Лайм невольно вздрогнул. Нет, он не мог представить, что Джослин когда-нибудь займет место рядом с Мейнардом. Она не принадлежала ему и не будет принадлежать никогда.
— Положите Иво рядом с племянником, — уверено повторил мужчина.
Отцу Уоррену ничего не оставалось делать, кроме как согласиться.
Резко повернувшись, Лайм направился к Джослин. Она только что спешилась. Продолжая судорожно сжимать на груди накидку, женщина, не разбирая дороги, приближалась к башне.
Он взял ее за руку, когда она уже поставила ногу на нижнюю ступеньку.
— Что случилось? — обеспокоенно спросил лорд Фок.
— Я убила его, Лайм, — потерянным голосом ответила вдова.
Он мог бы засыпать ее вопросами, но, почувствовав, что она вот-вот разрыдается, решил отложить разговор.
— Пойдемте, — позвал Лайм. — Вам нужно согреться у огня.
Джослин молча кивнула головой.
Когда они добрались до двери, она так ослабела, что еле держалась на ногах. Но, когда он попытался подхватить ее на руки, женщина испуганно отпрянула в сторону.
— Нет, я не вынесу этого, — вымолвила она, переступая порог.
Лайм бессильно опустил руки. Он знал, что Джослин страдала. И не только из-за того, что произошло сегодня, но и из-за того, что происходило между ними в последнее время. Она продолжала любить его.
— Все кончено, — заявила Эмма. — Наконец-то добро восторжествовало.
Барон мысленно согласился с ней. Однако он не мог не думать о тайне, которую старая женщина хранила на протяжении стольких лет. О тайне загадочных записей. Правда теперь это уже не имело значения — Иво умер и ему больше не понадобятся ни записи, ни Эшлингфорд. Все действительно кончено.
Когда Лайм вошел в зал, Джослин сидела в кресле у камина. Перед ней, беспокойно переступая с ноги на ногу, стоял Оливер.
— Да, можно, — послышался ее голос. — Но всего один. Ты понял?
— Ага, — ответил мальчик. — Я могу съесть лишь один пирожок. — Поглощенный мыслью о лакомстве, он сломя голову побежал на кухню, даже не заметив дядю.
Лайм, желая как можно скорее остаться с Джослин наедине, не стал задерживать племянника. Ему хотелось поговорить с женщиной прежде, чем в зале соберутся рыцари. Остановившись перед ней, он попросил:
— Расскажите мне все по порядку, Джослин.
Она некоторое время продолжала смотреть на огонь, а когда взглянула на него, мужчина увидел в ее глазах отражение пляшущих язычков пламени. Ее лицо оживилось, взгляд потеплел. Благодаря Оливеру она снова вернулась к жизни.
— Иво застал меня врасплох, когда я оторвалась от рыцарей и осталась одна. Я сразу поняла, что не смогу спастись бегством, поэтому решила сделать то, чего ваш дядя не ожидал: поехала ему навстречу по доброй воле.
Лайм нахмурился.
— А где же находились рыцари?
— Они ни в чем не виноваты, — поспешила объяснить вдова. — Мне хотелось побыть одной, поэтому я отъехала от них слишком далеко.
— И они позволили вам? — воскликнул лорд Фок.
— Но ни я, ни они не подозревали об опасности.
Горячая кровь ирландских предков забурлила в венах Лайма. Если бы рядом стоял стол, он бы не удержался и разнес его в щепки.
— Но ведь это было опасно! — взревел мужчина, как раненый зверь. — Боже, Джослин, Иво мог убить вас!
— Мог бы, но убила его я, — напомнила хозяйка Эшлингфорда, снова переводя взгляд на огонь.
Мгновенно остыв, барон спросил:
— Как это произошло?
— Моя брошь. Он не ожидал ничего подобного.
Лайм помнил, что, приехав в замок, Джослин придерживала края накидки рукой, но ему и в голову не пришло поинтересоваться, почему она не застегнула их.
— Вы с брошью набросились на Иво?
— Нет, я вонзила булавку в круп коня.
Других объяснений рыцарю не требовалось, так как он живо представил ответную реакцию животного на боль.
— Значит, конь выбросил его из седла, — высказал лорд Фок свои мысли вслух.
Вдова поспешила добавить:
— Иво неудачно упал.
Итак, его дядюшка умер почти так же, как брат. Лайм задумчиво пригладил волосы. Какая злая ирония!
— Но я не хотела его убивать, — печально произнесла Джослин. — Я лишь пыталась спасти свою жизнь.
Мужчине безумно захотелось обнять ее и утешить, но в этот момент в зал вошли трое рыцарей.
— Не казните себя, Джослин. Иво сам виноват во всем.
Женщина печально улыбнулась.
— Я знаю, но… — она тяжело вздохнула.
— Вам лучше подняться к себе в комнату и отдохнуть.
Встав с кресла, женщина послушно направилась к лестнице, но, не сделав и пары шагов, остановилась и оглянулась.
— Вы ведь не задержитесь в замке надолго, не так ли?
Лорд Фок действительно не собирался задерживаться в Эшлингфорде. Не мог. Но ему очень хотелось поддержать Джослин.
— Я не уеду, пока вы не проснетесь.
Не вымолвив больше ни слова, вдова начала подниматься по лестнице. Она ступала так тяжело, словно ей было столько же лет, сколько Эмме.
