– Я тебя разозлил.
– Злость может быть полезна, – вмешался Ранмару. Его выражение лица было нечитаемым. – Она может ожесточить тебя. Сделать тебя сильнее.
– Возможно, моя сила не в том, что у тебя. Возможно, моя сила легка как перо. Смертельна как идея. – Ее руки продолжали дрожать под их взглядами, однако она ответила на сдержанный взгляд Оками.
Волк кивнул, но Марико не увидела в этом жесте насмешки. Только та же странная напряженность. Как будто он действительно одобрил ее слова.
– Умерь свою злость, Санада Такэо. Гнев – это эмоция, которая отравляет все остальное.
– Я не злюсь. Возможно, ты знаешь меня не так хорошо, как думаешь. – Марико хотела, чтобы он замолчал, твердо настроенная больше с ним не спорить.
Спорить с Оками было все равно что пытаться схватить дым.
Его единственным ответом была еще одна полуулыбка, перемежающаяся белым шрамом. Но эта улыбка не была игривой. Нет. Несмотря на его колкую попытку подшутить, Волк не был игривым. Нисколько. Он был юношей, который любил поджигать вещи и смотреть, как они горят. Гнев Марико быстро сменился враждебностью. Ее раздражало, что Оками мог вызвать у нее такие сильные эмоции с таким небольшим усилием.
Ранмару встал между ними. Разделяя их. Рассеивая жар, скопившийся в воздухе.
– Я заключу с тобой сделку, лорд Безбородый, – сказал он. – Если тебе удастся помочь Харуки найти способ сделать эту штуку – как ты ее называешь?
Кузнец двинулся, чтобы ответить, его губы уже формировали слова.
– Метательная звезда, – резко сказала Марико, прежде чем Харуки успел заговорить. Ее внимание было приковано к Оками, который вернулся в свой забитый подушками уголок, складывая руки под головой. В этот момент Марико не следовало отводить от него взгляд.
Как он однажды предупредил, она никогда не должна подставлять свою шею волку.
Ранмару продолжил, его тон был задумчивым:
– Если успешно создашь эту метательную звезду, то в следующий раз, когда Оками поедет в Ханами, мы будем сопровождать его.
На этих словах Волк снова поднялся, неизменно грациозный, несмотря на проблески раздражения. На лице Рэна мелькнула змеевидная улыбка, а Ранмару расплылся в довольной ухмылке. Было ясно, что эта новая идея понравилась главарю Черного клана. Возможно, просто потому, что он выступил против своего лучшего друга. Подвиг, который, как догадывалась Марико, был довольно трудным.
В ответ Оками подошел ближе, сжимая зубы.
В неявной угрозе. В ее сторону или же в сторону Ранмару – в этом Марико не была уверена. И ее это не волновало. Ибо ей тоже нравилось мучить Волка.
Ухмылка Ранмару стала шире.
– Пока мы будем в Ханами, мы можем – как ты там выразился той ночью, лорд Безбородый? – научить тебя, как получать удовольствие от таких вещей.
От резкости его слов кровь прилила к шее Марико.
– Я… не думаю, что это необходимо. – Ее глаза заметались по палатке; ее кожа теперь отливала болезненной бледностью. – Как я уже говорил, я прекрасно осведомлен о том, что происходит в Ханами, и…
– Не смотри в небо перед тем, как собираешься солгать, – сказал Оками. – Старые боги тебе не помогут.
– В будущем я обязательно прислушаюсь к твоему совету, – быстро парировала она, обрывая его. Ее взгляд остановился на шраме, пересекающим его губы. – Но сейчас я был занят обещанием исправить их прошлую ошибку.
Его брови вопросительно поднялись.
– На этот раз я пообещал отрезать тебе язык, вместо того, чтобы просто предупредить, – Марико чуть не задохнулась, когда слова сорвались с ее губ.
Это были слова другого человека.
Дикого. Опасного. Бесстрашного.
Возможно, у Санады Такэо было гораздо больше мужества, чем у Хаттори Марико. Возможно, Такэо не возражал против наказания, если это означало заслужить уважение. Хотя сердце Марико бешено колотилось в ее венах, выражение ее лица оставалось бесстрастным. Неподвижным.
Глаза Волка сузились. Мышцы вдоль его челюсти дернулись. Было ли это от гнева или веселья, Марико не осмелилась предположить.
Напряженное молчание растянулось на мгновение. Затем Ранмару рассмеялся. Громко. Это был бездумный, беспечный смех. Отличный от всего, что она раньше слышала из его уст. Даже Харуки и Рэн, казалось, были поражены этим звуком. Когда мучитель Марико попытался толкнуть ее в наказание за оскорбление, она отодвинулась от него. Рэн подался вперед, намереваясь преподать ей урок. Его настойчивость заставляла Марико занять место либо рядом с Ранмару, либо с Оками.
Недолго думая, она сдвинулась влево.
Рядом с ее обутой в сандалию ногой у всех на глазах вывалилась медная монетка.
Целое мучительное мгновение прошло, прежде чем Оками наклонился, чтобы подобрать ее. Он не отодвинулся, остро улыбаясь ей. Марико ударилась о него, подавляя гримасу. Он протянул ей монету, все время стоя достаточно близко, чтобы она почувствовала запах древесного дыма на его одежде. Почувствовала тепло, исходящее от его кожи.
