Пока не очнулся, так и шёл, громя всех одной левой.
Парень сбросил с себя труп чей-то, с воем боли, приподнялся – небо темнеет, в ушах гудит, всё тело болит, в горле пустыня. Он осмотрелся, ища врагов – битва закончилась. Взгляд остановился на теле в доспехе…, парень тихо завыл. Всё это было просто горячечным сном, бредом. Он рухнул без чувств, словно слабая женщина. Рухнул здесь, в сражении с рыцарским отрядом. Дальше он не шёл…, он едва не бросился на меч от стыда. Поднялся на ноги, даже меч вытащил и ощутил, как мир поплыл. Парень покачнулся, схватился за жутко болевший затылок – на пальцах кровь, кусок кожи висит как мокрая тряпка.
Он пал не от слабости своего тела! Его вырубили ударом палицы или чего-то в этом роде.
Ригед с облегчением выдохнул и сел на чей-то труп.
Слабости не было. Он упал, потеряв сознание, ещё будучи на ногах. В том нет позора…, только в том, что он пропустил этот удар и позволил себя вырубить. Но такой позор, даже не совсем позор – просто он должен больше тренироваться, большим лишениям подвергать своё тело, он должен стать более искусным воином. Но позора тут нет…, хотя стыдно ужас как.
Ригед поднялся, опираясь на меч, и попытался двинуться, что б заняться тем, чем должно заниматься воину победившей армии. Однако шагнуть не смог – ноги подкосились. Грабить не получится, насиловать тем более, его сейчас хоть самого…, взгляд остановился на ближайшем трупе. На поясе мешочек висит. Худой мешочек, но чутьё подсказывает, что, что-то там-таки есть.
Протянул руку, пощупал. Твёрдое что-то. Сорвал с пояса, развязал шнурок – так и есть, монеты, серебряные и один золотой. Ригед спрятал мешочек в карман, и начал обыскивать трупы, не сходя с места. Трофеи, положенные ему по праву, он сможет взять и тут. Конечно, только те, что не помешают двигаться. Остальная добыча – доля из общего котла…, если от ран не помрёт.
Кехеш Арагон, повёл своих разбойников смуглокожих, на улицу соседнюю с той, куда свернули крестьяне. Учитывая размеры потока, он не увидел там возможности проявить свою доблесть. Эта орда кого хочешь затопчет. К тому же, есть приказ короля – первым делом врываться на улицы, на которых никого из своих не видно. И если там есть враг, уничтожать его на корню. Так и поступил, не очень понимая, зачем Домен свой отряд повёл за крестьянами.
В другое время он бы, наверное, понял зачем, но сейчас думать почти не мог.
Его войско ворвалось на улицу и обнаружило высокую баррикаду из обломков мебели, повозок, прочего хлама. А на ней с пару сотен горожан, видимо, что бы перекрыть эту улицу, рыцарских отрядов уже не хватило. Шеди ринулись в атаку и были встречены тучей стрел, дротиков и метательных копий. Десятка три свалились мёртвыми и раненными, остальные отступили, прикрываясь щитами. Шеди быстро образовали что-то вроде стены, но их небольшие щиты, предназначенные для боя на мечах, не особо спасали от стрел и копий.
Часть воинов, носивших луки, отступили назад и ответили залпом – на баррикаде послышались вопли, часть стрел нашла своих жертв. Однако пробиться через такой заслон, не потеряв кучу воинов, они не могли. Несмотря на рёв кехеша и его требования атаковать, они предпочли ввязаться в перестрелку и потихоньку отступать. В итоге Арагон взбесился, раскидал впереди стоящих, сломал кому-то нос, отбил рёбра другому и ринулся в атаку совсем один. Шеди стояли на месте всего несколько секунд. Безумная атака кехеша, заставила их пойти на такой же безумный шаг – они двинулись вперёд. Лучники продолжали стрелять, прижимая защитников баррикады к земле, но не всех конечно. Остальные двинулись вперёд, выставив щиты и многие пали, сам Арагон получил стрелу в плечо, однако, ходу не сбавил. Он первым ворвался на баррикаду и первым окрасил меч кровью её защитников. Однако трупов среди атакующих было бы куда больше, если б не ожившие после своей второй смерти в бою, тигры.
Да, и Шэрхан и Дора, дважды пали в этой битве, но магия, жившая в их телах, не позволила им умереть до конца. Тигры очнулись, выбрались из-под груды тел и зарычали на весь этот мир, полные обиды за столь глупые свои смерти в столь краткие сроки. Звери, в обще-то, голодные, не обратили внимания на груды угощения раскиданные вокруг. Они ринулись к городу, игнорируя любимое своё блюдо – человеческие тела. Звери вошли в город и наткнулись на улицы забитые орущими, дерущимися людьми. Прямо по курсу людей было так много, что среди тел не протиснуться, но они пахли знакомо – это свои. Тигры свернули в сторону, широкими прыжками двигаясь вперёд. У улицы, на которой в безумной атаке гибли Шеди, звери свернули. Со скоростью ветра они проскочили между телами атакующих, и запрыгнули на баррикады, почти одновременно с Арагоном. Тигры взревели в зловещем торжестве и принялись за кошмарную месть, стали выплёскивать обиду и злость за свою гибель, на телах живых людей, пахших этим городом. Метатели копий, дротиков и лучники, переключились на них, а большая их часть и вовсе обратилась в бегство. Не так-то просто отважно сражаться, когда на твоих глазах, твоего соседа рвёт в куски громадная полосатая кошка.
