыться для чужого клинка?
Неожиданно почувствовав на себе чей-то взгляд, Лайм поднял голову и увидел на верхней ступеньке отца Уоррена, сэра Хью и Эмму. Они, видимо, вышли из башни, чтобы выяснить, что произошло.
— Отец Уоррен, — обратился лорд Фок к священнику.
Приподняв край сутаны, он начал торопливо спускаться вниз. Не дойдя всего шаг до Иво, святой отец остановился и внимательно посмотрел на тело, затем повернулся к барону.
— Сожалею, сын мой.
Лайм мрачно усмехнулся. Даже если отец Уоррен действительно сожалел о смерти Иво, он, несомненно, оставался в одиночестве.
— А я не сожалею, — заявил мужчина. — Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы моего дядю похоронили согласно обычаю.
— Где вы хотели бы, чтобы его положили, лорд Лайм? — уточнил священник.
— Несмотря на грехи, совершенные им, он из рода Фоков, — ответил барон. — И поэтому должен быть похоронен как член семьи. Положите его рядом с Мейнардом.
Отец Уоррен наклонился к нему и прошептал на ухо:
— Но рядом с Мейнардом с одной стороны уже похоронена его мать. Что если… — Его взгляд метнулся к Джослин, которая все еще сидела в седле.