Я застыла, не в силах сделать даже попытки, чтобы вырваться, чувствуя, как холодеют пальцы на руках. Еще не до конца понимая, о чем говорит мне этот человек, я уже знала, что…
Дверь бесшумно отворилась, и в комнату ожиданий вошел невысокий мужчина с уставшим и каким-то посеревшим лицом. Найдя взглядом Хайльда младшего, он чуть склонился и произнес:
— Сожалеем, мы сделали все, что могли. Рана лидера оказалась несовместимой с жизнью. Слишком обширные внутренние повреждения. Примите наши соболезнования.
— Но как же так! Он был стабилен! Он был жив! — прошептала я, гладя широко открытыми глазами на врача, затем перевела взгляд на Хайльда. — Почему?
Голос дрогнул и получился хриплый шепот.
Рон Хайльд кивком головы отпустил врача, затем сдавил все еще находящиеся на моей талии руки.
— Выбор за тобой, — меня сжали почти до боли, — кто ты — новый целитель правящего дома, или подозреваемая в убийстве, скрывшая свой дар? Подумай, девочка. Ты не выживешь в этой бойне.
— Какая низость! — возмутилась я.
— Смирись, и у тебя будет все, что захочешь. Ты нужна нам.
— Вам? — с ноткой зарождающейся истерики в голосе спросила я.
— Говорят, целители способны на многое. Мне бы хотелось верить в то, что ты меня не разочаруешь. Я найду тебе учителей, и ты научишься пользоваться тем, что тебе дано.
— Где мой муж, генерал Старк?
— Сожалею, но Старк становится основным, подозреваемым в покушении на моего отца. Он курировал отдел, обеспечивающий безопасность лидера. И он ошибся. Не ошибись ты.
Мне, наконец, позволили повернуться, чтобы взглянуть этому мерзавцу в лицо. Как он может? Это же его отец!
— Но вы же понимаете, насколько абсурдны ваши обвинения! — возмутилась я.
— Ты настолько доверяешь своему мужу? Человеку, которого так мало знаешь? — наигранно удивился Хайльд.
— Я верю своим глазам. И сердцу.
— А я фактам, милая моя. Не эмоциям и пустым словам, а фактам.
Я сделала несколько шагов, пятясь от Хайльда, с ужасом пытаясь выискать в его бесстрастном лице хотя бы след сожаления, скорби, горя.
Ничего. Взгляд казался пустым и равнодушным. Такой не станет ни о чем сожалеть. И никого не пощадит.
— Почему? — почти жалобно спросила я.
Рон Хайльд улыбнулся тонкими губами и произнес:
— Эпоха поражений подошла к концу.
— Я хочу видеть своего мужа.
Глаза привыкли к полутьме, и я цепко следила за действиями того, кого Хайльд назвал своим помощником дознавателем Руфусом. Судя по месту, где я сейчас находилась и инструментам, демонстративно разложенным перед моими глазами, помогал он новому лидеру в делах определенного рода.
После того, как было официально объявлено о смерти лидера Хайльда, власть перешла его сыну, Рону. Когда-то, еще до поражения в войне с Каганатом, Аквилонский Союз выбирал самого достойного. Сильного, смелого, способного вести свою армию к победе. Проигрыш напугал аквилонцев, заставил их сомневаться в своей неуязвимости, а контрибуция, которую им пришлось платить победителю, подорвала их экономику. И как-то так получилось, что лидерство стало наследственным. Им пришлось отказаться от многих разработок, которые запретил вести Каганат. До сих пор лир Хайльд старался сохранять подобие мира и согласия в Союзе, завоевывая более слабые колонии и не пытаясь взять реванш у победителя. Но было много недовольных его политикой. Одним из недовольных, судя по всему, оказался его сын.
Он привез меня во дворец, в котором за несколько часов моего отсутствие многое изменилось. Казалось, даже воздух стал густым и тяжелым, а снующие люди в военной форме кланялись новому лидеру и взирали на него с уважением и надеждой. Сколько же их было, тех, кто разделял взгляды Хайльда младшего и мечтал все изменить.
Перемены коснулись и меня. Сейчас я находила где-то на нижних уровнях дворца, в одной из камер в обществе пугающего Руфуса и тонким браслетом на правой руке. Я знала, что эта штука ограничивает мое воздействие на других людей. Было странно осознавать, что меня опасаются.
— Вы ничего не можете ни просить, ни требовать, — устало вздохнул Руфус. По его тону можно было решить, что я замучила его своими капризами.
— Я знаю, что он невиновен, — настаивала я, хотя внутри меня зрело глубокое убеждение — все зря. Мне никогда отсюда не выбраться, а Старк… я до сих пор слишком редко называла его по имени. В мыслях для меня он был Старк, генерал, грозный человек, способный на многое. Мы были женаты, но не успели стать близкими людьми. Но он пытался меня защитить, он хотел… а я решила иначе. Не подумав, руководствуясь инстинктами целителя, а не разумом. Я выпустила силу при стольких людях и надеялась, что никто ни о чем не догадается.
— На чем основываются ваши доводы? Вы женаты меньше месяца. Скажите, как давно Старк вас завербовал? Что он пообещал — прикрытие от мобилизации? Безопасность? Деньги? Сколько людей помимо вас участвуют в заговоре? Как давно целитель лидера работает на вас?
