Но как он выполнен! Бахрома сплошь из серебряных нитей. Куртка и штаны, украшены сложной вышивкой золотых и серебряных нитей, кое-где, вшиты драгоценные камни, в основном изумруды. Пуговицы – они выполнены из маленьких рубинов. Штаны на шнуровке и шнурок тот, сложное сплетение серебряных и золотых нитей. Есть и поясок, украшенный уже гораздо ярче – он всё равно, почти всегда будет скрыт курткой, не помешает двигаться, не станет сигнальным огнём в свете солнца или луны.
-Это…, это мне? – Выдохнула она, продолжая ощупывать богатую одежду, лишь кончиками пальцев.
Логан довольно рыкнул и кивнул – он сейчас буквально сиял.
Он часто, все эти годы, пытался нарядить её как можно богаче. Но каждый раз наталкивался на резкий отпор и простое объяснение, которое не мог не понять. Богатые одежды Имперских и Сабасских дам, слишком громоздки, неудобны, они мешают ей сражаться. Но спустя год-два, он забывал это объяснение и в который уже раз замечал, что его единственная женщина, одета как лесной бродяга. Одета так, словно он сам сопляк, едва покинувший Малый город и не знавший ещё не то что богатых трофеев, но даже битв! Будь у него в Орхусе рабы, он бы нарядил их, что бы все видели, как невероятно могуч в бою и удачлив в походах, их хозяин. Но рабов не было. Зато имелась женщина, которая стала его женой по факту событий минувших.
И каждый раз он пытался нацепить на неё что-нибудь безумно богатое. И каждый раз она заново объясняла ему, почему не может это носить – но принимать подарки не отказывалась. Логан не знал, впрочем, ему и не интересно это было, что платья те, Анталия уносила в ближайшие Имперские провинции и продавала по более-менее серьёзной цене. Не выкидывать же правильно? А раз носить нельзя, пусть хоть золотишко за них отвалят.
Мысль о том, как показать всем и каждому, свою воинскую доблесть и удачливость, в полном соответствии с традициями Тара, терзала Логана каждый год. Сам на себя нацепить побрякушки, при этом, не уронив своего лица, он естественно не мог. Есть лишь одна достойная воителя одежда, завещанная в боевых песнях, всем сынам Тара, самим Могучим Аргханом и Алой Солих – жилет из кожи и штаны, особым образом обработанные. Никакая другая одежда, не делает чести воину. К тому же, она просто бесполезна и порой даже опасна. Всё прочее, стесняло движения, делало тело слабым, неповоротливым – мудрость Аргхана и Солих, никогда не оспаривалась.
Но жить, имея на своём счету десятки крупных побед и не имея возможности заявить всем подряд, что он один из лучших воителей известного мира и самого Тара, становилось всё невыносимее. И вот, в этом походе, ещё на подходе к Салиру, он вдруг понял, что нужно делать.
Не обязательно менять саму одежду, достаточно лишь изменить её внешний облик – ведь именно за этим сыны Тара и одевали на своих жён и рабов, самые дорогие одежды из всех взятых в бою. А, учитывая, что Анталия всё-таки женщина, ей будет достаточно и этого. Воин, конечно же, не мог позволить себе изуродовать жилет и штаны нитями или камнями. Такое будет означать ведь только одно – воин стал жадным и гордым, он забыл силу своих врагов, он не помнит имён Великих воинов, коих его рука отправила на поиски новых тел. Это скажет лишь о том, что он помнит только блеск камней и золотых нитей.
Такой воин слаб, он быстро умрёт. Без чести и славы умрёт – а это позор всему Тару. Слабые, умирают только в Малом городе. Став взрослыми, умирают лишь сильные, умирают в бою, покрыв своё имя громкой славой и кровью десятков врагов.
Но женщине можно. От неё не требуется быть такой сильной, потому что женское тело найдёт любой, а вот родиться вновь мужчиной, смогут лишь сильнейшие из всех.
-Спасибо. – Сказал она, бросившись ему на шею. Анталия обняла его крепко и поцеловала крепко…, одежда быстро полетела на пол, палатку наполнили звуки приятные, блеснули клыки и вонзились в его шею – она любила пить его кровь вот так, в момент близости, в момент любви…
Ах, эти нежные, эти прекрасные чувства, это великое таинство, что меж двух жарко любящих сердец, случается порой, в пламя истинной любви сливаясь, в мгновение одно…
Именитые ткачихи Сабы, ту любовь узрев, с безумным воем ломанулись на выход и бежали прочь пока не расквасили носы о камни прибрежные. Там успокоились. Ну так - сознание потеряешь когда, волноваться как-то проблематично становится.
Костюмчик новый, Анталия одела в тот же день и, выйдя наружу, обнаружила, что он сияет, ловя солнечный свет, ещё и сильнее самого солнца.
-Ар!!! – Взревел Логан, выбравшись наружу – всё плечо в крови, но раны нет. Анталия закрыла её, используя собственную кровь – честь, коей пища, не удостаивалась с тех пор, как её обязали платить за кровь золотыми монетами. Впрочем, монеты шли из доли Логана, своих денег, она не тратила никогда – тут ариец настоял. Причём настоял, что выдавать нужно именно по одному золотому, хотя Анталия и уверяла - хватит мелкой серебряной монеты. Объяснить, почему он так решил, Логан не смог, но это был единственный способ хоть как-то демонстрировать свою боевую славу и удачливость. А о том, чьим золотом она платит за обед, он как раз рассказал всем подряд, что б знали, что он денег вообще не считает, потому что Великий Воин и не знает он бедности или тягот безденежья, ибо в каждом бою, он берёт богатейшие трофеи.
