Пальцы коснулись флакончика с духами – несмотря на стекло, она чуяла чудесный запах. Такие духи могли прибыть только из-за стен Вестфаллии…
-Да что за наваждение такое? – Пробормотала вампир, откручивая крышечку флакона.
Что-то внутри бунтовало, требовало немедленно выкинуть духи и покинуть слишком роскошный дом, так не похожий на всё, что она знала последние сто лет. Вдруг вспомнился её домик на краю лесов провинции Пир. Щёки девушки покрылись алой краской – ей стало стыдно.
-Словно деревенщина в хоромах барских… - Чуть пискляво пробормотала она. Сморщив носик, Анталия тяжко вздохнула.
Но духи обратно поставить сил в себе не нашла – побрызгала немного на шею и верх груди. Так чудесно пахнет! Она закрыла флакончик и спрятала в карман. Снова покраснела. Скосила взгляд на столик. Ну а почему нет? Выбрав то, что понравилось, сбросила всё в карманы.
А потом, как-то даже не поняла как, вдруг очутилась в кровати – видимо, тут спала жена рыцаря или может быть, они спали там вместе…
Она прикрыла глаза всего на мгновение, с одной всего лишь мыслью в голове – ей хотелось жить в таком вот доме. Что бы он был огромен, светел, роскошен до безобразия, что бы полон он был челяди, которой она сможет подкрепляться, не выходя за порог, что бы…, глаза открыла, а за окном уже вечереет. Удивлённо хмыкнув, Анталия выскользнула из кровати, подошла к стрельчатому широкому окну и отдёрнула занавеску. Солнце далеко ушло, часа три и закатится за горизонт. Надо же…, она не помнила что бы за последние сто лет, вот так неожиданно засыпала.
-Слишком тут всё роскошно. – Проговорила она, оглядывая комнату рыцарской жены, а может быть, его старшей дочери. – Слишком…, но как же мне тут нравится!
Она снова покраснела – ей действительно хочется жить вот в таком месте. Не всегда, конечно. Даже Рай, станет скучен до зубной боли, если в нём провести достаточно много времени. Лет бы тридцать вот так пожить, в тишине – но не лесной тишине. В покое – но не в том покое, что ведом лишь лесным сводам. В роскоши, что жизнь отшельника не знает вовсе. Ей хотелось ощутить себя, хотя бы ненадолго, лет этак на двадцать, королевой не только по статусу, но и по факту.
Последний раз, тяжко вздохнув, девушка шагнула к выходу и раз! Нет никого, только дробный топот маленьких ножек, слившийся в единый треск, да занавеска развевается, ветром вздёрнутая аж к потолку – Анталия двинулась догонять армию, на максимальной скорости, какую мог развить вампир. За что по прибытию на место, пришлось расплачиваться – едва остановилась, как желудок требовательно заурчал. Есть шибко сильно захотелось - слишком много сил она потратила, а питалась давно, ещё во время битвы на улицах Сабы.
Девушка двинулась к наёмным ротам, расположившимся у самого берега. Расстегнув верхние пуговицы своей куртки, она слегка оголила грудь и жадным, однако, внимательным взором осматривала людей, занимавшихся своими делами. Она шла между ними, иногда замирала и, расширив ноздри, вдыхала воздух полной грудью – раз уж стол накрыт так обильно, незачем есть что попало, можно выбрать пищу повкуснее.
Один из наёмников, заметил сей процесс и, бросив меч, да тряпочку, коей натирал лезвие клинка, поспешно вытянулся во весь свой рост. Грудь колесом, нос к небу задрал – с надеждой смотрит. Девушка остановилась, принюхалась и отрицательно покачала головой – не вкусный. Наёмник досадливо плюнул и снова взялся за меч. А она шла между ними и всё никак не могла выбрать. Уже вся рота, разместившаяся тут, заметила её. Бросили свои дела и смотрят. Во взглядах нет отвращения или омерзения, наоборот, в них надежда – может быть я, а? Вампир проходит мимо и наёмник, расстроено вздыхая, возвращается к своим делам.
Она дошла до берега и крестьяне, удившие рыбу (она ловилась на удочки, прямо с берега – чем и славились берега Сабаса, рыбы тьма, а ловить её легко), заметили Анталию. Два и два сложили и брызнули в разные стороны, цветом лиц слегка белые. В пути она частенько питалась так, выбирая жертву из числа наёмников. Иногда, она изменяла своей привычке, и на обед шёл какой-нибудь крестьянин. Конечно, она никого не убивала – выпивала двоих-троих, но не полностью и каждый такой страдалец, неизменно получал полновесную золотую монету.
Крестьяне, однако, даже за такую щедрую награду, панически боялись делиться кровью. А наёмники, напротив, за возможность накормить вампира, они бывало и носы друг другу квасили – кровь восстанавливается, раны заживают, а вот золотые на дороге не валяются.
Но время шло, поход долгий. Крестьяне менялись. Каждая битва, каждый разграбленный дом рыцарственных правителей, что-то в них менял. Понемногу, но уже навсегда.
-Я готов. – Проблеял один из крупных мускулистых крестьян, преградив ей путь. Белый весь, трясётся, полотняная рубашка расстёгнута, обнажена могучая грудь, на толстой шее, призывно пульсирует артерия. Девушка остановилась, оценивающий взгляд пробежался по фигуре парня. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но вырвался лишь хрип – сперепугу дар речи потерял. Анталия вдруг рассмеялась – он был такой огромный, даже, в некоторой степени, напоминал Логана. Она подле этого парня, словно сухая тростинка, рядом с могучим вековым дубом. Но он едва жив от ужаса – парень видел, что могут её хрупкие ручки. Видел, с какой лёгкостью они рвут людей в клочья и прошибают толстые стены. Он правильно боится, он…, а он неплохо пахнет.