Когда ее фигура скрылась из вида, Лайм повернулся к рыцарям. По их лицам он понял, что они знали, для чего господин пригласил их, и готовы понести любое наказание.
— Подойдите ближе, — приказал барон.
Обменявшись многозначительными взглядами, рыцари направились к нему.
Глава 23
Она не одна!
Джослин почувствовала это, еще не успев открыть глаза. Она поняла, что в комнате вместе с ней находился не Оливер. И не Эмма. Возлюбленный пришел к ней.
Подняв тяжелые веки, женщина в освещенной лишь огнем камина спальне увидела Лайма. Он сидел в кресле, стоявшем возле кровати. Но почему он здесь? Неужели Лайм охранял ее сон? Но разве такое возможно после нескольких месяцев, на протяжении которых он старательно избегал ее?
— Джослин! — окликнул ее Лайм, заметив, что она проснулась.
— Что вы делаете в моей комнате?
Помолчав несколько секунд, он встал с кресла.
— Эмма не хотела, чтобы вы проснулись одна.
Лайм зажег свечу, и в ее тусклом свете Джослин заметила на его лице следы усталости.
— Где она? — спросила молодая вдова, удивленная тем, что старая служанка не осталась с ней, и еще больше тем, что это сделал Лайм.
— Они с Оливером спят в моей комнате. Эмма решила не беспокоить вас и забрала мальчика с собой.
Джослин, зная своего непоседу сына, мысленно поблагодарила добрую Эмму. Но как долго Лайм просидел здесь? Несколько часов? Ее сердце лихорадочно забилось, когда она подумала, что он наблюдал за ней спящей. Какие чувства испытывал мужчина, сидя рядом с ней? Хотел ли он прикоснуться к ней, как раньше? А она хочет ли оказаться в его объятиях?
— Сейчас я покину вас, — поспешно произнес Лайм, прерывая ее размышления.
Наблюдая, как он поворачивается и направляется к двери, Джослин отчаянно искала повод задержать его. Но, так и не найдя, вынуждена была сказать правду.
— Я не хочу, чтобы вы уходили, — тихо промолвила она, ненавидя себя за это желание, заставившее ее забыть о гордости.
Сбросив одеяло, молодая женщина резким движением опустила ноги на пол.
Лорд Фок печально покачал головой.
— Я не могу остаться.
Боже, неужели между ними все еще стоял Мейнард? Она хорошо помнила слова, сказанные Лаймом в Сеттлинг Касл. И помнила, какой униженной чувствовала себя, когда он напомнил ей, что она принадлежала Мейнарду. Женщина пришла в смятение, не зная, что и думать. Но ведь, узнав о приближении чумы, Лайм пришел к ней и заявил, что рано или поздно они соединят свои сердца. Неужели она неправильно поняла его? Если нет, это означало только одно — возлюбленный больше не желает ее. Набравшись мужества, Джослин решила расставить точки над «i». И немедленно.
— Вы все еще хотите меня, Лайм? — тяжело вздохнув, спросила она.
Он не ответил.
— Я знаю, что раньше принадлежала вашему брату. Знаю, что вы не можете смириться с этим. Но я ничего не могу изменить…
В глазах мужчины промелькнуло что-то, что заставило Джослин подойти к нему. В следующее мгновение он заключил ее в объятия.
— Вы никогда не принадлежали Мейнарду, — учащенно дыша, гневно возразил Лайм. — Никогда! — Но его гнев рассеялся так же быстро, как вспыхнул. — Боже, как я был жесток, говоря вам такое, Джослин!
— Тогда почему? — настаивала вдова, чувствуя, как огнем охватывает ее тело от его прикосновений. — Почему вы сторонитесь меня? Тем более сейчас, когда Иво не может больше причинить нам зло.
Тряхнув головой, лорд Фок отстранил хозяйку Эшлингфорда от себя.
— Разве вы не понимаете? Иво действительно не может больше навредить нам, но чума — да. Мне предстоит многое сделать, а времени не хватает.
— Значит, вы по-прежнему хотите меня?
— Я уже говорил вам, что рано или поздно вы станете моей, — напомнил он. — Ничто не изменилось. Когда страшная болезнь уйдет из Англии…
— Возможно, нас уже не будет в живых, — перебила она.
Лайм шумно вздохнул.
— Сейчас неподходящее время, Джослин.
Осознавая, что рискует слишком многим — возлюбленный мог отвергнуть ее — она шагнула вперед и обвила руками его шею.
— Именно сейчас подходящее время, — прошептала женщина и, поднявшись на мысочки, прильнула губами к его губам.
Несколько секунд Лайм стоял не шелохнувшись, затем, издав мучительный стон, прижал ее к себе.
— Ты моя, Джослин, — вымолвил он, слегка отстранившись. — Моя!
В мгновение ока все сомнения и опасения исчезли. Теперь уже никто и ничто — ни Иво, ни святая церковь, ни даже чума — не могло остановить его. Мужчина страстно ответил на поцелуй.
Боже, не спит ли она? Джослин боялась поверить в происходящее. Требовательные и нежные губы Лайма сводили ее с ума. Ее руки непроизвольно начали ласкать его тело.
Женщина, отдавшись во власть желания, уже не думала, что делает. Ее пальцы, скользнув по его груди, прикоснулись к его упругой плоти.
Застонав, мужчина разжал объятия и, подхватив ее на руки, понес к кровати.
— Ты уверена, Джослин? — спросил он, опуская драгоценную ношу на постель.