Каждая фраза, произнесенная скучающим голосом била резко, наотмашь, как удар, заставляя меня вздрагивать под его буравящим взглядом. Глаза сата Руфуса алчно горели, словно целью его жизни стало выбить из меня правду. Ту, какой она, по его мнению, являлась.
— Где он? — тихо спросила я, делая усилие, чтобы не отвести глаз от высокой нескладной фигуры дознавателя.
— С ним беседуют, и заметьте, гораздо настойчивее, чем с вами. Лидер проявил терпимость в отношении женщины, которую так легко обмануть. Он допускает, что вы могли поддаться искушению, не поняв, к чему вас это может привести. Самое время осознать свою вину, раскаяться и начать говорить.
— Мне нечего вам сказать, — прикрыла глаза.
— Жаль, — дознаватель встал и зашел мне за спину.
— Кто еще знает о вашем даре? — он низко склонился и зашептал мне на ухо. Я невольно скривилась от запаха из его рта. Заметив мою реакцию, дознаватель положил руку мне на плечо и с силой его сжал. Я подавила стон, желая оказаться как можно дальше отсюда.
— Никто.
— Ваш дед… муж… бабка. Я чувствую биение вашего сердца. Оно участилось. Никакой магии, просто опыт.
Они не посмеют! Кровь внутри закипела от осознания того, что они легко могут навредить моей семье. За что?
И снова вопросы, которые не прекращались. Они звучали иначе, но смысл был один:
— Что вам пообещал Старк за участие в заговоре?
— Как часто вы прибегали к силе ради убийства своих пациентов?
— Сколько жизней вы успели отнять, прежде чем Старк предложил вам сотрудничество?
— Нет! Я не участвовала ни в каком заговоре, — моя выдержка таяла, злость, страх, обреченность рвали на части. Руфус знал, как вывести из себя, смутить, заставить почувствовать себя ничтожеством, преступником, убийцей.
— Но ведь вы не отрицаете, обладание вами целительской силы? — вкрадчивый полушепот призывал меня признаться во всем.
Я со злостью уставилась на мужчину. Бледный, худой, отталкивающий. Рядом со Старком он бы выглядел жалким ничтожеством. Но здесь и сейчас его мягкий вкрадчивый голос заставлял подчиняться, согласиться со всем, что он говорит.
— Я не целитель, — я замотала головой, пытаясь уйти от овевающей волю, дымки тумана, в которую погружалась.
— Это легко проверить, — он бережно, даже с какой-то нежностью взял меня за руку, свободную от браслета, — лидер просил не наносить вам вред. Но мы с вами знаем, как быстро и легко исцеляются такие как вы. Даже в этом браслете вы способны на многое.
С этими словами дознаватель одним резким движением выкрутил мою кисть, и я услышала хруст. Затем резкая боль в запястье. Он… он сломал мне руку…
Я все еще не могла понять, осознать, где и с кем я нахожусь. Не верила, до последнего не верила, что они решаться на пытки. Я не успела даже вскрикнуть, а после, закусила изо всех сил губу, чтобы не кричать, не кричать и не показать, какую боль сейчас испытываю. Он враг, а враг не должен видеть мою слабость, мою боль. Так дедушка учил. Я сжала здоровую руку в кулак, заметив, с каким удовольствием сейчас за мной наблюдает дознаватель.
— Глупый ребенок. Ты даже не представляешь, что я могу с тобой сделать.
Его пальцы погладили меня по раненой руке, причиняя боль. Из глаз побежали слезы.
— Мне жаль, что пришлось пойти на это. Не люблю причинять боль хорошеньким девочкам. Это говорит о моем неумении справиться с задачей. Но с тобой все гораздо проще, правда? Скоро ты восстановишься, и я смогу продолжить наш разговор.
— Сет Руфус, — в комнате голос нового лидера звучал громко, оглушающе громко. У меня закружилась голова, и я почувствовала приступ дурноты. Никогда раньше не исцеляла сама себя, просто незачем было этого делать. Я ни разу в жизни не болела, с пациентами было проще. Нужно было лишь потянуться к своей силе и поделиться ею с ними.
Сжавшись в комочек на неудобном табурете, я видела, с какой почтительностью смотрит дознаватель на нового лидера.
— Да, лир Хайльд.
— Вы увлеклись. Не стоило причинять ненужной боли. Оставьте нас.
— Да, мой лир.
Руфус покинул комнату, совершенно не выглядя виноватым и раскаявшимся, и я испытала невольное облегчение, хотя чувствовала, что не он главный злодей. И здесь ничего не происходит без одобрения лидера.
Мужчина подошел ко мне, опустился на корточки и заглянул в глаза:
— С другими всегда легче, правда? Мы выяснили это опытным путем, ты даже не представляешь, сколько целителей прошло через меня. И каждому пришлось много и долго учиться, чтобы уметь исцелять самого себя. Как вижу, у тебя неплохо получается.
Он бросил взгляд на мою руку и нежно улыбнулся. У меня действительно, получалось. Не так быстро, как мне бы хотелось, но кости постепенно срастались, причиняя боль и вытягивая из меня силы.
— Мне жаль, — Хайльд младший положил крупные ладони мне на колени, и дурнота усилилась, — Знаешь, думал, что все будет как-то проще. Ты быстро осознаешь, во что вляпалась и последуешь моему совету. Старк уже покойник, ему ничем не поможешь. Скоро этого бывшего народного героя приговорят к смертной казни. Составишь ли ты ему компанию или займешь место рядом со мной, зависит только от тебя.