Вокруг него начал формироваться низкий гул. Марико тут же подавила желание сжаться, благодарная теням, скрывавшим краску на ее щеках.
Значит, он появлялся от гнева? Злость высвобождала способности Оками?
Был ли он зол на нее? Или веселился за ее счет? Почему ей так тяжело было понять этого проклятого парня?
– Значит, теперь ты еще и воришка, – мягко сказал он, его темные глаза наполнились сверхъестественным светом. – Сделай свою метательную звезду. Отправляйся в качестве выигрыша в Инако. Но, когда окажешься там, не думай, что ты удачлив. Улицы столицы лишь немногим менее снисходительны, чем я.
Главарь Черного клана дождался, пока Рэн, Харуки и Санада Такэо уйдут далеко за пределы слышимости. Он взглянул на своего лучшего друга. Его самое близкое доверенное лицо с самых темных времен.
– Что ты думаешь о нашем новичке? – спросил Ранмару.
Оками хмуро посмотрел в сторону входа в палатку, прежде чем ответить.
– Он… довольно умный. И столь же странный.
– Тогда уж странно умный.
– Два качества, вызывающих беспокойство. Я не доверяю ему.
– Чему тут доверять? – Ранмару бросил шелковую подушку на утрамбованную землю и занял место перед бухгалтерскими книгами, разбросанными по покрытому шрамами низкому столу. – В любом случае не слишком похоже на тебя – беспокоиться о подобном.
Оками остался стоять.
– Мы должны оставить его в Инако. Он и дня не протянет в его трущобах.
– Или, может быть, мы должны просто позволить лесу забрать его. – Ранмару пожал плечами.
– Возможно. – Волк не выглядел убежденным.
Ранмару перестал просматривать бухгалтерские книги.
– Ты подозреваешь, что он что-то знает?
– Нет. Но мне от него… не по себе. Не понимаю, зачем ты захотел привести его сюда. Почему ты подумал, что он станет хорошим пополнением в наших рядах?
Ранмару ответил не сразу. Они оба знали, что мало что может заставить Волка чувствовать себя некомфортно. Оками провел годы своего становления, внушая другим чувство дискомфорта. Убеждая в нем и используя последствия.
Это было гораздо легче, чем попытаться сломить волю тех, кто боролся.
– Санада Такэо отличается от всех остальных в Черном клане, – наконец сказал Ранмару. – Он заблудшая душа в том смысле, что меня заинтриговал. Он умен в той степени, которая может сделать его весьма полезным для нашего дела. – Он снова сделал паузу. – Что в нем заставляет тебя чувствовать себя неуютно? Странно, что кто-то настолько незначительный так тебя беспокоит. – Намек на улыбку тронул его губы. – Или кто-то, кто остается незамеченным даже после того, как столько раз бросал тебе вызов.
Оками какое-то время ничего не говорил.
– Разве от мальчишки тебе не становится неуютно? – наконец спросил он нерешительным голосом. – Разве он… не заставляет тебя задавать себе странные вопросы?
– Нет, – ответил Ранмару. – Не больше, чем обычно. Я соглашусь, он странный. Но ты видел Рэна?
– Рэн – парень, потерявшийся между двумя мирами. Такое случается, когда ты видишь, как твоих родителей убивают на твоих глазах, – сказал Оками. – Конечно, Рэн должен быть странным.
– Что ж, возможно, Санада Такэо тоже видел подобное.
– Возможно. Но вряд ли. Он слишком зеленый, чтобы быть свидетелем чего-то действительно ужасного. Ты видел, сколько времени у него ушло на то, чтобы поставить простую палатку?
– Я думал, что ты оставил ему эту палатку, чтобы испытать его.
– Это несущественно. Для такого умного человека, как Санада Такэо, он должен был быстро понять, что ему не хватает деталей, и задолго до того, как Ёси обратил на это его внимание. Очевидно, мальчишке никогда в жизни не приходилось заботиться о себе. Он изнеженный и тревожный. Скорее всего, он сын какого-нибудь богача – выучился на книжках и совершенно не знает ничего о мире.
Ранмару вздохнул:
– Тогда я оставляю решение за тобой. Что бы ты ни решил относительно того, останется ли парень или уйдет, я поддержу тебя. – Его левая бровь изогнулась высоко вверх. – Но он – твоя ответственность в Инако. Ты заслужил эту привилегию, настроив его против себя, как сегодня. И на твоем месте я был бы гораздо более бдителен в отношении того, насколько ты позволяешь Санаде Такэо залезть под свою кожу.
Оками обернулся, явно намереваясь протестовать. Но Ранмару поднял руку, прервав его прежде, чем тот успел заговорить.
– Отведи Такэо в чайную, как и обещал, а потом делай с ним, что захочешь. – Ранмару расправил чистый лист бумаги васи[48] и начал растирать смоченную чернильную палочку в чернильнице рядом с собой. – Хотя я бы позволил Такэо остаться, может статься, он будет весьма полезен. Несмотря на свои странно умные идеи.
Оками ответил не сразу:
– Посмотрим.
Заклепки из золота и розовые от лепестков во́ды
Инако.
Город сотни арочных мостов и тысячи деревьев сакуры. Город грязи, пота и нечистот. Город золотых журавлей и янтарных закатов.