Анталия принюхалась – рот наполнился слюной.
Она задумчиво наклонила голову на бок – пока не уверена, может ещё повыбирать?
Тут за спиной парня, привычного к плугу, а не к мечу, возникла мрачная бородатая личность – наёмник. Грубая ладонь легла ему на плечо. Парень вздрогнул от страха и открыл глаза…, н-да…, он их, оказывается, закрыл, чтобы не видеть, как ужасная ведьма будет его за шею кусать.
-Свалил отсюда. – Рыкнул наёмник в лицо парня. Оба примерно одного размера, но наёмник не так высок и немного уже в плечах. Анталия принюхалась на всякий случай – слюнки потекли вновь, сто процентов, они оба очень вкусные.
-Чего? – Набычившись, промямлил парень. – Чё это свалил-то? Я того, я первый, я это…
-Ты сейчас кишки свои, со своих же копыт собирать будешь. – Зарычал наёмник, подойдя впритык к крестьянину. – Сказано – свалил! Что б даже не видел тебя здесь!
Крестьянин пожевал губами и вдруг сгрёб наёмника за грудки двумя руками. С тихим шелестом, меч наёмника вышел из ножен, оба зарычали друг на друга и…
Анталия исчезла, столбом взметнулся песок. Не успели ребята друг друга покалечить, как тоненькая рука, ухватила мощную шею крестьянскую и одним рывком опрокинула обоих на землю. Выпал меч из руки наёмника, ошалело тряся головой, попытался подняться крестьянский сын – не успел. Девушка оседлала беднягу и пальчиками нежно провела по его шее. Парень застыл словно парализованный. Шумно сглотнул, глянув вниз – красивая грудь, безумно привлекательной девушки, почти выпала ему на лицо. Тут и выяснилось, что он не полностью парализован. Что-то резко толкнулось снизу, девушка чуть не свалилась на камни. Приподнялась, глянула – там холм образовался в районе поясного отдела. Хихикнула, блеснули зелёным глаза и со скрежетом полезли клыки…
-Ааааа!!! – Заорал парень, когда очаровательное личико, вдруг исказило колдовским блеском изумрудных глаз и кошмарными длинными клыками. Холм тот как-то резко сдулся.
А девушка рванулась вперёд так, что её фигура превратилась в смазанное пятно. Парень ощутил острую боль в шее, в приступе паники, попытался вырваться – бесполезно. Тонкие ручки вампира, прижали его к земле так, словно не руки то вовсе, а плита в тонну весом…, впрочем, тут могло сыграть свою роль и то, что парень был едва жив от ужаса. Смелости ему хватило только что бы вызваться на сию процедуру, но вот как до дела дошло, она куда-то вся пропала.
Вскоре выяснилось куда.
Девушка выпрямилась, вновь сев на поясную часть парня. Она выпрямилась, запрокинув подбородок и закрыв глаза – он оказался действительно очень вкусным. Её стоило не малого труда не выпить его до конца. Кровь парня буквально переполнена жизнью…, а он рискнул открыть глаза. Девушка, тоненькая тростинка, сейчас оседлала его, безумно прекрасная грудь…, по которой стекает тонкая струйка крови. Тонкая лебединая шея…, по которой течёт его кровь. Длинные белые клыки ловят солнечный блик, и они тоже в его крови…
Девушка опустила голову, её глаза сияли – парень пискнул, он без труда прочитал смысл этого света. Она всё ещё голодна и ей трудно оставить его, вот так, надкусанным, но не съеденным до конца…, он вдруг понял, что для неё он, то же самое, что для него кусок парной телятины на столе. Вкусно и не всегда удаётся достать. Но не более того.
Вампир грациозно поднялась, тонкие, идеально ровные ноги выпрямились и…
-Н-да…, не ошиданно. – Произнесла девушка, слегка шепелявя – клыки мешают говорить.
Она глянула вниз – там, где недавно возвышался холм, коим и конь гордиться мог бы, расплывается большое мокрое пятно. Анталия поморщилась брезгливо и бросила монету. Жёлтый кругляш блеснул на солнце и упал на широкую грудь крестьянского сына.
Несмотря на ужас, паралич мгновенно схлынул. Парень схватил заветную монетку и деловито стал её на зуб пробовать. Тут взгляд девушки перехватил – тоненькая бровь, вопросительно поднялась, изумрудные глаза зловещи блеснули.
Монета упала в рот, бедняга едва не проглотил заветный кругляш.
Наёмник всё ещё был тут – злобный взгляд прикован к крестьянину. Ненадолго он оторвался от его мускулистого тела, потревоженный блеском золотой монеты. И снова вернулся к лицу парня. Наёмник, с хрустом сжал кулаки. Судя по всему, ночью, тут кого-то зарежут…
-Я всё ещё голодна. – Шагнув к бородачу, проговорила девушка.
Наёмник поспешно забыл все планы страшной мести за потерянный золотой и выпрямился, расстёгивая куртку, да шею оголяя. Мрачное выражение с лица ушло, он радостно улыбнулся.
В отличие от крестьянина, он не то, что не…, ну того, пахнуть нехорошо не начал в некоторых любопытных местах – даже не вздрогнул, когда клыки пробили шею. А монету поймал ещё на лету, но на зуб пробовать не стал – вампир ещё ни разу не обманула. За каждый перекус, полагалась монета, и она всегда была золотой.