Куски мяса, конечности, головы - всё летит в разные стороны, кровь хлещет рекой. Они бежали, бросив баррикады, когда на них взобрались ещё и смуглокожие воины, вместо боевого клича использующие гортанную ругань родного языка.
Оборону горожан, прорвали с большими потерями, но прорвали начисто, истребив практически всех защитников баррикады. Бежавшие, не смогли найти спасения в своей вполне объяснимой трусости. Шеди и тигры кинулись в погоню. Очень скоро, труп последнего защитника баррикад, свалился в дверях его собственного дома, со спиной порванной когтями белого тигра…
-Где этот ишак? – Рыкнула Шола, обращаясь к Тутаху. Тот пожал плечами. Рыжая воительница прошипела ругательство и осмотрелась. Вдалеке, на улицах идёт сражение. Слышны крики, звон оружия, жуткий рёв арийцев и рык колдовских зверей. Отряд Кохана, словно сквозь землю провалился. Она глянула на свою роту, столпившуюся посреди улицы, на людей Тутаха. Лица жёсткие, в глазах решимость и блеск алчности. А ещё нетерпение – Кохан предупреждён и если он ввязался в бой на улицах, что ж – это целиком его проблемы.
-Этот идиот не заботится о своих людях. – Вдруг проворчала стоявшая рядом с ней черноволосая девушка. Руки лежат на рукоятях ятаганов. Она не хочет никого ждать.
-Я знаю Этиль. – Ответила ей Шола. Рота Кохана, похоже, уже не появится. Девушка тряхнула гривой рыжих волос и скомандовала выдвигаться.
Глаза наёмников блеснули – скоро они возьмут самую роскошную добычу, за всю их жизнь. Добычу такую, о какой можно только мечтать. А после уберутся отсюда навсегда. Немного жаль, что им не получить бессмертия, какое раздаёт Радон. Однако щедрым этого варвара не назовёшь. Что бы получить вожделенную молодость, нужно доказать право на неё, совершенно идиотским способом – в бою с арийцами. А они по опыту знали, что это не так-то просто. Сколько раз они видели, как из Орхуса уходят побитые воины с серыми от горя лицами? Их посчитали недостойными и молодости они не получили. Сотни раз они такое видели. Лишь немногие получили желаемое. И среди людей Кохана были такие. Были те, что умерли от старости, были те, что получили молодость – эта молодость, как иголка в стоге сена. Не найдёшь и не получишь, можно годами потеть кровью, но так и остаться ни с чем. Зачем им это? Не лучше ли синица в руках, чем журавль в небе? Да с тем, что они вот-вот получат, они смогут ещё и мага Эрфийского найти и оплатить его магию. И ещё и останется, что б безбедно прожить десяток жизней.
К Баргу арийцев и их треклятую магию.
Наёмники двинулись вперёд. Мечники, копейщики, другие вооружённые подобным оружием, впереди. Лучники и несколько арбалетчиков позади. Путь к цели не должен быть перекрыт, основная битва разворачивается восточнее, вряд ли они встретят серьёзное сопротивление.
Собственно так и было. На всём пути роты Шола и Тутаха, остановить пытались лишь раз, небольшой отряд мечников и кучка горожан с луками за их спинами. Наёмники прорвали вражеский строй в два счёта и изрубили в крошку тех, кто не сбежал. При этом сами потеряли только одного убитым, двое получили лёгкие раны. Роты двинулись дальше, более сопротивления не встретив. А спустя десяток минут, свернули по улице, прижимавшейся к крепостной стене, и замерли на месте – крестьяне с земель вокруг Тобу, тщательно и тайно опрашиваемые капитанами, не соврали. На маленькой площади, средь домов городских, возвышается храм с большой статуей перед входом. И статуя та светится в лучах светила – она действительно целиком серебряная и инкрустирована драгоценными камнями. Женщина в откровенном наряде, гордо выпрямившая тонкую спину, а за её спиной два раскинутых крыла – статуя Привы стоит здесь, у входа в её храм.
-Ааа! – Разом рявкнули счастливые наёмники – только этой статуи, хватит, чтоб вкусно кормить и поить обе роты с пару лет не меньше.
Они ринулись было вперёд, и вдруг замерли всей толпой – вокруг площади лежат тела. Десятков пять не меньше и среди них три мертвеца, знакомые им по одежде и лицам.
В тот момент как они остановились из ворот храма, вышли десятки людей с оружием в руках, во главе с Коханом и парнем, что, словно дикарь какой, носил волчий мех на куртке. Кажется, его зовут Торад…, да как они посмели? Пока роты ждали их, они вышли сюда и сами взяли храм!
-Добыча уйдёт в общий котёл и будет разделена, как и положено. – Заговорил капитан Кохан, обращаясь к коллегам по профессии. Затем махнул рукой, указывая на храм. – Берите то, что можете унести, не теряя способности драться, остальное получите при дележе…
-Ах ты мразь! – Взвыла Шола, выходя вперёд. Симпатичную мордашку перекосило – она на голодного вурдалака походить стала. – Ты что творишь Баргов пёс???
-У нас есть честь. – Рыкнул в ответ Кохан. Его спутник обнажил меч и хищно ощерился. – Мы получаем плату за свои мечи, и мы должны сражаться до конца.
-Убирайтесь прочь! – Шола ухватила копьё двумя руками и явно приготовилась атаковать.