От вопля любимого, девушка чуть с ног не рухнула. Послала его сияющему лицу укоризненный взгляд и, вытянув руку, посмотрела на неё – всё сияет тысячами звёздочек. Тут солнце за тучку спряталось – свет камней и нитей погас, костюм стал просто богатой одеждой. Ариец улыбаться перестал, ворча что-то неразборчиво, ближе подошёл. Руку протянул, камень на рукаве пальцем потёр. На небо глянул, снова заворчал.
Анталия удивлённо вскинув брови, глянула на него – она не совсем понимала. Взгляд скользнул в сторону и остановился на лицах наёмников роты Шола. Рты раскрыты, глаза по полтиннику. В каждом взгляде легко читается – за такой костюмчик, можно пол Сабаса купить и жить до самой старости не хуже чем какой-нибудь именитый рыцарь.
До неё дошло, и девушка звонко рассмеялась – было непривычно и в тоже время забавно чувствовать себя в таком вот положении. Она не просто его женщина, они не просто влюблены - по совместительству, она ещё и фасад его воинской доблести.
Солнце снова выглянуло из-за тучки, костюм начал сиять. Ариец вновь расплылся в ликующей улыбке – стал вертеть головой и смотреть на народ. Какой эффект получается? Все ли поняли, насколько безумно храбр и могуч арийский король? Все ли поняли, что он не проигрывает сражений, что все его походы, заканчиваются блистательной победой, что в каждом бою он берёт такие трофеи, что подтираться может шёлком, а бриллианты кидать в воду как камушки забавы ради? Осмотр удовлетворил его ожидания. Ариец, как-то забыв, что его девушка обнимает, вырвал меч из ножен, отсалютовал небу и заорал ей прямо в лицо:
-Ар! Ар! Таааар!!!
-Проклятье… - Проговорила Анталия, когда рёв арийца стих. – Я, кажется, оглохла…
Но она простила ему эту маленькую грубость – подарок пришёлся по вкусу. Однако носить его в сражении, она отказалась сразу. Впрочем, он этого и не требовал. В битве, яркий блеск камня, опаснее, чем меч взбешённого врага – стрела легче найдёт цель, копьё быстрее доберётся до сердца. Так что, в этом вопросе, взаимопонимание наступило полное.
А далеко от этой части лагеря, на высокой скале, в сотне метров от армии, замерла неподвижная тень. Если присмотреться, станет видно, что тень принадлежит человеку. И человек тот, юная, прекрасно развитая девушка, с мечом за спиной. Красивое личико, искажено новой для неё, внутренней борьбой и неким чувством, что буквально сжигает её изнутри. Глаза её с грустью и тоской, смотрят лишь в одну сторону. Взгляд прикован к одной из могучих фигур, что расположились у самой воды.
-Боги, что же за напасть со мной творится? – Пробормотала девушка, но не смогла отвести взгляд. Сквозь плотно сжатые зубы, она прошипела. – Соберись Тамита, соберись!
Не помогает. Ей не внове ощущать то, что сейчас горит огнём в её теле. Но впервые эти чувства направлены на фигуры подобного типа.
-Это дикарь, безумный варвар, он… - И вдруг все аргументы, как-то сами собой разбились, рассыпались в прах. Ей всё равно. Ей нужен этот дикарь, вот ты хоть тресни.
Девушка провела на скале весь день. Она напряжённо вглядывалась в очертания фигуры арийца. Первого мужчины, который сумел сразить её в бою. И не могла отвести взгляда.
С наступлением темноты, Марс покинул берег, он ушёл куда-то за скалы совсем один, видимо, решил устраиваться на ночлег…
Тамита судорожно облизнула губы…, в псарни Барга всё!
Девушка бесшумно спрыгнула вниз и словно тень, пронеслась средь прибрежных скал.
Ариец устроился на пятачке песка, между камней. Невысокий гребень скальной породы, неплохо защищал от ветра, дувшего с воды. Песок, за день нагрелся, а жилет и штаны, неплохо сохраняли тепло, если правильно лечь. Не сказать, что прям жарко станет, но и не особо холодно – спать можно. Да и пора бы уже хотя бы изредка спать там, где к другим сон не приходит. За время этого похода, Марс стал замечать, что иногда, сколько ни ворочайся, а сон не приходит – он становился слаб. Воин не может себе этого позволить. Он должен уметь засыпать где угодно и быстро. Иначе придётся вступить в битву, уставшим, измотанным, с глазами, слипающимися от сна. И тогда он падёт словно безродный мечник озера Норх. Такой смертью, воин перечёркнёт все свои прошлые победы и громкие подвиги в битвах. Так что хватит расслабляться – а то совсем уже изнежился. То на куске тонкой ткани спит, то есть как лошадь, а то бывало, неделями засыпал под крышей, в стенах Орхуса, на крепком удобном дощатом полу. Так сам не заметишь, как женская грудь отрастёт! Марс хохотнул своей мысли – шутка одно время популярная в Таре. Перевернулся на бок и закрыл глаза. Пора избавляться от дурных привычек. Нужно снова научиться засыпать где угодно и когда угодно. Каменистый пляж, для начала, вполне подойдёт.